Коммандер - Валерий Пылаев

разлетелись по дороге во все стороны, а остальные завалились набок.

Не знаю, что байкеры подумали про мое неожиданное “выступление”, но его явно хватило унять даже самых прытких: драка тут же прекратилась. Вопли со всех сторон смолкли, и к скорчившемуся на земле Чаку я шагал уже чуть ли не в гробовой тишине. Вожак “Шакалов” явно смекнул, что дела стремительно обретают для него весьма неприятный оборот — и попытался отползти.

Безуспешно. Я шевельнул пальцами, будто подбирая что-то — и его избитое тело скользнуло по песку прямо ко мне под ноги.

— Послушай, парень, — простонал Чак, — я не…

— Заткнись.

Я лупил беднягу уже без магии, хоть ее так и подмывало снова пустить в ход. Слегка подкисший без полноценного применения родовой Дар буквально рвался наружу, туманя рассудок упрашивая собрать его в кулак — и одним ударом прихлопнуть наглую козявку, посмевшую поднять оружие на сиятельного князя Горчакова. Размазать, сжечь, стереть в порошок! И от этого удовольствия меня удерживало только одно:

Пепел вряд ли получится допросить.

— Кто тебе заплатил? — спросил я.

— Я не знаю имени. — Чак заелозил по земле, стараясь убраться подальше от моих ботинок. — Эти люди сказали, что ты должен целую…

— Неправильный ответ. — Я не без удовольствия снова заработал ботинками по ребрам, выдыхая слово на каждый пинок. — Кто? Тебя? Послал? Чак?!

— Отвали… Я не знаю!

— Черт бы вас побрал, парни. — Я одним взмахом руки превратил в металлолом сразу несколько байков, принадлежавших “Шакалам”. — Вы что, хотите удирать пешком, когда сюда приедет полиция?

— Я не знаю, кому ты перешел дорогу, колдун. — Чак перевалился на бок и чуть приподнялся на локте. — Но когда они до тебя доберутся, твоя…

— Имя. — Я рывком поднял вяло трепыхавшееся тело за ворот. — Даже не пытайся мне угрожать, болван. Или я прикончу всю твою банду, а потом наведаюсь в Атланту и отправлю на тот свет всех, кого ты знаешь. Ты меня понял?!

— Я не… Проклятье!

То ли Чак все еще на что-то надеялся, то ли действительно боялся таинственных нанимателей даже больше, чем меня — он держался.

Пока под моими пальцами не захрустел позвоночник.

— Веббер, — прохрипел полузадушенный Чак. — Скотт Ричардс — это все, что я знаю… Клянусь!

— Хватит! — Нелли ухватила меня за локоть. — Больше ты из него не выбьешь… Пойдем!

— Куда? — вздохнул я, отшвыривая обмякшее тело. — Ты знаешь, про кого он говорит?

— Боюсь, что да. И лучше бы нам убраться отсюда, и побыстрее… Уверена, парень с заправки уже давно вызвал копов.

Глава 22

Огонек костра плясал в темноте. Не так уж близко, в паре десятков шагов — и от этого казался еще более тусклым. Совсем крохотным: вздумай я прогуляться чуть дальше в лес по свежераскатанной колесами мотоциклов тропинке — наверняка перестал бы видеть его через полминуты. А уж разглядеть свет за четверть мили с дороги не смог бы даже самый внимательный полицейский, скаут, охотник или еще черт знает кто. Разве что сильный Одаренный — а такой вряд ли стал бы забираться в такую глушь в поисках неведомо кого.

В общем, особых поводов для переживаний у меня не было — но и успокоиться я никак не мог. Видимо, сказалась сумасшедшая езда: после драки с “Шакалами” мы чуть ли не три сотни миль гнали во весь опор, останавливаясь только заправиться и сделать пару глотков воды. Убирались подальше и от Чака с его бандой, и от полиции, и от таинственного Скотта Ричардса, и еще черт знает кого. И только когда вокруг совсем стемнело, Гризли увел колонну с хайвея на узкие дороги, забрался в самую глушь — а потом еще и проложил дорогу через заросли на своей огромной “Электре”.

Я заглушил мотор — но могучий рокот прямотока продолжал греметь в ушах, даже сейчас, хоть уже и прошло не меньше часа. За это время байкеры успели поковыряться в усталых моторах, раскидать по крохотной полянке палатки и спальные мешки, перекусить — и, кажется, даже прикончить невесть откуда взявшийся ящик пива.

Меня к общему столу так и не позвали — и неудивительно. Я уж точно еще не успел стать своим в этой кожано-джинсовой компании, а после того, что мне пришлось устроить на заправке — всерьез сомневался, что теперь это вообще возможно. Вряд ли мотоциклетная братия питала особую любовь к Одаренным, аристократам, русским и прочим сомнительным личностям. Особенно если те успели за первые же сутки в Америке перейти дорогу и федералам, и самому крупному и опасному байкерскому клубу в штате Джорджия, и еще черт знает кому.

Впрочем, я не слишком-то расстраивался. Сейчас отсутствие приязни и внимания со стороны спутников казались чем-то если не приятным, то уж точно своевременным. Никто не трогал и не лез с расспросами — а значит, у меня появилось хоть сколько-то времени наедине с самим собой. И его стоило потратить на размышления — и на то, чтобы придумать новый план. Хоть какой-то.

Но вместо этого я почему-то чувствовал себя чуть ли не солдатом в карауле. И упорно продолжал прощупывать Даром заросли до самой дороги, а заодно и рассевшихся вокруг костра байкеров — на всякий случай. И даже Хельгу, хотя она, пожалуй, была здесь единственной, кому я хоть как-то мог доверять.

— Будешь так до утра сидеть?

Нелли появилась рядом неслышно: просто шагнула из полумрака, едва шевельнув ветками. Может, хотела подобраться незаметно, или уже давно привыкла перемещаться без лишнего шума — так или иначе, спрятаться от меня ей не удалось: я не зря “просвечивал” все вокруг лагеря уже чуть ли не час.

— До утра? Почему бы нет. — Я пожал плечами. — Вряд ли твои ребята сильно обрадуются моей компании.

— И что — это повод остаться без ужина? — Нелли протянула мне маленький бумажный сверток. — Вот, держи. Сделала тебе бутерброд — раз уж твоя подружка не торопиться покормить своего мужчину.

— Я не ее мужчина.

— Оу… Только не говори об этом остальным парням — или они за нее точно передерутся, — усмехнулась Нелли. — Где ты вообще взял такую… цыпу?

— Это долгая история.

Я развернул салфетку и принюхался. Похоже, Нелли засунула между двумя кусками хлеба не только ветчину с сыром, но и тонко нарезанный помидор, огурец… может, даже лист салата, если что-то такое завалялось у кого-то в дорожной сумке на байке.

Кажется, местные называют это “сэндвич”.

— Ну, мы ведь никуда не спешим. — Нелли устроилась на бревне рядом со мной. — До рассвета еще