Канцлер - Валерий Пылаев

Но Тибр с Невой не стоял и рядом. Дома река безраздельно властвовала над центральной частью города – а то и над всем Петербургом целиком. Особенно весной – и разливалась так широко, что гранитные набережные едва сдерживали ее густую темно-синюю мощь, а золоченые шпили и купола будто росли прямо из воды.

А Тибр… Тибр просто неторопливо тянул воду к морю откуда-то с севера – тихо, безмятежно и как будто даже чуть сонно. Он и в самом широком месте едва набирал сотню метров, а в этой части города и вовсе превращался во что-то весьма невыразительное. Узкое, мутное, грязное и – чего уж там – не слишком ароматное.

– Запах? – улыбнулся Мартин. – Видимо, вам не приходилось бывать в Венеции, principe.

– Как скажете, капитан. – Я пожал плечами. – Но что все это значит? Мы что, уже спустились ниже уровня реки?

– Едва ли. Лестница не такая уж и крутая. Камни только поддерживают свод, но сама земля рыхлая. – Мартин для пущей убедительности легонько стукнул по стене прикладом. – Будь Тибр совсем рядом – коридор бы уже давно затопило целиком… Нужно идти дальше, principe – другого пути мы не найдем.

– Значит, туда? – Я с изрядным сомнением посмотрел на мутную жижу под ногами. – Что ж, никто не говорил, что быть гвардейцем легко…

Вода оказалась чуть маслянистой на ощупь – зато куда теплее, чем можно было ожидать от декабря. Видимо, она как-то попала сюда из реки и успела застояться и хотя бы немного прогреться. И все же заходить было, мягко говоря, неприятно – особенно когда нога погрузилась по самую середину бедра, а дно провала все еще уходило дальше вглубь.

– Подтяните ремни, сеньоры. Лучше не мочить патроны. – Я закинул винтовку на плечо. – Кто знает, сколько их может понадобиться.

К счастью, выше пояса вода все-таки не поднялась. Мартин уже успел уйти чуть вперед, но я поспешил его обогнать. Чутье Одаренного наверняка предупредило бы об опасности, и все же рисковать не хотелось: у моего Щита были хоть какие-то шансы выдержать полноценный обстрел из нескольких пулеметных стволов.

Теоретически.

– Вы удивительный человек, principe.

Как и любой уроженец Люцерна, Мартин всю свою жизнь говорил по-немецки, но мой титул почему-то произносил на итальянский манер. Видимо, посчитал положенное по этикету «ваше сиятельство» слишком чопорным, а Prinz на родном языке – наоборот, чересчур фамильярным.

– Удивительный? – переспросил я. – И почему же?

– Идете впереди… Мартин на мгновение задумался, подбирая слова. – Да и вообще – идете. По пояс в воде – с нами, простыми солдатами.

– Может, я и не солдат – но мне тоже приходилось носить форму, капитан.

– Не сомневаюсь ни минуты, principe, – кивнул Мартин. – Но теперь ваше положение едва ли предполагает что-то… такое. Вы вполне могли остаться с его высокпреосвященством и не рисковать жизнью в катакомбах.

– Моя жизнь не так уж и дорого стоит… И ее не так уж просто отнять. И если даже что-то и случится – мой император и ее высочество принцесса справятся и без меня. – Я усмехнулся и покачал головой. – В конце концов – кто-то же должен прикрыть ваших людей, если начнется заварушка.

– Спасибо, principe, – тихо отозвался Мартин. – Я бы принес вассальную клятву роду Горчаковых – если бы уже не поклялся служить Святому Престолу.

– Вот как? – Я поудобнее перехватил винтовку. – В таком случае – я бы и сам не отказался стать гвардейцем Ватикана… Если бы уже не был князем Горчаковым.

Обмен любезностями завершился, и дальше мы шагали уже молча. К счастью, идти пришлось недолго: через пару минут Мартин разглядел в полумраке какой-то выступ – а за ним и проход – явно искусственного происхождения. Аккуратный, ровный и куда просторнее, чем узкие коридоры катакомб.

– Похоже, это строили уже куда позже. – Я провел ладонью по заросшим зеленоватой плесенью камням. – Кладка совсем другая.

– Верно, principe. – Мартин заглянул мне через плечо. – Не удивлюсь, если мы выбрались в канализацию… Или что-то в этом роде.

Действительно – здесь все изрядно отличалось от подземелий собора Святого Петра. И не только габаритами прохода и материалом – даже самой атмосферой. Там от каждого камня веяло чем-то древним и таинственным. Любой плиты, любого глиняного черепка и даже вековой пыли на полу мог когда-то касаться сам апостол – или кто-то из его последователей.

А это место больше напоминало техническое помещение. Заброшенное, тесное – но когда-то нужное то ли для работ под землей, то ли еще для чего-то. Пару раз я даже заметил в полумраке то ли ржавую трубу, то ли вентиль… то ли ржавую трубу с вентилем. От звука капающей воды впечатление только усиливалось – вместе с сомнительным запахом. Наверняка куда-то сюда сливали нечистоты. Возможно, прямо из Ватикана. Я успел подумать даже о покоях самого понтифика – но тут же отогнал дурацкие мысли прочь. Вряд ли призраку Святого Петра было не лень лететь за нами от самой гробницы – если она вообще была там, наверху – но такое ему бы точно не понравилось.

– Смотрите, principe! – Мартин поймал меня за плечо. – Кажется, там свет!

Я сжал кулак, погасив заклятье – и тут же рухнул на одно колено с винтовкой наизготовку. Гвардейцы чуть замешкались, но, судя по звукам, последовали моему примеру.

– Идем тихо. И никаких фонариков, – шепотом скомандовал я. – Оружие – к бою!

Мы и без того двигались не слишком быстро – а теперь пришлось и вовсе ползти, как черепахам. Я шел практически вслепую, пытаясь отыскать тот самый источник света, который чудом разглядел мартин, и при этом то и дело освобождал Дар. Осторожно, короткими вспышками, пытаясь прощупать пространство хоть на пару десятков шагов вперед.

– Вот там, principe. – Мартин ткнулся плечом в стену, пристроил винтовку на колено и вытянул руку. – Кажется, окно или…

Теперь я тоже разглядел. На окно это походило мало – скорее то ли трещина, то ли крохотный проем в кладке сквозь который я увидел… что-то. Ночное небо, какие-то неподвижные тени – и отсвет, который появился лишь на мгновение – и тут же пропал. Будто где-то там, вдалеке за стеной, проехал автомобиль.

Не знаю, выходило ли это странное отверстие на улицу, но шум оттуда определенно доносился. Стоило проверить – и я двинулся вперед. Неторопливо, осторожно перекатываясь с носка на пятку – как учили в славной пехотной школе. Любой шум – даже едва слышное позвякивания оружия за спиной или шуршание гвардейской формы о камни – заставляло меня замирать, так