Граф на границе. Книга 2 - Денис Мист

class="p1">— Какая ерунда, — изобразил разочарование Ушаков. — Ничего не получится. А вы, господа, только зря к стенке встанете.

— Это почему? — проворчал барон Яворский.

— Потому что настоящие патриоты не требуют денег за свою работу, — наставительно ответил он.

Миша пока молчал — у Ромки язык лучше подвешен. Томаш подошел к решетке в ожидании продолжения. Эвелина села на скамье, хотя до этого ходила по камере.

— Конечно, можно сказать, что им тоже нужно кушать, — продолжил лениво рассуждать Ушаков. — Но они же на что-то жили до того, как решили податься в подрывники, значит, деньги есть.

— Все еще не вижу связи, — настороженно сказал барон.

— Да все просто, ваше благородие, — фыркнул Рома и подошел к нему ближе, но так, чтобы видеть и графиню в соседней камере. — Если за то, чтобы Польша, как вы выражаетесь, стала свободной, нужно платить, значит, людям в общей массе не больно-то хочется этого. Простые поляки спокойно себе живут, работают, занимаются своими делами. А эти взрывать пошли, потому что им пообещали большие деньги. Они не задумываются, к чему это приведет, они просто хотят денег. Конечно, там есть те, кто искренне хочет, чтобы над ратушами городов развевался бело-красный флаг, но если судить по золоту, которое тащили те трое, они в меньшинстве. Отсюда простой вывод: ничего у них не выйдет, даже если получится убить императора.

— Почему «у них», а не «у нас», граф? — глухим голосом спросила Эвелина.

— Потому, графиня, что у вас двоих есть возможность от них отмежеваться, — вступил в разговор Михаил. — Только что мой друг объяснил, кому вы помогаете.

— Хочешь сказать, князь, что это надо кому-то другому, а не народу Польши? — нахмурилась она.

— А ты сама как думаешь? — Миша подошел ближе и посмотрел ей в глаза. — Тебя же не воспитывали с мыслью о свободе Польши, нет? Как же тогда ты пришла к этой идее?

Сам он как раз знал ответ из снов Эвелины, но не говорить же ей. А она нахмурилась, закусила губу, погружаясь в прошлое.

— Капитан, — медленно сказала она. — Когда я только прибыла сюда. Он спрашивал, как я попала на болота. Перед самым своим отъездом на другой объект.

— Капитан? — прильнул к решетке Томаш. — Капитан Понятовский? Со мной он тоже говорил, когда я приехал. Говорил, что все это круговая порука русских. Что тот полковник намеренно придержал теплое местечко для русского графа, а меня отправил на болота кормить комаров.

Михаил и Роман многозначительно молчали. Этот разговор они отрепетировали заранее: Ушаков поясняет, что происходит сейчас, а он наводит на воспоминания. И проверили обвинения Понятовского. В тот раз действительно русского графа перевели с этой базы в кабинет, но не из-за протекции его родителей. Просто парень хоть и был русским, но из Калифорнии и не знал, что у него аллергия на половину местной растительности — он сам огорчился, потому как хотел служить на природе, а не в городе. В случае графини все тоже оказалось не так просто. Но сейчас такую осведомленность перед поляками проявлять нельзя.

— Хотите сказать, что это он нас навел на мысль, — мрачно добавила Эвелина.

— Тут вам виднее, — пожал плечами Роман. — Но вы оба назвали одно и то же имя. Что-то это да значит, вам не кажется?

— Я слышал, что два года назад он ушел со службы и уехал, — тихо заметил Томаш.

— Вот как. Куда, не слышал? — заинтересованно уточнил Михаил.

Хотя он уже знал. Сразу, как только обнаружилось сходство в истории этих двоих, он доложил Зотову, а тот дальше. Как раз сейчас Юсупов рассказал по телефону, что бывший капитан Понятовский отбыл за границу сразу после окончания службы и уже полтора года о нем нет сведений. Последний раз его видели в Лютеции и дела его шли не слишком хорошо — князь промотал почти все состояние и искал спонсора или выгодный брак, хотя в его пятьдесят это уже не так просто, как если бы он был моложе лет хотя бы на двадцать. А потом он исчез. Теперь русская агентура в Священной Римской Империи занялась его поисками.

— Куда-то на запад, в одно из княжеств или в Рим. Он говорил о путешествии, — ответил Томаш. — Но ведь он был прав — нас задвинули в угоду наследникам русских фамилий.

— Не думаю, — тряхнул головой Роман. — Я вот хотел служить в Тайной канцелярии, а попал на северную границу. И я не кто-то там, а граф Ушаков. И Мишка — князь Меньшиков, однако ж он тут, а не в Москве или Петербурге. Так что не преувеличивайте несчастья польского дворянства — никто вас не зажимает.

Снова повисла пауза. Тишину нарушал только стук ноготка графини по пруту решетки. Ни Михаил, ни Роман не мешали полякам думать — они вообще замерли из опасения спугнуть ценную мысль.

— Но если вы говорите, что это кто-то с запада мутит воду, то почему вы обвиняете Понятовского? Он же тоже поляк, — медленно произнес барон Яворский.

— Да потому что он потомок короля Станислава, Том, — раздраженно ответила Эвелина. — Он банально хочет власти.

— Да, я как-то не подумал, — смутился Томаш.

— Не люблю, когда меня используют. Понимаю, что сидеть все равно придется, но готова помочь поймать этих уродов, — решительно заявила она.

— Я тоже, — вторил ей барон.

— Хорошо, — едва сумел скрыть вздох облегчения Михаил. — Мы сообщим командованию — решать все равно им.

Он вышел и уже в коридоре широко улыбнулся — маленькая победа.

Через три дня Томаш и Эвевлина снова оказались на своей базе, но теперь вместе с ними несли службу Роман Ушаков и Егор Бестужев. Меньшиков и Воронцов остались на своей базе с надеждой, что до прибытия еще двух чародеев на их участке никто не захочет пересечь границу. Но в случае чего соседи помогут.

* * *

То же время, Варшава.

В пути мы с Николаем еще раз повторили свои легенды — кто мы, откуда. На наше счастье в западных странах маг не ровнялось аристократу. На Альбионе и в Римской Империи маги, а там они назывались именно магами, могли родиться в любой семье. Все потому, что люди там не особо следили за родословными и своими отпрысками. Потому и аморфов, и просто слабых магов на западе рождалось не в пример больше, чем в Российской Империи. Конечно же их обучали и отправляли на государственную службу, но в остальном они оставались обычными людьми. У норманов маги назывались колдунами и считались отдельным привилегированным классом.

И все же мы опознали убитых и изучили все,