Влад Савин - Лениград - 43

Курс выхода на конвой был рассчитан так, чтобы ударить лоб в лоб. Стадо транспортов смешается в кучу, будет напирать, мешать своему же эскорту. Но янки знали — и успели изменить генеральный курс, повернув всем ордером. И выдвинуть вперед оба линкора — старый «вашингтонец», которого вообще нельзя считать за противника, так, пол-единицы, и новейший «супер-Дакота», а вот это было очень серьезно! Конвой открылся по пеленгу 320, курсом почти точно на восток, вместо того, чтобы атаковать в лоб, германская эскадра выходила ему на правую раковину (сектор справа-впереди).

Но между конвоем и германскими кораблями шел «вашингтонец». А главные силы янки, были видны на севере, но тоже гораздо ближе транспортов — новый линкор, три крейсера, три дивизиона эсминцев.

За «Фридрихом» шел «Гнейзенау», не в кильватер, а правее. За ним, таким же строем пеленга, «Шарнгорст», замыкал строй «Зейдлиц». Оперативное время 14.15. Двенадцать миль до «вашингтонца» (это был «Теннеси»). Можно начинать пристрелку — а заодно взглянуть, то такое французская артиллерия с немецкой командой. Полузалпами — по четыре снаряда. Тактика простейшая — быстро потопить, и прорываться вперед, к конвою, если сделать это быстро, янки не сумеют помешать!

Отлично! Уж на втором полузалпе накрытие, на третьем одно попадание! И еще одно! Кстати, пора и «Гнейзенау» вступить, пожалуй, он достанет до второго янки. Великолепно — первым же залпом, одно попадание, на «супер-Дакоте» пожар! Тиле почувствовал радость — если такое начало боя, то что же будет в конце?

— Как на маневрах — произнес Хюффмайер, командир корабля, такде пребывая в отличном настроении (и наверное, уже мысленно примеряя Мечи к своему Рыцарскому Кресту — подумал Тиле — Дубовые Листья наш Фридрих уже получил за Брест) — кажется, мы выбили у него четвертую башню. Сейчас взорвется! А, черт!!

«Фридрих Великий» задрожал от ударов по броне. «Нью Джерси» наконец открыл огонь, быстро пристрелявшись, добился подряд сразу нескольких попаданий — хорошо, что все пришлись в броневой пояс, на предельной дистанции выдержавший удар. И это было неприятно, хотя пока терпимо.

— «Шарнхорсту», обход слева — приказал Тиле — надеюсь, герр Кранке не забыл. Все, как обговаривалось. «Зейдлицу» — с ним, от него тут толку мало, от эсминцев отобьемся сами, а вот если он врежется в конвой…

Два замыкающих корабля покинули строй эскадры и на полном ходу устремились влево, почти точно на запад. Не отпустить ли с ними и «Гнейзенау» — нет, там у янки один лишь легкие крейсера, для него не противники, а вот здесь он может мне помочь, пушки на нем не слабее моих. Вот только не попадает отчего-то. Черт, черт!!

Снова попадание с «Нью Джерси» — на этот раз не в борт, а в надстройку «Фридриха», вспыхнул пожар, первая шестидюймовая башня правого борта выведена из строя. А этот старый линкор впереди, горит, принимая мои снаряды, но не уходит с пути! Он тоже стреляет, но дистанция все же великовата, и у него работают лишь две башни из четырех. Да когда же он взорвется, или утонет?!

И тут, со страшным грохотом, будто обрушилось небо. Или крыша боевой рубки — отправив всех присутствующих в ней в глубокий нокдаун. Было полное ощущение, что весь отсек подняли, и с силой встряхнули. Прямое попадание шестнадцатидюймового снаряда «Нью Джерси» в рубку с правого борта.

— Герр адмирал!

Тиле пришел в себя. Очень болела голова, из ушей текла кровь. Вокруг была суета, в тусклом свете аварийного освещения, кто-то стонал, кого-то куда-то несли. Часть оборудования и приборов была разбита, но броня выдержала удар. Увидев Хюффмайера, державшегося на ногах и даже отдающего команды, Тиле испытал облегчение — значит, руководство утеряно не было, бой управлялся. Доложите обстановку!

— «Гнейзенау» взорвался, герр адмирал! Попадание в погреб, носовые башни!

Может кто-то и остался жив — хотя вряд ли. Вопреки распространенному заблуждению, взрыв погреба боезапаса не разносит корабль в мелкие куски — но причиняет такие повреждения, что потеря плавучести и остойчивости происходит очень быстро. И обычно нет времени выскочить наверх, даже тем, кто не был ранен, контужен, оглушен, обожжен паром из лопнувших паропроводов. Те, кто остаются в задраенных отсеках, еще могут завидовать захлебнувшимся сразу. Впрочем, те, кто успел выпрыгнуть за борт, проживут немногим дольше — мы не можем подобрать их, оставшихся далеко за кормой, янки тоже будет не до того, разве что найдут кого-то после боя.

Так что — к дьяволу! Единственное, что мы можем для них сделать — это отомстить!

«Фридрих» хорошо держал курс, не получив пока серьезных повреждений, все же французы сумели построить хороший корабль. «Теннеси» впереди горел весь, от носа до кормы, и на «Нью Джерси» тоже видны были пожары. Время 15.00 — от начала боя не прошло и часа, все еще впереди!

Судьба решила пока подыграть немцам. Шесть «юнкерсов» 6-й эскадры вышли на «Интрепид». «Хеллкеты» отработали великолепно, четыре бомбардировщика были сбиты, но авианосец получил попадание в палубу полутонной бомбой. Большого пожара не было, американцы извлекли должный урок из гибели «Монтерея» — всего лишь дыра в полетной палубе, несколько метров в поперечнике. Это могло быть исправлено в походных условиях, но на то требовалось время, и лучший из авианосцев на несколько часов лишился возможности принимать самолеты — выпускать же, теоретически, было можно, катапультами, после чего они должны были садиться на эскортники. Проблема была в том, что для «хеллкетов» и «хеллдайверов» это было далеко не простой задачей, все ж для них оптимальной была палуба побольше — и на борту эскортных авианосцев был малый запас торпед, причем старого ненадежного образца, Мк-13, а крупнокалиберных бомб не было совсем. Тиле не мог этого видеть, ведь «Интрепид» занимал место в ордере по другую сторону конвоя — но трудно было не заметить, что самолетов янки в небе заметно убавилось.

И начался бой на левом фланге, в хвосте конвоя. «Нью Джерси» был связан боем с «Фридрихом», находясь к тому же к востоку от него, а у «Теннеси» были выбиты кормовые башни — и остановить прорыв к транспортам «Шарнхорста» и «Зейдлица» могли лишь «Санта Фе» и «Монпелье», отличные корабли, нового проекта, недавно вошедшие в строй — но всего лишь легкие крейсера, с шестидюймовым главным калибром.

Адмирал Раймонд Спрюэнс. Линкор «Нью Джерси»

«Теннеси» горел. Старый корабль принял в себя не меньше двадцати попаданий, сам ни разу не поразив противника — но пока еще держался. Хотя стреляла лишь одна башня из четырех. Спасала, как ни странно, отличная баллистика вражеских пушек, высокая скорость их снарядов — попадания шли по настильной траектории, в борт и надстройки, причиняя страшные разрушения и пожары в небронированных частях, но броневой ящик «цитадели» по ватерлинии не был поврежден. Мачты и труба были снесены, но антенны уцелели — а скорее всего, матросы дивизиона живучести ползают там под огнем, соединяя порванные кабели, чтобы работали связь и СУО. И страшно было представить, какие там потери в экипаже.

— Но это война — подумал Спрюэнс — и ведь «Теннеси» был включен в состав соединения в последний момент, считалось что его девятнадцать узлов безнадежно свяжут эскадру, а значит, он не примет участия в бою. Немцев считали дичью а не охотниками, мы строили планы как поймать Тиле, а не как отразить его атаку. Жаль парней — но если бы не было «Теннеси», все эти снаряды достались бы нам.

Бой поначалу все же развивался успешно. Казалось, немцы сами лезут в капкан, впереди «Теннеси», в то время как «Нью Джерси», пользуясь преимуществом в скорости, обходит справа, и эскадра Тиле оказывается зажатой в два огня с разных сторон, поврежденных добьют эсминцы, а хвост конвоя прикроют крейсера. Если же «берсерк» повернет влево, пытаясь обрезать конвою корму, то под удар «Нью Джерси» сначала попадают слабейшие, «Шарнхорст» и «Зейдлиц», а после их расстрела и «Ришелье» с «Гнейзенау» не уйти. Мы задержались с пристрелкой, и успели даже получить, не слишком, но неприятно — но ответ был сокрушителен: «Гнейзенау» взорвался! И почти одновременно, доклад — два последних корабля немцев уходят на запад. А «Ришелье» остается на прежнем курсе, не давая их преследовать!

Где этот чертов Олдендорф? Он должен был спешить сюда, нам на помощь, так быстро, как только может! Будь у нас четыре линкора против даже всех семи — и спорить было бы не о чем. Теперь остается лишь скорее потопить флагман Тиле и идти на выручку крейсерам. «Санта Фе» и «Монпелье» сумеют задержать противника, но ненадолго, два легких крейсера против линейного и тяжелого, это слишком разная весовая категория. Есть еще эсминцы — но шанс на успех дневной атаки слишком мал.

Кто там сказал, что планы живут до столкновения с врагом? Черт бы побрал этих гуннов, прорвавшихся к «Интрепиду»! В воздухе творится непонятно что — самолеты, поднятые с эскортных, пытаются атаковать гуннов, те огрызаются зенитным огнем, а еще появляются «мессершмидты» и начинается свалка, что не добавляет хладнокровия пилотам — какой-то недоумок на «авенджере» умудрился отбомбиться по «Кросби», как можно спутать эсминец постройки 1919 года с немецким крейсером? Теперь зенитчики стреляют, как кажется отсюда, почти по любой воздушной цели, оказавшейся в пределах досягаемости, не работает привычная по Тихому океану тактика, истребители в дальней зоне, зенитки над кораблями, слишком близко сошлись эскадры, прямо над палубами идет воздушный бой, и если мои парни еще как-то отличают своих и чужих, то эскортные этому не обучены! По докладу, уже сбили четверых — не удивлюсь, если половина окажется своими. И этого проклятого «Ришелье» все не удается разбить, а два других гунна уже стреляют по крейсерам!