Не тот год III - Михаил Владимирович Баковец

воронок и… тысячами застывших тел. Среди них торчали закопчёнными сугробами сожжённые танки. Вытащить их не могла ни одна, ни другая сторона. Особенно усердствовали наши бойцы, ведь за возвращённый в строй наш танк платилась внушительная премия и давалась крупная денежная награда. Могли даже отпуском домой премировать.

А тут ещё и вроде как усмирённые финны зашевелились, понукаемые своими хозяевами. Но финики — не немцы. Вояки сильно пожиже, как бы они сами себя ни хвалили и не бравировали якобы победой в Зимней Кампании. Они не смогли отвоевать свои старые позиции, которые не так давно оставили Красной Армии после бомбардировки Хельсинки и захвата Маннергейма. Но всё равно отвлекали так нужные резервы на главном направлении.

Меня в приказном порядке вернули с передовой в тыл, где я взялся клепать «перунки». Возмущаться и качать права не стал. Понимал сложившуюся ситуацию и знал, когда стоит показать норов, а когда нет.

ФАБ-500 и ФАБ-1000 заговоренные на усиление стали палочкой выручалочкой в самых экстренных ситуациях. Несколько таких боеприпасов останавливали наступление дивизии, разрушая переправы, укрепления, громя резервы и склады с боеприпасами и топливом, опускали боевой дух фрицев ниже плинтуса. Мало того, некоторые подразделения в панике бежали, если в небе над их головами появлялась группа наших модернизированных СБ. В основном так поступали немецкие союзники с менталитетом и уровнем сил мультяшного Табаки. То есть, поорать на раненого противника из-за спины сильного союзника — это со всей душой. Но лезть под чужие крепкие кулаки — это без них.

Очень к месту пришлись ленд-лизовские поставки. Особенно пришедшие в них самолёты. По некоторым слухам в небе над Ленинградской областью за штурвалами истребителей воевали десятки англичан и американцев. Изначально они были обычными инструкторами, которые обучали наших пилотов незнакомой технике. Но кто-то так сильно просился в бой, что наше руководство страны решило пойти им навстречу.

Вот только знать бы уведомил ли Кремль английских шишек или нет? А то ведь англичане могут сделать вредную мину и отказать нам в помощи под тем предлогом, что по нашей вине погибли жутко ценные специалисты и многодетные отцы, самый-пресамый цвет нации. С этих станется.

Тот же Черчилль ярый враг русского народа и особенно большевиков. Не стану врать правда или нет, но читал в интернете статью, что в середине тридцатых Черчилль восхищался фашизмом, конкретно итальянским и конкретно Муссолини. А где один фашист там и другой… нацист рядом трётся. Ведь Гитлера, по сути, вскормил Запад. Только там не рассчитали и вместо верного сторожевого пса вырастили не поддающегося дрессировке волка. Не просто же так потом англичане растили такого пса из поляков. И вот тут у них всё получилось, учли все свои ошибки, допущенные с Германией. Да и выбрали изначально того, у кого уже был неплохой такой зуб на русских. С другой стороны, с немцами у нас тоже частенько заварушки случались, но сделать из них вечных врагов России толком не вышло. А вот Польша превратилась в фанатичного врага России-СССР.

«Вернее уже сейчас растят», — пронеслась в голове мысль.

Польская партизанская армия подчиняется лондонскому польскому правительству, которое со всех сторон считается марионеткой Лондона. А позже сама Польша целиком, буквально с потрохами превратится в вассала англосаксов, хоть и станет с пеной у рта доказывать обратное. Мол, мы настоящие европейцы, в обычном европейском союзе с Англией, а не чьи-то там слуги.

Обо всём этом я параллельно размышлял, корпя над заговором очередной бомбы. Передо мной лежали уже три зачарованных ФАБ-500. Эта была четвёртая. Закончив читать заговор, я облегчённо выдохнул и взялся за кисточку, чтобы уже привычно-стандартно нарисовать «название» бомбы. И в этот самый миг вдруг вспомнил встречу в лесу под дубом-патриархом.

«А что если?..», — не додумав мысль я вывел первое им, которое тогда услышал.

Волх.

А затем подрисовал и на оставшихся «фабах»: Богомил, Всеслав, Боян. Те имена, которые мне назвали волхв или волхвы в зимнем лесу на сказочной поляне.

И как-то на душе неожиданно стало спокойно, хорошо, словно только что справился с важной и непростой задачей.

— Это что-то новенькое, — заметил Панкратов, который скрупулёзно — как обычно — осмотрел готовые бомбы, когда я доложился о проделанной работе и вместе с ним отправился обратно в оружейный ровик, ставший уже давно моим основным рабочим местом. — Твои знакомые? Имена прям староверческие какие-то. Доводилось мне сталкиваться с теми, кто их носил. Сложные и упрямые люди, как по мне. Упёртее их в вере только некоторые попы. Только попы привыкли с властью работать, они в чём-то гибче, а староверы наоборот привыкли от власти держаться на расстоянии. Чуть что и бегут куда подальше всей семьёй. Чаще в тайгу. На Урале до сих пор встречаются хутора, где староверы про Революцию ни слухом, ни духом. Полагают, что живут при царском времени. И вот там каждый третий или Боян, или Богомил.

— Нет, — я отрицательно мотнул головой, — не помню я таких знакомых, Саш. А имена из древнеславянского фольклора. Когда был в Москве, то на книжном развале на Тишинке книжки старинные полистал. Там и про Вещего Олега сказание было, и о других старинных персонажах, про которые я до этого не слышал. Про волхвов в том числе. Запомнил несколько имён. И как-то, знаешь, в память они хорошенько так запали. Я ведь для концентрации на своем особом даре читаю волхвовские заговоры. И сегодня захотелось к первому названию добавить ещё и имя, — на честном глазу и крайне достоверно на ходу состряпал я легенду. Мог бы просто сказать, мол, захотел, но показалось, что озвученная история будет полезнее молчания. А то вдруг по-тихому приказу Панкратова или Ковалёва, до которого обязательно дойдут мои слова, имена волхвов замажут или затрут на аэродроме?

— К Перуну имена его жрецов, так что ли? — похмыкал тот. — Н-да, крепко же досталось твоей голове… Андрей, вот что тебе скажу. Ты больше никому про такое не говори. Даже парням в группе. Бережёного и, хм, Перун бережет. Дойдут до какого-нибудь твердолобого особиста твои слова про бога и жрецов, и мигом поднимется ненужная шумиха. Вреда она тебе лично не принесёт с твоим-то прикрытием там, — он ткнул указательным пальцем в брезент над нашими головами. — Но вот если слухи дойдут до врагов, то проблемы мигом нарисуются.

— А Ковалёву?

— Товарищу старшему майору можно. Нужно, я бы даже сказал, — с серьёзным лицом ответил мне он.

— Ясно, — кивнул я и добавил. — Насчёт жрецов не в курсе. В книжках про Перуна ничего не было. Или я пролистал