Анатолий Логинов - Танк "Клим Ворошилов-2". Ради жизни на Земле

Впрочем, чего я так за него распереживался? Он теперь тихий и спокойный. «А на кладбище все спокойненько», вот так. «Нет человека, нет проблемы». В этом случае и по отношению к этому человеку во многом верно.

Эх, поужинал, теперь за писанину снова возьмусь. Для души несколько хороших фильмов вспомнить надо. Пусть сейчас снимут, а то смотреть нечего. В клубе уже шестой раз «Похождения солдата Швейка на Второй мировой», или как там этот «фильм» правильно называется, показывают. Не, может после фронта один раз посмотреть и посмеяться еще можно. Но примитив же такой, что меня до печенок достал. Уж лучше бы «В шесть часов вечера после войны показали».

И с чего начать? В принципе, в это время лучше всего что-нибудь историко-патриотическое снимать. О, вспомнил! Если не ошибаюсь, Иванов уже свою «Русь Изначальную» написал. Вот и сделать по ней сериал из трех или четырех серий, только не ту малобюджетную гадость, что в начале восьмидесятых у нас сняли, а что-нибудь типа «Александра Невского». Со злобными хазарами, подвигами древних россов, византийскими интригами и нашей местью — набегом конных дружин во второй серии, а потом еще и про разгром Италии «цивилизованными византийцами» показать. Ух, фильм может получиться! Так, пишем. Кто там стучит? Кактусов приехал?

— Здравствуйте, Сергей.

— Здравствуй, Петр. Забирай. Вот свеженькая пачка.

— Вижу. Вот вам чистой бумаги еще, завтра опять подъеду

«из „Записки заместителя наркома обороны генерал-полковника Говорова „Об итогах применения автожиров АК и геликоптеров Г-3““.

Автожиры и геликоптеры, способные работать с ограниченных площадок, особенно необходимы при работе с артиллерией в горной, лесистой и болотистой местности, особенно в межсезонную распутицу, когда обычные самолеты не могут взлетать с размокших аэродромов.

Возможность взлета автожира АК с нулевым разбегом и посадки с таким же пробегом за счет раскрутки несущего винта в таких условиях является неоценимым преимуществом…

Основным назначением таких аппаратов должна быть корректировка артиллерийского огня, вспомогательными — связь и высадка диверсантов на ограниченные площадки. Вооруженные автожиры и геликоптеры напротив, по мнению работников ГАУ, находят ограниченное применение…

Необходимо усилить производственную базу завода № 290 и сосредоточить там всех специалистов по винтокрылым аппаратам».

30 декабря 1942 года. Юго-Западный фронт. Сергей Иванов.

Ура, я опять на фронте. Конечно представитель Ставки, это не боевой командир, но зато теперь мне никто не мешает любую часть фронта посетить. Самое лучшее, что меня в корпус к Андрею послали. И нашу бригаду ему придали, первую тяжелую гвардейскую. Потому что сегодня мы будем на Харьков наступать. Андрей же вместе со мной доказал, что в городе именно КВ-2 нужны. Поэтому нашей бригаде аж целый батальон их дали, двадцать две штуки. А «Рыжего», кстати, он себе забрал, теперь это командирский танк третьего гвардейского мехкорпуса. Так, глядишь, и до Берлина дойдет. Я его себе на этот бой выпросил, как командирский, ага. А что, генералу-то он и не особо нужен, а мне «для непосредственного контроля действий бригады пригодится». Во завернул на казенно-бюрократическом, аж самому приятно. Когда Андрею так сказал, у него чуть челюсть до полу не упала.

Тэкс, теперь главное новогоднего Грозного не повторить. Помню, как по телику показывали. Бл…, и армия вроде бы уже другого государства, а ощущения были, словно меня и моих друзей разбили и грязью поливают. Особенно как вспомню комментарии наших «национально-патриотических» средств массовой информации, так рука сразу тянется к автомату.

Да, совсем забыл. Автомат, или вернее пистолет-пулемет я новенький получил. Такие скоро все танкисты и мотострелки получать будут. Судаевский ППС здесь почти на год раньше на вооружении приняли. Легкий, со складным прикладом, уверенно на двести метров цели поражающий, для производства сказка — почти сплошная штамповка. Не зря его у нас лучшим пистолетом-пулеметом Второй Мировой признавали.

Ладно, шутки в сторону. Артподготовка началась. Во, долбануло как. Хе, не ожидали фрицы? Наши ухитрились железную дорогу восстановить и несколько батарей железнодорожных установок к фронту подогнать. Трехсотпятимиллиметровых и стовосьмидесятимиллиметровых, морских. Сейчас именно такие и долбанули. Ага, вот и «катюши» залпом отметились, «махра» пошла вперед. Черт, а все же неподавленные огневые точки остались, даже часть противотанковых пушек уцелела. Вон уже пара КВешек застыла только в наблюдаемом секторе. Один вроде просто поврежден, а второй горит. Чем его так? Немцы вообще-то свои разработки тоже ускорили, сейчас везде и семидесятипятимиллиметровые противотанковые встречаются и «ахт-ахты» под противотанковые переделанные. Но здесь, похоже, чем-то солиднее угостили. Неужели где-то «Тигр» засел? Кажется, он. Вот еще один наш танк вспыхнул. И не просто загорелся, а бл…, взорвался, видно снаряд в боеукладку угодил. И где же эта сволочь скрывается? Из КП не видно ни х…! Пошел я в «Рыжего».

— Товарищ полковник, разрешите вам напомнить, что я вам не подчиняюсь. И решать, откуда за боем наблюдать, могу сам.

Заботливый какой Алексей стал, сил нет. Хотя его тоже понять можно, случись что, ему основательно достанется. Кактусов тоже с похоронной рожей сидит, в танке ему места не хватило. Точно по приезду рапорт на меня подаст.

— Кузьма, давай понемногу вперед, на тот холм у окопов.

Молодец Кузьма, четко проехал, незаметно до самого холма докатил. Черт, пока добирались эта падла еще танк и самоходку сожгла. И где же она прячется, скотина? Ведь по малейшей вспышке наши бьют, а нигде ее не видно.

— Лёва, «черноголовый»!

— Орудие заряжено!

Нет, из танка все же плоховато видно. Придется рискнуть. Выглядываю и невольно опять ныряю в люк. Отвык я от фронта все же, страшновато, когда над тобой пули и осколки цвыркают. Пересиливаю себя, выглядываю. Нет, все же Кузьма почти идеально танк поставил, над холмом только кусочек башни возвышается. Так, и где же этот гад? Ага, вот он. От артиллерийских НП его дым горящего дома скрывает, из танков его почти не видно из-за маскировки и подбитого артштурма. А он поверх этой самоходки бьет наших на выбор. Ну, фриц держись. Сейчас прикину ориентиры. От скотина, еще одному гусеницу порвал. Бл.., так на этом участке и атака захлебнется! Закрываю люк. Слышу, как облегченно вздыхает командир орудия.

— Гена, ориентир семь, правее два. Видишь подбитый артштурм? Чуть левее, заметил?

— Вижу командир! Готов!

— Огонь!

Отвыкшие от таких звуков уши на несколько мгновений глохнут и я не слышу, что мне говорят. Наконец в уши прорывается:

— …имо! Командир, надо добавить, уходит гад. Мы его только слегка задели!

— Поправку внес? — Угу! — Огонь!— Есть! Попали! Мы и кто-то еще его заметил и влепил!-

Рассматриваю поле боя. Точно, наш «крестник» горит, пачкая небо жирным черным коптящим дымом. Орудие его бессильно опустилось вниз, видимо в башню попали. Из люка на передней части корпуса наполовину вывесилось неподвижное тело без головы в черном танковом комбинезоне. Так тебе, сволочь! Наши постепенно втягиваются в город, исчезая за развалинами и чудом уцелевшими коробками зданий. Идут грамотно, сбитыми штурмовыми группами — три или четыре танка, один из которых обязательно «Ворошилов — второй», до взвода пехоты, полковушка или пара минометов, саперы. Вижу блеснувший на солнце баллон огнемета. Не сладко сегодня немцам будет, ага. Лишь бы бойцы в горячке боя не забыли о совместных действиях.

Ладно, немного повоевали, пора и честь знать. А то там Петя уже наверное совсем расстроился. Ну вот, уже вызывают. Радист весь напрягся, по голосу чую:

— Я Ливень, прием.

— Ливень, говорит Третий. Приказываю вернуться на исходные. Как слышите? Прием.

— Слышу, Третий. Возвращаюсь. Конец связи.

Во, блин. Будет мне теперь головомойка. Это же новый ЧВС армии! И самое главное кто — сам бы ни за что не догадался, если бы не встретил на днях. Комиссар Кравцов! Жив, здоров и генерала получил, во как. Так что сейчас по-дружески с меня точно шкурку сдерет, чтобы зря не рисковал. Уж и не знаю, все ли ему про меня рассказали, или нет, но что я — важная персона, которой участвовать в бою не положено, он знает точно.

31 декабря 1942 года. Юго-Западный фронт. г. Харьков

По проспекту Сталина, до войны одной из красивейших центральных улиц Харькова, а сейчас свалке из мусора войны — разбитых остатков машин, сгоревших танков, подбитых орудий, трупов, окруженных остовами того, что некогда было многоэтажными домами, осторожно продвигалась штурмовая группа. Легкий колесный бронетранспортер, время от времени останавливающийся и высаживающий разведгруппу для проверки очередного участка, за которым двигались три танка, один из которых был снабжен бульдозерным отвалом и три американских полугусеничных бронетранспортера. Они быстро преодолевали разведанный участок, затем опять вперед выдвигалась разведка и бросок повторялся снова.