А и Б сидели на трубе - Сергей Тамбовский

— Оставьте себе, — милостиво разрешил я, — в знак доверия и уважения.

— Нет, я так не могу, — всполошился Абрамыч, — хотя бы пятьдесят рублей возьми как залог.

— Давайте, — не стал отказываться я и положил в карман два сиреневых четвертака, — а насчёт передачи у меня другая мысль имеется. Не лежит у меня душа ещё раз сюда приходить.

— Рассказывай, — коротко бросил стоматолог.

* * *

А на следующее утро я после того, как проводил родителей на службу (маме напомнил про её обещание нажать на нужную кнопку) и позавтракал, отправился прямиком к девочке Леночке, давно её не видел и тупо соскучился. Телефона у неё в квартире, увы, не стояло, не заслужили его леночкины родители, так что оставался самый простой способ связи — личный приход/приезд. Идти до неё было, не сказать, чтобы как в тридевятое царство, но и не два шага, районный парк культуры и отдыха надо было пересечь по диагонали, а там уж совсем рядом.

Парк этот пользовался нехорошей славой, и в ночные часы туда народ опасался соваться, но белым днём почему же и нет, вот я и зашагал мимо скульптурной девушки с веслом и аллегорических фигур на большом фонтане прямиком на улицу великой писательницы Леси Украинки (при чём она к нашему рабочему городу, это тайна, покрытая чёрным мраком). А вот и дом, где живёт Лена, стандартная брежневская панельная девятиэтажка о четырёх подъездах, терпеть не могу этот стиль постройки. А вот и сама Лена сидит на своей лоджии на втором этаже и листает что-то бумажное.

— Привет, Ленусик! — бодро крикнул я ей, когда приблизился на расстояние слышимости. — Что пишут?

— Ага, здорово, — откликнулась она, — а пишут разное, всё больше гадости какие-то.

— Ясно. У тебя какие планы на сегодня?

— Да если честно, то никаких, — призналась она, — можешь что-то предложить?

— Могу. Насчёт теннисной секции я всё уладил, поэтому пойдём покупать ракетки, без них не примут в эту секцию.

— Так они наверно дорогие, а у меня денег кот наплакал.

— Ерунда, я добавлю, если что.

— Ну тогда поднимайся, я тебя чаем напою, а потом пойдём.

Я кивнул и зашёл в подъезд… вот какой же вредитель придумал эти мусоропроводы, вечно в этих девятиэтажках гнильём тащит, как на свалке… ей-богу, гетто какое-то — в Европе я такие дома видел только в самых нищих закоулках Испании и Италии. Дверь в её квартиру уже была открыта.

— Проходи на кухню, я тут чайник поставила, — крикнула она мне, и я прошёл.

— А насчёт перехода в физмат-школу у тебя как дела обстоят? — спросила она меня, когда я уселся на колченогую кухонную табуретку.

— Тут не всё так просто, там, как выяснилось, все списки в конце учебного года составили, но мать обещала помочь с этим, как-никак заслуженный учитель РСФСР.

— Печеньки будешь? — спросила она меня.

— Обязательно, — ответил я, — а в этом переднике ты ещё краше, знаешь об этом?

— Теперь знаю, — рассмеялась она, — а до этого даже не догадывалась. Значит, мы с тобой идём за ракетками… а ещё что-нибудь нужно для занятий?

— Согласие родителей, раз, и форму какую-нибудь спортивную, два. Форма, кстати, в том же магазине продается, где и ракетки, красивая, аж закачаешься. В Эстонии где-то произведена.

— Наверно сильно дорогая?

— Умеренно. На месте решим всё… ну спасибо за чай и печеньки, всё было очень вкусно, а сейчас труба зовёт, нас ждут великие дела, графиня!

— Раз я графиня, то ты, выходит, графин? — пошутила она.

— Анекдот смешной вспомнил, — ушёл от ответа, — про графиню. Только он не совсем приличный.

— Всё равно расскажи, — попросила она, — а в неприличных местах можешь кхыкать… или пропускать эти слова, я всё равно пойму.

— Ну слушай, раз сама напросилась — начинающий писатель приходит к редактору издательства с романом о дореволюционной жизни, и роман его начинается с вопроса графа графине «А не испить ли нам кофею?»… редактор говорит, что не раскрыта тема конфликта…

Анекдот этот длинный, я его добрых пять минут рассказывал, но Лена в процессе рассказа даже ни разу не улыбнулась, а в конце сказала так:

— Да, действительно немного неприличный, но жизненный… в жизни никогда так не случается, как в романах, то одно мешает, то другое, то третье…

— В корень зришь, Елена Михайловна, — поддержал я её, — жизнь, как и политика, это искусство возможного, вопрос только в том, чтобы разглядеть это возможное и держаться за него очень крепко, чтоб не улетело. Однако мы с тобой что-то засиделись, давай-ка прогуляемся до магазина «Спорттовары».

— Я возьму с собой те деньги, что в ЛТО заработала, — ответила Лена, — все двадцать пять рублей, родители сказали, что это мои личные деньги, трать их как хочешь.

— И у меня девяносто, нет 85 — вытащил я бабло из кармана, — 35 лто-шных, остальное сэкономил на завтраках, — на всякий случай соврал я. — Должно хватить с запасом.

И мы вернулись на улицу товарища Жданова, пролегающую рядом со стадионом спортивного общества «Торпедо».

— Вон там мы играть будем, — показал я на красивые оранжевые корты, — а здесь спортивным инвентарём затариваться.

И мы зашли в пустой как обычно магазин. За прилавком во втором зале сидела совсем другая продавщица, посменно они что ли работают.

— Здравствуйте, — поприветствовал её я, — мы за теннисными ракетками пришли.

— Выбирайте, — безразлично махнула она рукой на стенд, — есть подороже, есть подешевле. В секцию что ли записались?

— Ага, — ответила Лена, — решили привести себя в нормальную спортивную форму. Мне вон та нравится, — сказала она уже мне, показывая на эстонский вариант, — она как-то и выглядит поизящнее, чем эта вот.

— Посмотреть можно и ту, и эту? — попросил я у продавщицы.

Та не стала ломаться, а просто сняла с крючков обе ракетки и положила их на прилавок. Я взял в руки по очереди их обе, помахал влево-вправо и тогда уж уверенно заявил:

— Берём вот эту, две штуки. И ещё у вас, говорят, какая-то спортивная форма для тенниса есть?

— Есть, как не быть, — согласилась продавщица, — вот такая.

И она вытащила из-под прилавка два пакета с белой одеждой.

— А померить можно? — сразу спросила Лена.

— Меряй, только аккуратно, — предупредила та, — примерочная в конце первого зала.

* * *

Вышли мы, короче говоря, из магазина «Спорттовары», нагруженные покупками, за всё про всё пришлось отдать 95 рубликов, у Лены я взял недостающий червонец, остальное ей оставил, невзирая на её протесты.

— Давай на стадион что ли зайдём сразу, — предложил я, — тренер хоть и сказал приходить завтра, но может быть и сегодня свободное время