Ревизор: возвращение в СССР 44 - Серж Винтеркей

Павла Ивлева. Он всегда ездил только по городу. За исключением вторника, следить за ним было весьма комфортно. Он ездил по одним и тем же местам, в которых подолгу задерживался, в особенности в библиотеке. Вот во вторник сменщики жаловались, что он их по городу замотал, столько мест посетил в достаточно сжатые сроки… А на прошлой неделе вообще был комфортный день, когда им начальство велело идти присматривать за объектом только во второй половине дня. Из чего они тут же сами сделали нужные выводы — явно объект тесно связан с комитетом, и кто-то из других офицеров позаботится о нем до обеда…

А тут вдруг выезд за город. А за городом следить сложно. Въехать в дачный кооператив или деревню, куда он именно там направится, еще неизвестно, можно, конечно. Но вот задерживаться там никак нельзя, поскольку все друг друга знают, и чужаки там будут как бельмо на глазу. Так что они заехали в Коростово, держась в сотне метров от «Варшавы» Ивлевых, и когда машина объекта остановилась, просто проехали деревню насквозь, выехав за окраину. Постояли за холмом, и затем снова проехали деревню насквозь на своих желтых жигулях — мол, горожане заблудились, и обратно возвращаются… Остановились на обочине у местной речушки, отсюда хорошо просматривалась половина деревни, а самое главное, была видна изба, к которой подъехала машина Ивлева. Сама машина, к сожалению, в поле зрения не попадала. Но дежурить надо было именно тут. Ясно, что объект с двумя маленькими детьми не поедет колесить потом еще куда-нибудь, а будет возвращаться в Москву этой же дорогой.

— Ну все, — сказал старший лейтенант Сурков, — влипли. Теперь он там будут салаты тазиками поедать, а мы тут торчать. И скорее всего с ночевкой…

— Так праздник же, и два выходных, выпьют, как не выпить? За руль нельзя, а объект у нас осторожный и аккуратный. Машину водит как профессионал, правила дорожного движения соблюдает на зависть всем. Как есть с ночевкой встряли… — ответил младший лейтенант Дегтярев.

Чтобы не вызывать вопросы у местных, что они тут торчат как два тополя на Плющихе, достали из багажника припасенные на такой случай удочки, нарыли червей, и закинули удочки в воду. Несмотря на неурочное для рыбалки время, неожиданно начался поклев. Офицеры с азартом принялись таскать одну рыбу за другой. Самую мелкую отпускали, ту, что побольше, выкладывали на траву. Откуда не возьмись появился здоровенный деревенский кот бандитского виду. Сел неподалеку, не сводя глаз с рыбы.

— Долю свою с нас требует, как местный житель, — усмехнулся Сурков и метнул коту рыбешку. Тот ловко поймал ее прямо в воздухе и тут же утащил в кусты. Но судя по звукам, которые оттуда раздавались, далеко не ушел, прямо там и жрал. Скорее всего, рассчитывая потом вернуться за добавкой.

— Рыба прет, как сумасшедшая… Давно уже я на рыбалку не ездил, — заметил Дегтярев.

— Место, скорее всего, прикормленное. Удачно мы тут остановились. Да и погода неплохая… Потом еще сбегаешь в деревню, молочка у какой-нибудь бабули купишь, да хлеба с луком. Да отдашь ей рыбу, чтобы не пропала у нас. Эх, уху бы сварить, да котелка нет…

— Мало ли повезет, может и котелок удастся одолжить на время. Деревенские люди добрые, могут и пойти навстречу… Картошку и морковку тоже куплю, тут ее полно должно быть у местных. И лаврушку найду с солью… А может и с перцем повезет.

Дальше офицеры ловили рыбу молча. А бывший кот Ивлевых, сменивший в свое время престижную московскую прописку на вольготную деревенскую жизнь, хрумкал рыбьими косточками в кустах, и ни о чем не жалел…

* * *

Италия, Больцано

Фирдаус подрулил к офису, вышел из машины, не закрывая ее на замок, и пошел ко второму этажу, здороваясь по дороге со всеми сотрудниками. Те горячо приветствовали сына хозяина. Тарек неизбежно на такой шум выглянул из своего кабинета на втором этаже, и стоял там на площадке у лестницы, ожидая сына и улыбаясь ему.

Тарек крепко обнял Фирдауса, когда тот поднялся наверх, и завел в кабинет.

— Скучал по тебе, сынок, — сказал он Фирдаусу. — Ну как добрался?

— Спасибо, отец. Самолёт прилетел в Рим даже минут на десять раньше. Не болтало, хорошо летели. И на машине ехал тоже вполне себе комфортно. Повезло, пробок не было.

— Хочешь сначала отдохнуть как следует или сразу будем обсуждать итоги твоей поездки? — спросил отец.

— Лучше сразу. — махнул рукой Фирдаус, — в моём возрасте можно ещё не отдыхать так уж сильно. Я и не устал почти. Вот когда летали с Дианой в Латинскую Америку — да, это было серьёзно. Наверное, и стоило вот так слетать, чтобы понимать, что после этого перелёты по Европе — это детские шалости.

— Ну давай тогда пройдём в соседний ресторан, хоть поешь и попьёшь с дороги… — сказал отец.

Вопрос о том, найдётся ли там столик, они не поднимали. Больцано всё же провинциальный город, проблем со столиками в ресторанах в нём никогда не бывает. Если бы и были, то для такого уважаемого человека, как Тарек — владельца огромного завода, дающего работу сотням местных жителей, — любой ресторатор немедленно нашёл бы место для него и для его гостя. Таких людей ждать не заставляют.

— И как съездил? — спросил Тарек, когда они удобно устроились за столиком в глубине ресторана, достаточно далеко от немногочисленных гостей ресторана.

— Прекрасно съездил, и охота побыстрее тебе все рассказать. Мне кажется, что Паша придумал очень неплохой вариант, как нам решить эту проблему с сицилийским контрафактным заводом.

— Рассказывай, сын, — насторожился Тарек.

Фирдаус тут же начал свой рассказ. Помня о том, что иногда сбивается на быструю речь, а Тарек всё-таки в возрасте, он специально старался притормаживать себя и говорить помедленнее. Он долго думал над тем, как построить манеру разговора с отцом, чтобы получить наибольшие шансы на его одобрение этой ивлевской задумки по захвату завода у одного мафиози руками другого мафиози. И решил всё сделать точно так же, как было у них в разговоре с Ивлевым. Тогда тот изложил общую схему ещё без фактора Альфредо, и она ему сразу же не понравилась. Но вот потом, рассказав о том, каким образом можно укрепить сделку с мафиози через его племянника, Ивлев сумел изменить его точку зрения на этот вопрос радикальнейшим образом. Ему стало казаться,