Заворг. Назад в СССР - Михаил Васильевич Шелест

— Есть ещё идеи. Их у меня вагон и маленькая тележка. И все они были одобрены на бюро ЦК ВЛКСМ. ЦК издаст брошюру с примерами реализации моих идей. Сказали, что авторство останется за мной.

Гаврилов смотрел на меня слишком спокойно. Валентина Ивановна — распахнув глаза и приоткрыв симпатичный ротик. Очень она мне нравилась, не смотря на её сорокалетний возраст.

— У тебя предложения как оформлены?

— На машинке напечатаны. Там в ЦК и распечатали.

— Кхм! Принесёшь? Мы их тоже рассмотрим и поможем донести до руководства.

— Принесу, — кивнул я.

После нашего «большого» собрания прошли собрания в структурных подразделениях, где я высказал те же идеи и перспективы развития общества. Мало кто из комсомольцев в них, судя по лицам, верил, но слушали с интересом. А я тренировался говорить, убеждать, вдохновлять, то есть — выступать перед, пробуждённым, надо сказать народом, которому, как оказалось, палец в рот класть было опасно.

Некоторые горлопанисто-хулиганистые комсомольцы пользовались возможностью и гарантией «безопасности» и сами выступали, критикуя и нас руководителей комсомола, и партию, и государство, распаляя молодёжь и втягивая в конфликтную дискуссию. Иногда даже было сложно восстановить порядок и довести собрание до логического финала. Но я не распалялся, как раньше, на плавбазе, аргументировал «аргументами» и упирал на перестройку и грядущие перемены.

То есть, работа заворга не отличалась «пыльностью», но вызвала бы у меня нервный срыв, если бы не «инъекция», сделанная мне тем, кто прожил множество «моих» жизней. Да-да! Не одну мою жизнь, а несколько, я бы сказал — множество, потому, что у меня в голове имелся не один-два варианта, а множество разных вариантов развития ситуации. В некоторых жизнях мой другой «я», тоже выбирал путь заворга, а не борца, за идеологию молодёжных масс.

Но организовывал молодёжный центр при комитете ВЛКСМ ВБТРФ я раз «дцать» и поэтому у меня в голове имелся чёткий план действий, удовлетворяющий все стороны процесса: и комитет ВЛКСМ, и ВБТРФ, и самого меня. Этот план я и предъявил будущему первому секретарю ЦК ВЛКСМ СССР Мироненко, на которого меня вывел Дроздов, который захотел выслушать мой план действий на некоторый период моей жизни без комитета государственной безопасности. Выслушал и рекомендовал этот план Мироненко. А вы понимаете, что значит рекомендация такого человека, как заместитель начальника первого главного управления КГБ СССР.

Дроздову не нравилась инициатива ЦК ВЛКСМ с центрами НТТМ. Он предрекал деградацию комсомольского движения, как воспитателя строителей коммунизма. И он был прав. Моя четкая программа ему понравилась тем, что я не отпускал инициативу комсомольцев на самотёк, а переподчинял их партийной организации, деятельность предприятий, созданных молодёжными центрами, чётко регламентировал, а расходование финансов строго ограничивал утверждёнными ЦК статьями расходов и проверками контрольно-ревизионных отделов райкомами ВЛКСМ.

«Прошло-будущный» опыт подсказывал мне, что такие меры мало кого остановят от хищений и злоупотреблений, но меня интересовала не сама сититема молодёжных центров, а «мой» молодёжный центр, который я создавал и создавал много-многократно и который приносил пользу и мне, и молодёжи ВБТРФ.

Я, действительно, от лица молодёжного центра намеревался создать ряд хозрасчётных предприятий: стройтрест, завод по изготовлению строительных материалов, отвести землю под строительство коттеджного посёлка на полуострове Голдобин, в районе частного сектора, и застроить его, построить несколько многоквартирных домов на улице Надибаидзе, на три года раньше того, как они были бы построены без моей инициативы, достроить ресторан и кафе в гостинице «Меридиан». Ну и ещё кое-что по мелочи.

Я специально сразу на отчётно-перевыборном собрании озвучил тему молодёжного центра, чтобы заинтересовать партком. Заинтересовал. Да так заинтересовал, что они созвонились с ЦК ВЛКСМ и проверили мои слова. Проверили, убедились в их правдивости, охренели и поспешили к начальнику управления ВБТРФ Никитенко Николаю Васильевичу, предъявив ему мой план.

Николай Васильевич сначала фыркал, но Гаврилов с первым секретарёмм Салиховым Николаем Гаяновичем, долго убеждали его проникнуться мной написанным. Тот вызвал председателя профкома Дуку Николая Васильевича и они все вместе сидели до самого допоздна, планируя на перспективу, так сказать. Хотя, что там было планировать, когда у меня уже всё было распланировано и за себя и за того парня.

То есть, руководство ВБТРФ прониклось откроющейся для них, после решения о создании молодёжных центров при комитете комсомола, перспективой, вывести заботу о соцкультбыте на другой уровень и освободить профком от непосильного тягла, оставив самое насущное.

Они ещё не знали, что Молодёжные центры разрешат не в восемьдесят восьмом, а в этом году, вместе с Центрами НТТМ, потому что я отдал в ЦК полностью проработанный план. Зря я, что ли три дня печатал на пишущей машинке, как «пианистка КЭТ»? Нет, не зря. И Дроздов поспособствует продвижению моей идеи, убедив поддержать её самого председателя КГБ Виктора Михайловича Чебрикова, который пошёл с ней (с идеей) к Горбачёву, а уж тот подхвати мою инициативу и озвучил на ближайшем еженедельном заседании Политбюро ЦК КПСС.

Куда было деваться ЦК ВЛКСМ? Об этом и сообщили комсомольцы нашим коммунистам. А почему сообщили? Да потому, что идея-то была моя, то есть, члена КПСС, члена бюро парткома ВБТРФ, и заместителя секретаря Комитета ВЛКСМ ВБТРФ. Вот они и спросили: «Как продвигается инициатива нашего товарища?» «Хорошо продвигается», — сообщили в ЦК ВЛКСМ СССР. — «Скоро объявим о реализации. Вот только вспомогательные материалы распечатаем». Хе-хе…

Потому-то и Николай Иванович Никитенко — начальник управления ВБТРФ, — вдруг осознал, что это не чьи-то вымыслы-домыслы, а реальная выгода, к которой надо бы готовиться, ха-ха… Кто бы мне предложил создать структурное подразделение, освобождённое от подоходного и налога на прибыль… Да это можно Диомидовский судоремонтный завод передать в молодёжный центр. Или, по крайней мере, БТО «Суппорт». А почему нет? Законом не запрещалось, а наоборот поощрялось. Создать комсомольско-молодёжный коллектив…

Ух, какие перспективы заиграли перед руководством Владивостокской бызы тралллового и рефрижераторного флота! Можно все «непрофильные» активы вывести за рамки бюджета: детский сад, пионерский лагерь, флотилию «Варяг», санаторий-профилакторий «Меридиан», дерево-цех, тарный цех. Можно даже и часть судов вывести, намекал я им в своём плане. Для обеспечения, так сказать доходной, и опять же, не облагаемой налогами, части.

Я знал о кипении умов, и тихонько посмеивался, ни чего не говоря о происходящем в верхах Малышеву. Что меня «прокинут» я не переживал. В ЦК заявили, что ждут именно от ВБТРФ реализации «эксперимента», а реализатором ЦК видит только меня. Чтобы, как говориться, проверить, способен ли я реализовать свои идеи? А то, говорить могут многие, а созидать… Я сказал, что смогу. Сказал, сказали мне, — делай! Комсомольский принцип однако! Сам придумал