Гагарин - Анатолий Евгеньевич Матвиенко

тяжесть, как на Земле. Если пренебречь, он не вынесет два с лишним года пребывания в невесомости. Избыточное кровяное снабжение мозга ухудшает нервную деятельность, космонавт начнёт тупить. Существенно и безвозвратно ухудшится зрение. Слабнут и атрофируются мышцы. Мы пришли к выводу, что год на станции типа «салют» — максимальный предел, стараемся менять экипажи чаще. Потому на «Аэлите МП», межпланетной, так назван корабль, тяготение будет поддерживаться за счёт центрифуги.

После этого Гусаков задал довольно разумный вопрос:

— А почему не создать силу тяжести за счёт ускорения, равного ускорению свободного падения на Земле?

— Резонный вопрос, — кивнул Гагарин. — Надеюсь, в будущем проблема будет решаться именно так. Если сделаем двигатель, способный поддерживать ускорение в один «же» непрерывно месяцы и годы, мы не то что планеты Солнечной системы облетим, но достигнем в разумное время системы Альфа Центавра. Загвоздка в том, что для ускорения в таком темпе объекта массой, скажем, в тридцать тонн потребуется и тяга примерно в тридцать тонно-сил, столько без труда развивают химические ракеты, но их двигатели способны проработать лишь несколько минут. А до Марса им лететь придётся около двух суток. Ионные двигатели эффективнее раз в десять, но тяга у них мизерная. Поэтому сорок пять — пятьдесят суток, это нижний предел времени в пути.

— А межзвёздное излучение? Радиация?

Вопрос прозвучал от человека из идеологического отдела, и это хорошо, что человек оттуда заботится о здоровье космонавтов, а не только идеологической накачке.

— Стенки полуцилиндров покрыты слоем свинца и обеднённого урана. Наши космонавты получат не больше облучения, чем на «Салют-11» и «Салют-12». Но вот на Марсе они не защищены, поэтому пребывание на поверхности планеты рассчитывается в пределах от тридцати до сорока пяти дней, остальное время они проведут на орбите, управляя автоматическими станциями. Больше всего мы опасаемся солнечной вспышки и рассчитываем, что в случае опасности двое, спустившиеся вниз, успеют занять места в ракете МОК и улететь под надёжную броню «Аэлиты МП».

— Хотелось бы услышать о сотрудничестве с американцами, — вставил МИДовец.

— К нам приезжал Роберт Криппен из NASA. Естественно, до выборов, они в ноябре, старая администрация Белого дома ничего с Москвой не подпишет. Только в декабре, если выиграет Рейган, и не раньше начала февраля, если демократы. У них ситуация сложная: знают, что мы с вероятностью девяносто процентов успеем сами к великому противостоянию в восемьдесят восьмом и наверняка к девяностому. Их программа «Барсум» ни при каких условиях не сработает в восемьдесят восьмом, могут успеть в девяностом, но вряд ли. То есть они перед выбором: пробовать разделить нашу славу или снова оказаться позади. Суть их предложения заключается в слове «пополам». То есть поровну расходы, два американца и два советских гражданина в экипаже, американец и наш остаются на орбите Марса, другая пара летит вниз. На лесенке возьмутся за руки и вместе спрыгнут на марсианский грунт. Пока нет официального контракта, всё вилами по воде. Но хотя бы ясна их позиция. Они готовы оплатить половину наших расходов на НИОКР и поднять элементы «Аэлиты» к «Салют-12» челноками или конструируемой особо мощной твёрдотопливной ракетой. Мир, разрядка международной напряжённости — бонусом к космосу.

Неожиданный вопрос задал генерал-полковник Максимов.

— Юрий Алексеевич, давно хотел спросить. По памяти, Земля движется по орбите со скоростью порядка тридцати километров в секунду, Марс чуть больше двадцати четырёх в одной плоскости и в одном направлении. То есть разница, грубо, шесть километров в секунду, что не так уж много, наши аппараты разгонялись до третьей космической, больше шестнадцати километров в секунду. Если стартовать не за сорок пять — пятьдесят дней до момента максимального сближения, а раньше, провести у Марса, скажем, дней восемь-десять, и лететь обратно на Землю, пока она не убежала слишком далеко? Тогда вся миссия уложится… во сколько?

— В шесть-восемь месяцев. И этот вариант тоже интересен.

— Но требуется больше тяги, больше скорости, больше ракет… Может, для этого стоит привлечь американцев? — развил мысль Дмитриев.

— Думали и считали — в Королёве и в Куйбышеве. К восемьдесят восьмому не успеем — даже при поддержке США, — признался Гагарин. — Столь большая и мощная межпланетная ракета, не имеющая аналогов, не проектируется и не строится так быстро. Хорошо бы к девяносто третьему успеть. Тогда разгон от орбиты Земли частично обеспечат ускорители на химическом топливе, а возвращение от Марса получится дольше и произойдёт исключительно на ионной тяге. Главный плюс — не нужно строить карусель для гравитации. Столько парни выдержат и в невесомости.

— Парни? — почему-то уцепился Гусаков.

— По настоянию МИД начинаем набор и подготовку в ЦПК девушек, — вздохнул Гагарин. — На случай победы в США Уолтера Мондейла, находящегося под сильным влиянием жены-феминистки Джоан. Кроме того, создаётся отдельная группа для тренировок космических туристов. На ближайшие четыре года мы обеспечены клиентурой и прекратили приём заявок. Желающие есть даже на «Салют-13», на высоту тридцать шесть тысяч километров, несмотря на наши цены — от пятидесяти миллионов долларов на низкую орбиту и от семидесяти на геостационарную.

— Вы уклонились от ответа на вопрос Евгения Николаевича, — сделал замечание Дмитриев. — То есть существует вероятность, что в столь опасный полёт отправятся девушки?

— Да, если товарищи из МИДа сочтут такой шаг единственно возможным, угождая миссис Джоан. В командовании ВВС против, единственный старт нашей девушки на корабле «Восток» едва не закончился трагично. У американцев уже две слетали на челноках. Я не считаю себя гендерным шовинистом, более того, не сумел отговорить собственную дочь от подачи заявления в этот отряд, — он умолчал, что зачисление уже состоялось. — Но в силу анатомических особенностей женский организм менее способен противостоять перегрузкам. Полёт на Марс — на пределе возможностей людей и техники. Ради красивой позы не считаю нужным изображать галантность и пропускать даму вперёд, — он посмотрел на мидовского замминистра и со вздохом признался: — Если партия прикажет, отправим.

Вернувшись к машине, не мог скрыть раздражения. Только что закончившееся совещание, с учётом переездов, заняло полдня. А польза? Практически — нулевая. Гусаков изобразил видимость, что партия держит руку на пульсе космических программ. Чиновники из причастных ведомств получили дополнительную информацию, которую могли бы запросить в письменном виде, не отрывая Гагарина.

— Внуково, — бросил водителю, а сам потянулся к телефону, чтобы подтвердить вылет в Куйбышев.

Дмитрий Ильич Козлов, возглавлявший куйбышевский «Прогресс» после выхода из подчинения ОКБ-1 и Мишина, был полной противоположностью