Ее превосходительство адмирал Браге - Макс Мах

– Привет! – сказал он, аккуратно чмокнув Ару в щечку и выпустив из своих как бы дружеских объятий. – Ты как?

– Да что мне сделается, – пожала она плечами. – Это ты у нас испытываешь новую технику, за тобой и рассказ.

– Давай тогда посидим завтра в чайной Прокопьева, – сразу же предложил Виктор, – вот я тебе там все и расскажу.

– Я-то не против, – усмехнулась Ара, вспомнив про «сладкое или соленое» в чайной Пантелеймона Прокопьева, – но это не от меня зависит, Вить. Дадут увольнительную, посидим, не дадут – увы, – развела она руками. – Мы люди военные, подчиняемся приказам.

Разумеется, она лукавила, и увольнительную ей, естественно, дали, так как лейтенант Якунов-Загородский визит свой подгадал точнехонько к пятнице, а увольняли второкурсников «на берег» – если ненароком не проштрафились – по субботам в 16.00. Так что в пять часов вечера Ара была уже в чайной, где ее ждали Виктор и заказанный им на «свой вкус» обед: осетровая калья[65], щука, запеченная в тесте, и разнообразные пироги, калитки[66], накрёпки[67] и прочие шаньги. И все это под пиво, разумеется, и с парой рюмок полугара, который ей теперь полагался как взрослой девушке и авиатору. Лучше обеда и вообразить нельзя, тем более что все это было с пылу с жару, вкусно и сытно. И просидели они за обедом и разговорами без малого два часа. И вот что любопытно: по ощущениям словно бы и не было никакой разлуки. И ссоры – или ее подобия – не было тоже. Сидели за столом – она и он, – трепались, рассказывая друг другу новости, смеялись и снова были близки, как в самом начале, сразу после их странного знакомства. Свободны от обид и неловкости, и, может быть, даже немного влюблены. Совсем чуть-чуть. Самую малость, достаточную, впрочем, чтобы оказаться ночью в одной постели с Виктором. Однако не срослось и на этот раз. На поздний вечер, как выяснилось, у Виктора имелись определенные планы: пьянка в стопроцентно мужской компании. На этом и расстались в восьмом часу вечера, а увиделись в следующий раз уже в июле при довольно необычных обстоятельствах.

А дело было так. Сразу после окончания сессии, которую она сдала, как и следует, на «ять»[68], Ару вызвал к себе начальник летной практики кадваранг Бессонов и сообщил ей новость невиданной разрушительной силы. Учитывая успешную прошлогоднюю практику в Саратове и по отличным результатам осенне-зимних и весенних полетов на истребителях и торпедоносцах, Ару и еще двух курсантов – в качестве однозначного исключения из правил – посылают для прохождения летней практики на авиаматку «Архангельск».

– Пилотом палубной авиации? – не веря своему счастью, переспросила Ара. – На «Архангельск»?!

«Архангельск» – это ведь тот самый авианосец, как теперь называли в Себерии корабли этого класса, на котором ее крестная адмирал Браге-Рощина воевала в прошлую войну. И не просто воевала, а умудрилась обидеть, «унизив в ближке», великобританскую эскадру, за что тогда же, однако, и поплатилась. Политика, черти бы ее побрали! Но корабль-то от этого хуже не стал. На тот момент это был новейший и крупнейший авианосец Себерии, но он и сейчас, спустя почти двадцать лет, оставался серьезной боевой единицей. И базировались на нем самые современные истребители, торпедоносцы и разведчики. Так что, услышав новость, Ара наполнилась гордостью за себя любимую и счастьем, которому не было конца и края. А еще через три дня случилось такое, чего она и вовсе не могла ожидать, хотя, учитывая ее чреватые протекцией связи в верхних эшелонах власти, могла, на самом деле, если не предвидеть, то хотя бы объяснить.

Ей прямо в Академию телефонировал Виктор и сообщил, что для перегона на «Архангельск» двух экспериментальных машин ему нужен напарник. Вот он и попросил академическое начальство «одолжить» ему для такой оказии курсанта Бекетову. Кадваранг Бессонов не возражает, и теперь дело за малым: согласится ли на это Ара.

– Ты серьезно? – осторожно спросила она. Все-таки, если без шуток, посадка на палубу – это настоящая жесть, тем более что она этого ни разу в жизни еще не делала.

– Абсолютно! – сразу же ответил Виктор. – Но если не хочешь…

– Хочу! – заорала Ара, до смерти напугав секретаршу начальника курса, говорила-то она из его приемной. – Очень хочу.

– А справишься? – поинтересовался тогда Якунов-Загородский.

– Сам же знаешь!

– Я-то знаю, – согласился лейтенант, – но тут важно, чтобы и ты, Ара, об этом не забывала.

– Не забуду! – пообещала Ара. – Когда летим?

– Завтра с утра! – объявил Виктор. – Так что собирай вещи, курсант. Перегоним истребители и уже останешься на авианосце. Чего два раза летать? Успеешь?

– А то! – довольно ухмыльнулась Ара. – Нищему собраться – только подпоясаться.

– Глупости! – возразил Виктор. – На пять недель едешь и служить будешь, считай, на закрытой базе. С авианосца в ближайший город за покупками не сбегаешь, только на геликоптере.

И он был прав. Как ни мало вещей нужно курсанту для скромного существования в казарме, все равно, коли собираешься прожить на авиаматке целых пять недель, ничего лишним не будет: ни сменное белье, ни гигиенические принадлежности в ассортименте, ни пара бутылок старки для снятия стресса и усмирения прочих жизненных невзгод.

– А что за машина? – спохватилась Ара. – Грузовой отсек-то в ней есть?

– Машина секретная, – усмехнулся в ответ Виктор. – Но отсек есть. Только маленький. Не больше ста кило полезного груза… И это… Твое начальство уже готовит на тебя документы, так что утром их получишь и в путь. Я за тобой заеду часов в девять утра.

Ну, он и заехал. Но полетели они чуть позже, поскольку Аре требовалось взять кое-что из своей съемной квартиры, но и тогда отправились они не на аэрополе Псков-Главный и не на базу Флота в Голованово, а на служебную площадку, притулившуюся к железнодорожной станции Черёхи. Там, оказывается, их дожидался геликоптер, на котором Виктор и доставил Ару на заводское аэрополе товарищества «Зенит» в Зеленом Бору – поселке, расположенном в пяти километрах южнее Луги. Вот там, в ангаре и стояли те самые истребители, которые требовалось перегнать на базу в Унд-озере, где квартировал сейчас «Архангельск».

– Смотри! – кивнул Виктор на двух писаных красавцев, замерших у самого входа. – Это «Девятки-ММ». Их мы и должны перегнать.

То, что это «Коч-9», сомнения не вызывало. Очень уж характерный силуэт, но что тогда означают буквы ММ? Между тем штурмовики были уже готовы к вылету, снаряжены, заправлены и обихожены стараниями техников и мотористов, все еще колдовавших вокруг машин.

– ММ – означает «Морской, модернизированный», – догадавшись, по-видимому, о вопросе, вызревающем в возбужденном увиденным мозгу