Михаил Ланцов - Россия Молодая. Том 1

Этот уникальный дворец к началу 1692 году был просто настоящим чудом, вобравшим в себя больше удивительных технических новинок, чем кто‑либо еще. Да, по чести говоря, доброй половины из них больше ни у кого и не было. Водопровод, канализация, горячая и холодная вода в смесителях, Водяное отопление. Электрическое освещение свечами Яблочкова от небольшой электростанции, совмещенной с котельной. Резервное освещение керосиновыми лампами и парафиновыми свечами. Трехслойные стеклопакеты. Утепленный пол. И так далее. Пусть небольшой, но безумно высокотехнологичный домик выходил по тем временам.

Мария Голицына лежала в теплой ванной, блаженно закатив глаза и наслаждалась. Приученная Петром и его любовницей к щепетильному отношению к чистоте и гигиене она почувствовала в это вкус и особое удовольствие. Поэтому редкий день не уделяла пары часов водным процедурам.

Лежала и думала о том, как необычно сложилась ее жизнь. Еще несколько лет назад она слышала как про самого Петра, так и про Нарышкиных одни только гадости. А теперь она, Мария Голицына — царица, супруга и мать, родившая от столь ненавистного его семье Петра. И не только. Отец до сих пор ядом исходит, видя, когда она прогуливается вместе с Анной. Да и мать тоже. Хотя, признаться, она и сама поначалу ревновала, видя, что ее супруг открыто и не стесняясь, делит ложе не только с ней, но и со своей любовницей, родившей ему уже целую ораву детишек — таких же рыжих и кудрявых, как и она сама.

Ключевым событием, переломившим изначальную прохладу и раздражение, стало то, что в один прекрасный момент, обсуждая детали эротических отношений с царем, Анна предложила все показать. Поначалу Марию от такого предложения бросило в жар, она покраснела и засмущалась, но уже через несколько суток, любопытство взяло верх и две юные женщины заглянули к Петру на огонек.

Расчет Анны на то, что юной царице эта импровизированная оргия понравиться полностью оправдался. После первого похода был второй, потом еще, и еще, и еще…. В общем, на почве этих генитальных страстей девочки и сдружились, так как в Маше открылся талант большой затейницы в этом плане, и ей приходилось продумывать и проговаривать с Анной сценарии и сюжеты новой игры. Настолько сильно сдружились, что царь даже слегка стал переживать из‑за этого, помня о замечательном кинофильме «Иствикские ведьмы» и судьбе главного героя. Причем степень переживаний была такова, что мысленно Петр зарекся даже от легкого флирта с кудрявыми брюнетками, ведь для полноты картины не хватало именно ее. А то уж больно спелись…

Для всех остальных, непосвященных в подробности интимной жизни царя, эта феноменальная и непонятная дружба жены и фаворитки Петра оставались за гранью понимания, включая родителей Марии, терпящие Анну только из‑за опасения царского гнева.

— Дорогой, я пыталась разобраться в одном вопросе, но, признаться, зашла в тупик и мне нужна твоя помощь.

— Анют, зачем же так издалека? Что конкретно тебя тревожит?

— Софья. Зачем ты ее оставил в живых? Она ведь не лишена честолюбия. Мягко говоря. Даже то, что ты лишил ее всех прав на престол, пропустив через монашество, может ее не остановить. Вплоть до восстания.

— Так это и хорошо.

— То есть? — Удивленно переспросила Анна.

— Вот смотри. У нас есть большой дом с множеством комнат и тихих закутков, в котором живет много мух. Как их всех извести? Бегать за каждой с мухобойкой? Это слишком долго и не продуктивно. Умаешься, но даже половины не перебьешь.

— Но как же еще?

— Повесить в самом большом зале бумажную ленту, измазанную клеем, пахнущим чем‑нибудь безумно вкусным для мух. Можно, конечно, и испражнениями, но так как лента висит в жилых помещениях, то лучше использовать для этих целей варенье. Перспективу вкусной трапезы. Или просто перспективу, надежду. Ее аромат через некоторое время достигнет всех самых дальних уголков дома, и мухи сами слетятся на эту ленту, прилипнув к ней и оказавшись в ловушке.

— Так Софья тебе нужна только в качестве такой ленты? Эм… варенья?

— Отчасти. Понимаешь, с одной стороны, она хоть и не самая умная женщина, но имеет хоть какой‑никакой, а опыт государственного управления. В той глуши его должно хватит. С другой стороны, она жива и при деле. Через пару лет я дарую ей новый дворянский титул, немалый, к слову. И вот тогда к ней потянутся ходоки и письма. То есть, она станет той самой липкой лентой, которая притягивает авантюристов и негодяев разного фасона.

— И как ты их отследишь? Она ведь далеко.

— Не далеко, а обособленно. Так специально задумано. Ведь все, что к ней доставляют, контролируют голландские моряки, которые заинтересованы в дружбе со мной. Поэтому там немало моих… эм… информаторов. На каждом кораблей есть несколько наблюдателей, готовящих мне подробных отчет о каждом плавании. По дням. Не бесплатно, конечно. Кроме того, на самом Сахалине, где она теперь «царствует», есть несколько моих людей, передающих отчеты через связных.

— Оу… — удивленно покачала головой Анна.

— Да, вот так и живем. Впрочем, для Софьи это неплохой вариант. Потому что самая безобидная альтернатива — это пожизненно сесть в каком‑нибудь монастыре. Не говоря уже о смертной казни или пожизненной каторги в адских условиях. Полагаю, что она через некоторое время все поймет, но дергаться не станет. Желание жить не позволит, причем не только за себя, но и за своих детей. Ведь первенца она уже родила.

— Ты оставишь их ей на воспитание?

— Зачем? Вот подрастут немного — заберу в Москву. Им нужно дать хорошее образование. Да и подальше от ее влияния убрать, чтобы годам к восемнадцати они были полностью лояльны мне.

— А Софья там до конца своей жизни и будет сидеть?

— Отнюдь. Если долго сидеть на одном месте, то хочешь–не хочешь, а обрастешь связями, совершенно не нужными при ее роли. Да и отслеживать заговорщиков так проще. Ведь одно дело, если к ней стараются подлизать, говоря глупости в угоду тщеславию, если что нужно на этом конкретном месте. И совсем другое, когда кто‑то это продолжает делать независимо от должности.

— И ты к этим людям начнешь присматриваться?

— Конечно.

— А не взбунтуют?

— Ты знаешь, что я стремлюсь к тому, чтобы наказание за нарушение закона было неотвратимым вне зависимости от происхождения. Но контролировать все население не только глупо, но и не реально. Поэтому меня вполне устроит ситуация, при которой особое внимание будет уделяться моим политическим противникам.

— Какая прелесть, — с милой улыбкой Анна. — А ведь столько всяких сказок народ навыдумывал о том, почему ты Софью головы не лишил, даже несмотря на то, что бояре этого хотели.

— Конечно, они хотели! — Усмехнулся Петр. — Еще бы! Для них она очень опасный свидетель. Я ведь последние три года ее царствования тщательно за ней наблюдал. У меня есть стенограммы очень многих серьезных разговоров. Там половину бояр уже сейчас можно смело отправлять на Новую землю свинец добывать.

— Но ты это не стал обнародовать… — задумчиво произнесла Анна. — Почему?

— Потому что абсолютному большинству людей не нужна правда. И никогда не была нужна. Ведь правда, сама по себе, очень изменчива и противоречива, настолько, что у всех она своя. Из‑за чего людям намного важнее, чтобы они хорошо жили, а уж правдой или хитростью — дело глубоко десятое. Хотя, конечно, красивые слова все горазды говорить про справедливость, истину и прочие умозрительные сказки. Вот скажи, обнародуй я сейчас все как есть, поддержат меня бояре?

— Вряд ли, — усмехнулась Анна. — Думаю, что бунт поднимут, даже несмотря на победы над татарами.

— Вот именно. Поэтому слона нужно кушать маленькими кусочками. Так что, я буду терпеливо ждать промахов в делах, далеких от политики, и, распутывая эти преступления, накручивать «товарищу» всю полноту ответственности. Само собой, всех одинаково топить тоже не нужно, чтобы не вызвать раздражение и панику в их нестройных рядах.

— А если догадаются? Ведь могут же, — с некоторым скепсисом спросила Анна.

— Могут. Не спорю. Но чтобы эти мысли дальше беспочвенных догадок не пошли, нужно не забывать карать и лояльных представителей аристократии. Да, бить мягче, да не всех, но наказывать. Особенно за вопиющие вещи или то, что они попались. Как говориться, воруешь — воруй, но не мешай людям делом заниматься. Причем важно не забывать трубить об этих судах и всячески их выпячивать, а наказание политических противников подавать как заурядные вещи, не требующие особого внимания.

Глава 7

— Таврида, — медленно произнес Петр буквально себе под нос, наблюдая за ярко красным закатом.

— И ты завоевал ее, — приобняв его со спины промурлыкала Анна, вновь сопровождавшая царя в походе. — Мой победитель.