Русь непокоренная. Нашествие - Денис Старый

возвращались к тому, что если с ними что-нибудь случится, то община тут же растеряет и без того мизерные возможности к обороне.

Уже дело движется к полудню, а мужиков всё ещё нет. Не видно и условных знаков, которые они должны были подать в случае своего приближения. Например, если бы грозила какая-то опасность общине, и они вели бы на хвосте кого-то, то могли разжечь костёр.

Однако, несколько раз обойдя вокруг стройку и кибитки, я заставил себя заняться задачами поселения, направленными на мирное созидание.

Конечно, говорить о мире, когда вокруг бушует война, — это как-то неправильно. Но мы через созидательный труд к войне и готовимся. Я вон даже освободил от строительных работ Власта и Лучана.

В их задачу сейчас входит создание облегчённых, по сравнению с тем механизмом, которым пользуется итальянец, арбалетов. Вот, можно сказать, и оборонный наш заводик. Так себе пока получается. Еще ни одного дельного экземпляра.

— Ну как, это есть можно? — сказал я, подойдя к Ведане.

— Ещё кабы у нас был выбор великий… — усмехнулась женщина.

Я посмотрел на ту кашицу, которая сегодня предлагалась к употреблению, взял у нашей ведьмы деревянную ложку и, зажмурившись и готовясь к худшему, снял пробу с этого меню из одной позиции.

Не скажу, что мог бы вот так же зажмуриться от удовольствия, пока поедал кашу. Однако и отчаянного негатива к блюду не было.

— Есть можно. Животы болеть не должны, — усмехнувшись, сказала Ведана. — На себе опробовала.

Если это варево сколь-нибудь сытное и ещё с витаминами, на что я надеюсь, хотя и не уверен, то один из вариантов, как не умереть с голоду, мы для себя открыли.

— То, что жёлуди под снегом оттаяли и смягчились, то впору. Есть их не размягчёнными в воде — накликать хвори до живота, — объясняла мне женщина.

Ведана по своему возрасту и по нездоровой худобе все же мало подходила для строительных работ. Но вот найти более смышлёного члена нашей общины, кто бы так много знал о возможностях выживания в лесу, сложно.

Да, я и сам, конечно, знал, что жёлуди — штука съедобная. Именно моим решением часть женщин ещё вчера были направлены в сопровождении Лучана к дубраве в двух вёрстах от нашего поселения.

Под снегом удалось обнаружить немало желудей, особенно под теми дубами, что на горке росли. Туда, видимо, кабанам было забраться сложнее, и они довольствовались прокормом в низине.

И вот за полдня десять женщин смогли собрать пуда два желудей. И этого количества, если, конечно, есть не одни желуди, должно было хватить нам на неделю.

Так что я сейчас, уминая свою порцию желудёвого пюре, пытался убедить себя в том, что ем какой-то деликатес, что-то вроде французских каштанов.

Да и не совсем пустое было это пюре. Добавили сюда и грибов: тут и вешенки, и, пусть чуть меньше, опята.

Сам я зимой грибы никогда не собирал — хотя эту «тихую охоту» любил. Самое позднее, когда я мог пойти в лес, — ноябрь. И тогда можно было бы набрать зеленушек или курочек, других рядовок.

И да, мне говорили, что и зимой можно найти в лесу немало грибов, которые не просто остаются в снегу в замороженном виде, но даже способны расти, если только не слишком морозно.

Наша зима не казалась мне суровой — и действительно, бабоньки нашли немалое количество грибов. Это те же самые вешенки, произрастающие из деревьев, а часто так и в трухлявых пнях, словно бы согреваясь внутри дерева. Там же порой таились и зимние опята.

К слову, о том, что их есть можно, и без опаски, в нашей общине знали только два человека: я и ведьма. Другие же рязанцы грибов боялись, будто те, и верно, были с глазами.

Мало того, в лес люди ходили неохотно. Мол, леший закружит, кикиморы примут в болота и другие суеверия. Пришлось… я гневался, но решился на это… дать немного муки, такой драгоценной, такой желанной, на то, чтобы испечь несколько лепешек. Нет, не для деток, хотя их бы подкормить, а для Лешего, чтобы его черти подобрали. Пусть паразит такой поперхнется дефицитным хлебом.

Перед тем, как углубляться в лес, люди оставляли немного хлеба, просили Лешего не гневаться и поделиться лесом. Но был и хоть какой-то результат. Семью глухарей взяли, которые хлеб этот поедали.

— Мужи с десяток пней и две коряги принесли из лесу. Я опилками всё это засыпала да облепила. Грибов скоро будет вдоволь, — сообщила мне Ведана. — И как додумался до такого, старшой, поведай?

Разве сильно умным надо быть, чтобы додуматься, что грибы не только что собирать, а ещё и выращивать можно прямо у нас в поселении? Чего лишний раз шастать по лесу, в гости к мишкам, если можно снимать свой урожай! Мало ли еще шатуна какого можно найти, или кабана, волка.

А ещё, если вдруг нас возьмут в осаду, то хоть какое-то время можно будет продержаться на том, что будет произрастать у нас на острове. И грибы, как по мне, — очень даже неплохой вариант. Мало того, я бы и от шампиньонов не отказался. Видел в будущем, как один энтузиаст их выращивал у себя в подвале.

— На ночь ещё поснедаем, для добрых снов, чтобы живот песен не пел. А то этого мало, при такой-то работе, — сказала Ведана и вновь на меня посмотрела изучающим взглядом. — Ну как? Я-то знала от бабки, что рогозу можно есть. А ты откель сие ведаешь?

Я лишь пожал плечами. А чтобы сменить тему, предложил ведьме зазывать народ на обед. Пробу снял, одобрил. Пусть бы и люди поели.

Я сперва и сам не понял, откуда у меня такие знания, что можно употреблять корни камыша и рогоза, а некоторые могут умудриться даже из него производить сахар. В крайне малом количестве, однако, насколько я вспомнил, в листьях рогоза содержится одиннадцать процентов сахара. У сахарной свёклы, конечно подобный процент повыше. Но только лишь уже селекционной. А начинались сахарные заводы в иной реальности в России, когда в свекле был еще меньший процент сахара.

А ещё рогоз — это крахмал. Я не знаю, есть ли какие-нибудь микроэлементы, аминокислоты или витамины в корнях, в стебле и в листьях камыша и рогоза, но по питательности они, на мой скромный вкус, превосходят жёлуди.

А ещё, на удивление, под снегом сохранились не только их корни, но