Санкт-Петербург - Михаил Леккор

и надрывался, что было сил. И понятно, видано ли дело, слиток в полтораста килограмм утащить.

За сколько дней выплавил? — спросил он у Дмитрия.

— Ну, — начал вспоминать тот, — наверное, за семь.

Петр счастливо захохотал:

— Я посмотрел. Медь лучшего качества. Хоть на пятаки, хоть на пушки. Ведь нашел же!

Он посмотрел на Дашу и так же громко, что бы все слышали, сказал:

— Нам, Господом Нашим Вседержителем, сильно повезло. Он дал его, — кивнул он на Дмитрия, — тебя — прекрасного мужа, а мне — старательного поданного.

Он широко перекрестился: — «Спасибо тебе, Господи!»

Потом повернулся к Дмитрию:

— Теперь о награде тебе. Мы уже поговорили о железном руднике и о его населении. Все люди, которые там есть, переходят в твою крепость. И те же самые людишки, которые работают на медном руднике, то же твои! Оба рудника — твое имущество и твоих детей на веки вечные!

Дмитрий оценил широту подарка. На северо-западе России, в районе Санкт-Петербурга он будет единственным поставщиком черной и цветной руды. И один из поставщиков других металлов. А, поскольку, везти надо недалеко, его товары будут самыми дешевыми и ходовыми.

— Спасибо, государь! — наклонил он голову.

— Тебе спасибо, — отрывисто отмахнулся царь, — давай металл и руду больше и лучше. Вот будет твоя благодарность.

— Накануне сделана плавка железа, а потто стали. Вот, государь, эта сабля сделана из этого металла.

Дмитрий аккуратно вытащил из ножен клинок. Опытные воины, знающие поле битвы и высоко ценящие качество сабли, оценивающие смотрели на лезвие. Не очень опытные — смотрели на красоту рукояти, лезвия. И, поскольку, украшениями сабля не выделялась, гости, разгоряченные спиртными напитками, относились к ней все больше скептически.

Дмитрию это все меньше нравилось.

— Ну ты, красавец, — обратился он к Апраксину, который был одним из самых громких, — давай сравнимся. Рубанемся, как можем, у кого сломается, тот отдаст свой клинок.

Апраксин, оценивающе посмотрел на свою шпагу, украшенную бриллиантами и золотом, и простую саблю Дмитрия, отрицательно покачал головой.

Дмитрий посчитал этот отказ справедливый.

— И пятьсот рублей с меня, если проиграю! — добавил он.

Это был весомый вклад, и Апраксин согласился, но поставил условие:

— Я рублю!

Дмитрий не возражал. Сабля была абордажная, массивная, шпага гораздо тоньше, скорее сломается.

Приготовились. Дмитрий покрепче прихватил саблю горизонтально. А Апраксин посильнее рубанул шпагой:

— Ах!

И едва по инерции от удара не свалился на пол.

— Ну ты силен! — удивился Петр, — а со шпагой-то как? Сабля, вижу, целая.

Апраксин задумчиво посмотрел на обломки шпаги. Эфес и часть лезвия составляла одну часть, большую часть лезвия — другую.

— Черт побери! — прочувственно сказал Апраксин, — сам себе отрубил шпагу, как будто пальцы снес. Жалко ведь, хоть плачь!

— Дай-ка, — Петр отобрал саблю у Дмитрия, посмотрел на лезвие, даже потрогал его. Хмыкнул:

— Даже ведь щербинки нет. Либо у Федора Матвеевича шпага такая дрянь, либо у тебя сабля столь хорошая. От шпаги мне пользы никакой нет, а саблю дай. Понравится, в кавалерию отдам. А то там клинки разные, и, как правило, дрянные. А тебе свою отдам.

Дмитрий прочувственно поклонился. Не так как по-русски — глубоко, раболепно, а по европейски, изящно и с достоинством.

Петру это понравилось:

— Вот так и надо кланяться, а не по-дурацки до земли. С саблей решили? — повернулся он к Дмитрию.

Тот молча, с таким же поклоном, отдал свою саблю.

Царь пообещал:

— Пару дней сам поношу, а потом дам кому из новиков — детей боярских, пусть иву порубает, да мне скажет, как получилось.

Князь Хилков осторожно подошел со спины к Дмитрию и тихо попросил вслед за царем:

— Позволь, родственник, пристать тебе к докукой. Лезвие шпаги у меня тоже сломалось. Не заменят ли кузнецы? А я уж постараюсь, оплачу и кузнецам за работу и за сталь.

Дмитрий не успел ни согласиться, ни отказаться.

Петр подозрительно на них посмотрел:

— Что там шепчетесь? В голос говорите.

Дмитрий вздохнул. Что поделать, у Петра была сложная жизнь в детстве. Поневоле станешь подозрительным.

И он громко сообщил:

— Мы, государь, ту же проблему решаем, что и Федор Матвеевич. Нужно сломанный клинок у князя заменить.

— Хм, заменишь?

— Да обоим заменю. Клинки у меня откованы. Не знаю вот только, как мастеровые с украшениями смогут.

— Пусть делают, хорошие клинки ныне в цене.

Петр решил, что вопрос с клинками решен и заговорил о другом:

— Свадьба в Санкт-Петербурхе когда будет? А то выпить хочется, да и времени нет свободного.

Отец и дочь Хилковы переглянулись, глазами посоветовались. С одной стороны, свадьба дело неторопливое и уж, тем более, не княжне торопиться. С другой, — государь спрашивает. У него забот и тревог много. Откажешь — как бы себе не хуже сделать. И так уже протянули. Хотели в этом году провести, да Дмитрий никак не вырвался.

— Как прикажите, государь, — покорно поклонился князь Александр.

— Я, государь, вот что думаю, — вмешался Дмитрий, — спешить, конечно, надо. Но мы хотели на днях поехать на рудник черной руды и за одним посмотреть на пароходы.

А саму паровую машину сделают за неделю, и еще несколько дней будут подгонять. Вот в эти дни свадьба идолжна уложиться.

Петр фыркнул. Срок его явно не устраивал. Дмитрий поспешил добавить:

— На это время, государь, я могу познакомить с секретами металлургии, их никто не знает!

— Никто? — порывисто повернулся к нему царь.

— Никто! — твердо сказал Дмитрий, — зуб дам!

— Х-км, — хмыкнул Петр, — ну если ты зуб