На лыжне попаданец Ломаев (Лыжню! – 3) - Михаил Леккор

Ничего, мои милые, отрезвление придет быстро, сами будете рваться с горючими слезами на глазах в прошлую жизнь. Но, увы, время назад не идет!

А так, поговорили. Ягодин поначалу кривился, когда немцы из ФРГ размашисто вышли в ГДР, как в свою провинцию, но ничего не говорил. Знал, видимо, общие взгляды в советском руководстве и Горбачева лично. А потом вообще притих, затаился. Дескать, народ может говорить, у нас ныне демократия.

Ректор ЦГОЛИФК Виктор Михайлович Игуменов, декан тренерского факультета Аркадий Борисович Гроздев больше тоже молчали. Толи стушевались, толи, скорее, молчали на всякий случай. Ну, а мне, попаданцу из XXI века, как-то все было от балды.

Вначале говорили через переводчика. Но тот был откровенно малоквалифицированный. В КГБ не стало хороших кадров, ведь парень этот оттуда, как пить дать!

Послушались мы с двух сторон — немцы и я, заговорили напрямую — секретарь министра немного знал по-русски, а я говорил по-немецки почти на уровне переводчика. Естественно, в годы правления Л. И. Брежнева меня бы быстро цапнули за цугундер. Да я сам не сталдергаться. А сейчас что боятся КГБ, этого дряхлого мертвеца.

Немцы, естественно, тянули к себе, мол, у нас все есть, и продукты, и электроника с одеждой. Дадим денег за спортивные результаты, и все будет хоккей.

Э-э, не все меряется за хлеб, хотя и без него никак. Но юридические коллизии, которые установятся в Западной Европе, позволяют мне с легкостью отказать. Ну, вас к Богу, господа!

Ну а так, в принципе, ничего. Немцы, по правде говоря, не так уж и настаивали, слишком их смущал мой мундир, больше лили елей на мою душу. Между делом я слышал много похвальбы и лести. Ягодин много чего не понял, частично ему все-таки переводил переводчик из КГБ. Но внимание немцев ко мне он хорошо видел и в итоге этой встречи я вдруг получил благодарность.

За что? Да, в принципе, не за что! Благодарность ведь, как и выговор даются не за деяние подчиненных, а за настроение начальства. Получил я благодарность за победу на соревновании от председателя госкомитета СССР по образованию, который к этому никакому отношения не имел.

А ведь мог получить и августейший выговор за те же действия на Спартакиаде. Вот заболит у Ягодина зуб и р-раз, Ломаев получит выговор! И жаловаться некому, а будешь рыпаться, заработаешь уже строгача. Как вам такое развитие событий?

Так что я вернулся на свой факультет в добром здравии и в приличном настроении. Благодарность получи почти ни за что, а моги выговор спендюрить тоже не за что.

А уж как я вернулся в лекционную аудиторию, об этом еще долго будут ходить легенды. Пришел, значит, я, скромный и благообразный, в окружении ректора и декана, на мер американских копов. Причем, абсолютное большинство студентов ОЗО еще никогда ректора не видело. И если бы не декан Аркадий Борисович. Эти люди — человеки никак бы не отреагировали.

Но уж потом, когда под пристальным и сердитым взглядом декана студенты все-таки встали, ректор Виктор Михайлович произнес проникновенную речь, которую по смерти какого-нибудь ангела.

Мне, в принципе, было все равно, какого черта меня хвалят и почему. Одно радовало — после этой речи ректора деканат и преподаватели будут пылинки сдувать (и сдували). А мне и хватит. Так сказать, нет, ребята, я не гордый, я согласен на медаль. Ха!

Так и прошла сессия ОЗО, а вместе с ней и первый курс. Ура, ребята, я на втором курсе! Порадовались в кругу семьи в безалкогольном обеде.

Маша медленно, но верно подходила к моменту родов. Она с трудом, обязательно с кем-нибудь из родителей, ходила в окружении своего многоэтажного дома. А уж ехать в другой город нечего и мечтать. И вот в этом положение мне надо ехать в Вологду. Служить! А вот так, кому-то служить, кому-то рожать. Гендерное разделение, ничего не сделаешь.

Расцеловался с Машей, осторожно обняв ее за большой живот. Оставаться здесь рядом с беззащитной женой даже думать не стило. Это вам не XXI век, чтобы муж оставался с женой. Ей еще до родов осталось примерно месяц с небольшим, народ за животики схватится за такие предъявы.

Так что повздыхал и уехал. Денег я ей оставил. Еще пошлю ей больше половины жалованья (зарплатой это называть не позволяла элементарная совесть). Все, а рожать будешь, матушка, сама. Ты сможешь, милая, я в тебя верю!

Приехал в Вологду, но не в свою ВОЛСР. От поезда на железнодорожной станции штабная «Волга» примчала в штаб 16 армии. Где опять меня встретил начальник штаба 16 армии генерал-лейтенант Кожевников. Интересно, а командующий здесь есть?

Но Кожевникову я ничего не сказал. То есть отрапортовал, конечно, что прапорщик Ломаев вернулся с очередной сессии ОЗО в ЦОГЛИФК. Одновременно участвовал я армейской спартакиаде в виде стрельбы на 200 метров и стрельбы из пистолета Макарова на 25 метров.

— Так, — резюмировал начальник штаба армии, — до нас уже довели информацию, что и в вузе и на спартакиаде ты прошел хорошо. Но все же хотелось от самого тебя. Говори!

Хм, стоишь перед самим генерал-лейтенантом, вытянулся по стойке смирно. Надо рапортовать, это тебе не развеселая гражданка!

— Так точно, товарищ генерал-лейтенант, в ЦОГЛИФК полностью сдал учебные дисциплины за первый курс, в том числе академическую недосдачу. Перешел на второй курс по специальности «Тренер».

В рамках армейской спартакиаде провел две стрельбы: из автомата Калашникова на дистанцию 200 метров, из пистолета Макарова на 25 метров. Обе стрельбы завершены на «отлично».

Товарищ генерал-лейтенант, за победы был награжден:

— От министерства обороны — дипломом, подписанный министром обороны Д. Т. Язовым. Денежными и материальными наградами;

— От госкомитета образования: личная благодарность председателя комитета Г. А. Ягодин, денежные и материальные награды;

— От спортивного общества ЦСКА: почетная грамота от правления, денежные и материальные награды.

Ух, кажется все, товарищ генерал-лейтенант!

— Хм, на счет денежных и материальный я только чуть дополню: за победы на спартакиаде объявляю благодарность и награждаю двумя месячными окладами, — Кожевников остановился, пояснил: — по деньгам это будет немного. Тут, главное, есть приказ. А деньгами тебе и так дали прилично.

Начальник штаба армии усмехнулся, показывая, что если я хотел немного обмануть, то наивный я до безобразия и голова полностью пустая.

— Кстати, — заговорил Кожевников, сделав паузу, чтобы я осознал всю глупость своего повеления, — диплом с собой, товарищ прапорщик?

— Так точно, товарищ