Михаил Ахманов - Ассирийские танки у врат Мемфиса

– Где наши мужчины? Где они? Где?

Их голоса напомнили мне тоскливые птичьи вскрики. Но объясняли они не больше, чем песня Аснат.

– Ради Амона, что случилось? – спросил я. – Почему увели ваших мужей, отцов и братьев? Кто и когда это сделал?

– Четыре Разлива назад, – промолвила одна из женщин.

– Пришли люди владыки нашего и сказали, что им нужны работники, – подхватила другая.

– Еще сказали, что будут что-то строить неподалеку, и что мужчины скоро вернутся, – добавила третья.

– С тех пор мы их не видели. – Голос Аснат был печален и глух. – Ни братьев наших и отцов, ни сыновей и мужей. Нет их в наших домах, нет у наших очагов, и одни из нас спят в холодных постелях, а другие пустили к себе ливийцев. – Она сделала паузу, потом прошептала: – Они хорошие люди, не обижают нас. Но мы не хотим от них рожать. Мы – роме!

Аснат глядела на меня с надеждой, и я понимал несказанное ею, будто зов плоти перелился в слова: мы – роме, и вы – роме! Но сейчас это было неважно. Через день-другой ассиры придут в Темеху, и станет оазис местом пыток, а после – кладбищем.

Я всмотрелся в лица женщин. Пугать их не хотелось.

– Мне нужно идти. Думаю, мы здесь задержимся. Если не в самом Темеху, то где-нибудь поблизости.

Мы с Хоремджетом зашагали к окраине поселка.

– Нельзя их оставить, – сказал мой помощник. – Бросить слабых без защиты – бесчестие.

– Обороняться тут нельзя, – ответил я. – Нас слишком мало, чтобы удержать периметр. Даже если успеем соорудить траншеи.

– Я знаю, чезу. Но ты ведь что-нибудь придумаешь?

– Возможно. – Обернувшись, я взглянул на кучку женщин и повторил: – Возможно.

Тактическая задача была ясна: дать ассирам бой на подходящей позиции и отвлечь их от Темеху. Я знал, как это сделать. Я уже догадывался, где расположен таинственный Дом Власти или что там еще нагородили царские строители. Скалы и плоскогорье на западе могли укрыть подземный центр, а самым подходящим местом для него являлись пещеры Ифорас и шахты древних копей. Обороняться в пещерах и шахтах – лучше не придумаешь! Такую позицию не обойти с тыла и флангов, и штурмовать ее без танков и орудий – не подарок. Я бы не взялся.

Единственная проблема – местный гарнизон. Не сорок ливийцев теп-меджета Гибли, а отряд, засевший в Ифорасе. Точнее, его командир… Я не был уверен, что сумею с ним договориться. Это зависело от многих вещей, от статуса этого военачальника, от полученных им приказов, от его оценки ситуации. Любой здравомыслящий человек принял бы такое подкрепление, как мои бойцы, и не стал бы копаться в нашем прошлом. Но не все способны рассуждать здраво; есть и такие, что повинуются приказам и законам, как слепец поводырю. А закон фараона справедлив, но строг! Виновных – в каменоломню!

Возможно, придется пострелять, думал я, шагая к шатрам ливийских всадников. Прости меня Амон, но нет аргумента серьезнее, чем пуля! Она разрешает любые споры, ибо у мертвого нет права голоса.

Теп-меджет Гибли стоял у своей палатки.

– Когда вернется твой посланец? – спросил я.

Прищурившись, Гибли взглянул на солнце. Алый диск до половины скрылся за барханами.

– Вернется скоро, семер. Ладья Ра не успеет опуститься за край земли.

Кивнув, я направился к своим, велел Хоремджету собрать офицеров и привести нашего пленника. Пользуясь передышкой, мои бойцы сидели и лежали на теплом песке. Марш от западных скал до Темеху не был утомительным и долгим; люди казались бодрыми и в любой момент могли подняться и выступить в дорогу. На север, к Цезарии и безопасности, или на запад, к неминуемой схватке с врагом… Куда я их поведу? Сотни глаз смотрели на меня. Нужды в объяснениях не было; все понимали, что случится здесь, когда мы уйдем.

Меня обступили офицеры – Рени, Мерира, Пианхи, Тутанхамон… Гимиль-Нинурта прятался за спинами Хоремджета и Левкиппа. Я приказал ему приблизиться.

– Сыт ли ты, шуррукин? Крепок ли твой дух, быстры ли ноги? Есть ли у тебя вода?

Вавилонянин неуверенно улыбнулся.

– Хвалю щедрость твоего сердца, чезу. Я сыт и не хочу пить. И я отдохнул.

– Пойдешь туда. – Я показал на закатное солнце. – Вернешься к месту, где мы перебили ваш отряд. Дождись Ашшур-нацир-ахи и скажи ему, что прятался в скалах, и воины роме тебя не нашли.

Гимиль-Нинурта побледнел.

– Он меня убьет, семер.

– Не убьет. Скажешь, что ты подслушал разговоры роме, и знаешь, где Дом Власти. Нужно двигаться вдоль скал на север до старинной шахты, что зовется Ифорас. Расстояние – сехена полтора… Гарнизон невелик и не ждет атаки.

Краски вернулись к лицу Гимиль-Нинурты.

– Я понял, семер. Ты хочешь устроить засаду? Увести Быка Ашшура от оазиса?

– Не важно, чего я хочу, важно, что ты ему скажешь. Я говорил с теп-меджетом ливийцев. Он был немногословен, но, похоже, Ифорас – то, что ищет твой начальник. Может быть, в убежище под скалами – сам фараон… Не забывай об этом, когда станешь говорить с Быком Ашшура.

Глаза вавилонянина расширились.

– Жизнь фараона за жизнь людей из этого оазиса?.. Ты готов на такой обмен?..

– Амон видит, Темеху выполнил свой долг. Больше того, что уже взято, царь не вправе требовать. Иди, Гимиль-Нинурта, и не тревожься о нашем фараоне! Муссаваса проводит тебя, чтобы ночью ты не сбился с пути. И еще одно… Когда начнется бой, держись от скал подальше.

Когда наш бывший пленник и Муссаваса скрылись за барханами, Пианхи переглянулся с Мерирой и спросил:

– Ты уверен, чезу, что мы можем ему доверять?

– Ассиры жестоки, а начальник их жесток вдвойне. Но Гимиль-Нинурта согласился идти, хоть знает об этом… Что он скажет Быку Ашшура? То, что сохранит ему жизнь и поможет нам.

– Он достойный человек, – сказал Левкипп.

– Даже достойный может обмануть, – возразил Мерира.

– В чем? – Хоремджет пожал плечами. – Если он скажет, что его пленили, то вмиг лишится головы. А остальное… то, о чем говорил чезу… это ведь правда, семер?..

Он повернулся ко мне, и я подтвердил:

– Правда. Во всяком случае, я так думаю.

Рени, молчавший до сих пор, спросил:

– И ты полагаешь, чезу, что там – фараон? Его величество Джосер Двадцать Первый?

Ответил ему не я, а лекарь Тутанхамон. Произнес неторопливо, поглаживая бритый череп:

– Чем соблазнительнее приманка, тем быстрее бежит мышь. Не так ли, чезу Хенеб-ка?

– Так. Хвалю твою мудрость, Тутанхамон.

Чей-то зов раскатился над пустыней. Подняв голову, я увидел, что к оазису мчатся два верблюда. На первом сидел Шаркайна в тунике цвета песка, на втором – воин в полевой форме, перепоясанный ремнями. Видимо, офицер – на его плечах блестело золото, но лица я различить не мог.

– Поднимайте людей, знаменосцы. Окружить шатры ливийцев, оружие к бою! Не столкуюсь с местным начальством, так предъявим доводы поосновательнее слов…

Но ни драться, ни спорить нам не пришлось. Спрыгнув с мехари, офицер выпятил грудь, щелкнул каблуками и вскинул руку.

– Салют, мой чезу Хенеб-ка! Если боги тебя послали, то хвала богам! А если сам пришел, кого хвалить? Наверное, мою удачу!

Он глядел на меня и скалил зубы. Пиопи, знаменосец первой череды моих Волков… Пиопи, мой товарищ и соратник… Пиопи! Пиопи!

Глава 11

Убежище

Впервые за много дней мои солдаты спали не под звездным небом, а под крышей. Под надежной крышей – камень в три человеческих роста и слой песка почти такой же толщины! Но сама подземная казарма была небольшой, рассчитанной на сотню человек, так что людям Пиопи пришлось потесниться. Кто-то из них стоял в карауле, а остальные легли в коридорах, уходивших в глубь земли к нижнему залу, совсем крохотному, десять шагов поперек. В этом зале была массивная стальная дверь с шестью вращающимися рукоятками, чудесное изделие фиванских мастеров. В казарме все было проще: нары в два яруса у стен, печь с мисками и котлами, отхожее место и крепкие ворота. Вырубленные в камне лестницы вели на галерею с пятью пулеметными гнездами в глубоких нишах. Средняя, в которой мы сидели, была выше и просторнее других, и, поглядывая в амбразуру, я видел залитые лунным светом дюны, небо на востоке, расчищенную площадку перед воротами и верблюжий загон. Подходы к подземной крепости просматривались отлично – становись к пулемету и пали! Но снаружи только часовые меряли шагами площадку да неторопливо ползли тени барханов.

На кожухе пулемета стоял кувшин с вином. Финиковое вино из Темеху, темное, густое и сладкое… Оно плескалось в наших кружках словно жидкий антрацит.

– Выпьем за Волков, мой чезу, – сказал Пиопи. – Славная была команда… особенно первая череда… – Он мрачно усмехнулся. – Двоих мне разрешили взять с собой, Рихмера и Хоремхеба… Рихмер со мной, а Хоремхеб в другом отряде, у Хапу-сенеба, что охраняет гробницу. Не знаю, жив ли он…

– Мертв. Все мертвы, – промолвил я, и мы выпили вино. Помолчали, а потом я спросил: – Что случилось, Пиопи? Был чезет, нет чезета… Почему?