Старуха 2 - Квинтус Номен

не было возможности других на глупости подбивать. И давить их надо с шумом и показухой, чтобы всем было понятно: болванам в СССР никакой карьеры не сделать. Ни научной, ни, прости господи, общественной.

— Я — атеистка! — пафосно заявила Аня.

— Я тоже, — хмыкнула Вера, — что не мешает мне выражаться по-русски. По возможности, без использования обсценной лексики, хотя довольно часто удержаться и трудно.

— А я слышала, что сам Лаврентий Павлович в твоем присутствии… в общем, удерживается, — рассмеялась Саша.

— Но это вовсе не потому, что он боится мне в этом деле проиграть, — в свою очередь улыбнулась Вера. — Просто он понял, что я и без этого в состоянии понять, что он сказать хочет. А сказать я хочу… Саш, у тебя же день рождения скоро, может тебе новый автомобиль подарить? Там, говорят, ребята много нового в машину впихнули, ей управлять стало еще легче…

— Тоже скажешь: скоро! Еще почти через месяц, а новый автомобиль мне не нужен. Да и куда мне на нем ездить-то? В Лианозово разве что, но сейчас на дорогах снова такое творится, что, кажется, на трамвае и то быстрее получится.

— В Лианозово скоро на метро ездить будем.

— Уж поскорее бы, а то по плану, который в газете опубликовали, только до Петровско-Разумовской метро полтора года копать будут, а до Лианозово когда еще докопают!

— Тоже примерно через полтора года. В Реутове еще парочку щитов уже в марте доделают, и я слышала, что их опустят в тот же котлован, из которого сюда тоннели роют. Так что уже в апреле копать начнут, а там расстояние-то в полтора раза меньше!

— А мне вот непонятно, — сообщила Аня, — почему метро именно туда копать решили. Там же, кроме сельхозакадемии и, дальше, Лабораторного завода и нет ничего, кто в метро ездить-то будет? Одни студенты?

— Лазарь Моисеевич у Петровско-Разумовской уже начинает строить новый жилой район, так что пассажиров в метро хватит. А с Савеловского вокзала в центр народу ездит меньше чем разве что с Каланчёвки. А эти щиты, которые в МВТУ разработали, пока получается только там под землю опустить… Сейчас в МВТУ новый вариант, я слышала, придумывают, который можно прямо в тоннеле собрать. А пока его только в таком здоровенном котловане собирают, то по главной ветке его пустить не получается. Но — нам же лучше.

— А чего МВТУшники к себе метро не стали копать? Или у них тоже места под котлован не нашлось?

— Не знаю, я слышала, что что-то с грунтами непросто. Если земля неподходящая, то у котлована стенки просто осыпаются. Они вроде собираются летом где-то в Измайловском парке котлован копать… но это уже их проблемы. Кстати, в МВТУ партком постановил, что студентов, которые будут за групповое обучение агитировать, будут отчислять с волчьим билетом.

— Я поняла. Но ты мне правильно напомнила, так что я сначала с этими буянами поговорю как коммунист… и как декан, конечно. А вот если кто-то не внемлет, то список тебе принесу. И когда ты только все делать-то успеваешь, ведь тебе еще и секретарем комсомола всего НТК работать приходится…

— А там вообще напрягаться не приходится: Лаврентий Павлович так все удобно устроил! Там я, как секретарь комитета, ничего вообще не делаю, я просто смотрю и время от времени говорю членам комитета что делать как раз не надо. А что надо — они и сами прекрасно знают, и делают. Так что я в основном трачу время на работу со студентами, черт бы всех их побрал!

— А ты чего так сурово к ним?

— Студентов нужно учить тому, что я сама прекрасно знаю, а когда они обучаются настолько, что могут самостоятельно работу какую-то исследовательскую вести, то обучение заканчивается и они уходят. И что-то новое просто не с кем придумывать и проверять! Но хуже всего, что сами студенты искренне считают, что они «уже умеют» — и на работе начинают ошибки делать. А вот обучиться на своих ошибках… это еще лет несколько потерянных будет.

— А я давно говорила, — заметила Саша, — что в университете нужно срок обучения увеличить до пяти лет минимум.

— Это ты кому говорила? Мне — так точно нет. Но… знаешь, ты ведь не одна так думаешь. Собери всех единомышленников, составьте по этому поводу петицию в руководство НТК, я ее подпишу… у Лаврентия Павловича. Но не просто общие слова в петиции пишите, а конкретные предложения по программам обучения. И на меня не смотри: я слишком давно студенткой была, уже забыла, с чем у меня в учебе трудности возникали, поэтому напишу «все изучить за два года, а остальное время заниматься научной работой»…

Дружным хохотом женщины завершили обед и, встав из-за стола, поспешили обратно в университет: готовкой и уборкой давно уже у Веры в квартире занималась приходящая (вообще-то к Лаврентию Павловичу) домработница. Но когда они уже выходили на улицу, из соседней двери выскочила Нина Теймуразовна:

— Вера, ты сегодня вечером к нам на чай зайдешь? Очень нужно…

— Ну, раз нужно… часов в восемь нормально будет?

Рабочий день Иосифа Виссарионовича всегда был довольно напряженный, но именно сегодня вопросы решались исключительно важные. И решались они вовсе не с товарищем Берией: после того, как Лаврентий Павлович покинул кабинет Сталина, в него зашли товарищи Куйбышев и Молотов. То есть председатель ВСНХ и председатель СНК СССР. И вопрос, который они решали, был исключительно важным.

Вообще-то в Стране Советов власть (в частности, экономическая) была довольно странным образом разделена на три в значительной степени независимых ветви: ВСНХ был властью «законодательной», Совет Народных Комиссаров — исполнительной. А еще имелся ЦКК, который «контролировал» первые две ветви и мог (хотя бы формально) руководителей первых двух ветвей от работа отстранить.

Однако эти «властные ветви» были в огромной степени персонифицированы, и каждый из руководителей имел «собственный взгляд на вещи» — и особенно «собственный» был у председателя ЦКК. Настолько «собственный», что любой руководитель любого предприятия (или даже наркомата), который его «не радовал», практически мгновенно смещался с должности (в лучшем для него случае смещался), а на освободившееся место немедленно назначался другой товарищ. И как-то «незаметно» получилось, что большинство руководителей важнейших предприятий были родственниками, друзьями или родственниками друзей и друзьями родственников товарища Григория Константиновича Орджоникидзе…

Еще его друзей или родственников было очень много