Калгари 88. Том 3 - Arladaar

Когда соскочила со спиннера, в зале появилась Соколовская. Вид у неё был сумрачный. Арина сразу решила, что Марине попало за вечерние похождения, и ощутила некоторый укор совести, но вопросы задавать не стала.

Марина молча разогревалась в своём обычном стиле, потом, увидев, что Арина достаточно размялась, предложила ей пройти в хореографический зал, потанцевать что-нибудь.

— У меня есть новая кассета! — Соколовская достала из рюкзака и показала 90-минутный Макселл. — Давай что-нибудь такое изобразим… Такое…

Она не нашлась в определении, какое именно надо изобразить, поэтому просто махнула рукой, изобразив некий абстрактный знак.

— Всё ясно! — рассмеялась Арина и схватила магнитофон. — Побежали! Кончай дуться! Всё нормально!

Музыка, которую Соколовская принесла, была довольно оригинальна. Это было ямайское регги, и его идол — Боб Марли! Естественно, Арина знала эту музыку. Да и танцевать под неё было довольно легко. Изображай нечто латинско-карибское, представляя себя на пляжной вечеринке среди пальм и рокота океанского прибоя. Алеющее вечерним светом небо, горящие факела, на голове дреды. Правда, Арина привыкла к более современным и напористым мелодиям этого стиля. То, что поставила Соколовская, считалось классикой этого стиля, и если для Марины это была популярная зарубежная музыка, то Арина слышала и получше, и поинтереснее.

Танцевать под регги несложно. Музыка неспешна и довольно однообразна, легко импровизировать зажигательные движения. Естественно, при латинских и карибских танцах главными были качания попой и грудью. Поэтому акцент сделали на них. Тон задавала Арина.

— Делай, как я! — крикнула она, станцевав нечто вроде румбы.

Новый танец походил на некую разновидность латины. Сначала шло небольшое виляние попой из стороны в сторону с небольшими вращательными движениями. Естественно, никакой развратной подоплёки под этими движениями не просматривалось — это была лишь копия тех же движений, которые делают при танцах африканские народы, культура которых и легла в основу ямайского танца. Постепенно поднимающиеся и опускающиеся руки, движения бёдер, выступающих вперёд и тут же в стороны, повороты головы из стороны в сторону.

Через десяток минут структура танца наладилась и стала получаться синхронно. Движения стали более направленными и точными. Арина уже представляла себя не на пляже, а в каком-нибудь элитном танцполе с равномерно мигающими разноцветными огнями, наползающим дымом из сухого льда, в котором тонут силуэты танцоров, и дорогим диджеем, зарплата которого как у миллионера.

Пока разучивали танец, не заметили, как мимо пробежала малышня. К хореозалу опять подошёл Левковцев, тихо открывший дверь. В очередной раз он был сильно удивлён, услышав необычную музыку. У девчонок определённо был вкус. И к танцу в том числе. Тренер сразу определил необычность того, что танцуют воспитанницы. В СССР рэгги был популярен, считался танцем борьбы угнетённых народов, и некоторые советские группы пытались ему подражать.

Когда музыка закончилась, фигуристки закончили танец и тут же увидели наставника, зашедшего в зал.

— Здравствуйте, — улыбнулся наставник. — Увидел ваш танец, не стал мешать. Хорошо у вас получается. Сам дух этноса и географии, так сказать, хорошо передали. Мастерская работа. Вы меня всё больше и больше поражаете.

— Спасиииибоо! — почти в голос смущённо пропищали Арина и Марина. — Ну мы пойдём на лёд?

— Идите, — разрешил Левковцев. — Я вот сейчас подумал, а что, если нам поставить показательный номер с вами двумя к чемпионату области? Именно по Бобу Марли? Правда, времени осталось в обрез, а нам надо разучивать тулупы и флипы. Но можно позаниматься в субботу и воскресенье.

— Я за! — решительно согласилась Арина. — Это здорово было бы.

— Я тоже! — сказала Соколовская. — Мне это нравится!

— Вот и договорились! — обрадовался Левковцев. — Сейчас я позанимаюсь с вашей группой в зале ОФП, а вы пока разминайтесь в обычном режиме. Потом прыгайте те прыжки, что уже разучили. Марина — сальхов, Людмила — лутц. Можешь прыгать тройной флип. Потом я приду, мы переключимся на тулуп. Всё, идите.

На катке было непривычно пусто и тихо. Слышно как гудят холодильные машины в подсобке и в соседнем корпусе баскетболисты колотят мячом о деревянный пол.

— Ни разу такой тренировки не помню, — удивилась Марина. — Даже непривычно как-то.

Арина помнила… Только это было совсем безрадостное воспоминание…

… Начало февраля 2022 года. Тренировочный каток спортивного клуба «Хрустальная звезда». 4 часа ночи. Сонные Зенитова, Далиева и Стольникова шнуруют коньки в раздевалке. Смертельно хочется спать. Так хочется, что глаза произвольно закрываются. Накануне Бронгауз велел приехать на ночную тренировку и уже ждал их на катке.

— Разница между Москвой и Сеулом 6 часов, — заявил он. — Короткая программа у девушек начнётся в 11 утра по местному времени. По нашему времени это будет 5 часов ночи. Мы приедем и поселимся в олимпийской деревне за трое суток до старта. Это плохо. На третьи сутки вас накроет самый пик акклиматизации к другому часовому поясу. Возможности вашего организма уменьшатся на двадцать процентов. Днём вам будет хотеться спать, а ночью, наоборот, проявлять активность. Мало этого. Сбой суточного ритма жизни повлечёт изменение в психике. Вас постоянно будут охватывать тревога и неуверенность. Чем это лечится?

— Не знаем! Просветите!— осмелилась пискнуть озадаченная Арина. На её голос с лёгкой усмешкой отреагировали более опытные Зенитова и Далиева.

— Это лечится упорными тренировками, Аря, — ответил Бронгауз. — Но в Корее с этим будут большие проблемы. На «Айс ринк» четыре тренировочных катка, но, как вы понимаете, их нам придётся делить с сотней других фигуристов и фигуристок, с шорт-трекистами, кёрлингистами и хоккеистами. На деле у вас тренировок там почти не получится. Вы подойдёте к важнейшему старту своей жизни неготовыми ни физически, ни морально. Поэтому тренироваться мы будем здесь и сейчас. Ночью. Чтобы заранее адаптироваться к чужому ритму жизни. И приехать в Корею на пике формы. Понятно?

— Понятно! — кивнули головой мировые фаворитки, стоящие на льду, осоловело смотрящие на тренера и засыпающие на ходу. — Чё нам делать-то? С раскатки начнём?

— Не с раскатки, — покачал головой Бронгауз. — Начинаем с перекидных. Постепенно переходим на одинарные прыжки, сначала рёберные, потом зубцовые. Следом на двойные. За ними по очереди катаем макет произвольной программы, ослабленный до двойных прыжков и без каскадов. Вместо каскада прыгнете по луцику. Вращения и дорожки будем тренировать сразу начисто, в макетном прокате. На тройные прыжки перейдём в конце тренировки. В самом конце прыгнете по тройному акселю. Всё ясно?

Ясно было всё. Поэтому надежды России