Ревизор: возвращение в СССР 45 - Серж Винтеркей

– Короче, отец, я подумал и решил. Ты же очень хочешь, верно, чтобы я в МГИМО учился? Я знаю, ты ещё в прошлом году меня уговаривал перевестись. И Громыко, начальник твой, насколько я понял из вчерашнего разговора, хочет того же. Может быть, давай тогда так договоримся: ты как-то повлияешь на министра, чтобы он отцепился от Павла Ивлева, не портил ему жизнь, а я тогда переведусь в МГИМО учиться.

Лицо кадрового дипломата, когда он это услышал, подвело отца. Его обычная маска дала трещину. Витька подумал, что вот сейчас, наверное, тот редкий случай, когда его могущественный отец выглядит как обычный человек. Сидит растерянный – явно не ожидал от него подобного предложения услышать.

– Но ты же понимаешь, что ты не сможешь перевестись на третий курс МГИМО с третьего курса МГУ? Ты кучу профильных предметов пропустил, и два языка тебе нужно, а не один. Тебя только на второй курс можно будет перевести. И сразу же репетитора брать по второму языку, ты же уже на два месяца от других студентов по нему отстанешь…

– Да, отец, понимаю. Как скажешь, так и будет. Второй курс, значит, второй курс. Только моего друга выручи…

– Хотя всё же вся эта ситуация меня в любом случае смущает, – нахмурился отец. – Я так понял, что ты хочешь собой пожертвовать ради товарища? Отправляешься в МГИМО, как на каторгу, как декабристы в Сибирь ехали. А МГИМО – это вовсе не каторга. Это, возможно, самый престижный университет в СССР, и такое отношение к учебе там недопустимо.

Витька хмыкнул и посмотрел на отца так, словно это было само собой разумеющейся вещью. Мол, а зачем ты вообще об этом спрашиваешь?

– Ну и дела, – усмехнулся отец. – Скажи кому-нибудь, что молодой парень в МГИМО отправляется, как на каторгу… Никто ж не поверит… Все туда рвутся учиться, только далеко не у всех получается туда поступить. Впрочем, мы можем с тобой сыграть в эту игру, но только при одном условии. Сам понимаешь, за министра я ничего решать не могу. Всё, что я могу сделать, это попытаться смягчить участь Ивлева. Но полностью оградить его от последствий его опрометчивого решения, зная строгость Андрея Андреевича, прости, невозможно.

Так что если тебя такое моё обещание устроит, то считай, что мы с тобой договорились. Ну а если нет, то, извини, никакой договорённости у нас не будет. Есть вещи, которые, к сожалению, никак не в моих силах.

И пойду к Громыко не прямо вот сейчас, если ты этого ждешь, а тогда, когда решу, что у него хорошее настроение. Чтобы под горячую руку не попасть, что, сам понимаешь, вряд ли положительно скажется на судьбе твоего друга.

Витька подумал и решил, что, в принципе, такое обещание от отца дорогого стоит. Раз обещал, значит, это он выполнит. Ну и раз министр столько лет его своим заместителем держит, значит, хорошо к нему относится. Должен с уважением отнестись к его просьбе о том, чтобы у Ивлева совсем всё плохо не стало.

Так что он сказал:

– Я согласен, отец, – и протянул руку, чтобы скрепить договорённость рукопожатием.

***

Москва, МИД СССР

Начальник генерального секретариата МИД Горлов трижды перечитал письмо, пришедшее от главного редактора газеты «Труд» по случаю инцидента с интервью Фиделя Кастро корреспонденту «Труда» Павлу Ивлеву.

В первый раз он просто воспринял информацию, во второй постарался её как следует осмыслить с точки зрения МИД. А в третий попытался уже понять, чего хочет добиться этот увёртливый Ландер. С ним он уже неоднократно сталкивался по другим вопросам, и общее впечатление о главном редакторе «Труда» у него было сугубо негативное.

«Соскочить пытается», – наконец, совершенно убежденно кивнул он. – Мол, я не я, и корова не моя. Пойти, что ли, к министру с этим письмом, отразив и свою позицию по этому поводу? Ведь Андрей Андреевич обязательно его спросит, что он сам по этому поводу думает?

Но нет, нельзя идти, потому что следующий вопрос, что он задаст ему после того, как ознакомится с этим письмом от Ландера, совершенно однозначен. Министр спросит, а что имеет по этому поводу сказать непосредственно сам виновник всего этого – Павел Ивлев? Может, он как раз будет уверять, что имел все необходимые разрешения на эту встречу с лидером Кубы от своей газеты.

Эта мысль тут же его захватила. А ведь очень здорово было бы прийти к министру с двумя бумагами: одна из «Труда», отрицающая то, что Ивлев выполнял функции корреспондента во время этой встречи, а другая – от Ивлева, подтверждающая, что на самом деле всё было не так.

Неплохо было бы поймать главного редактора «Труда» на горячем и уличить в попытке перекинуть ответственность на своего корреспондента. По крайней мере, ситуация получилась бы достаточно пикантная, что будет очень даже неплохо. Ведь высшим навыком дипломатии является умение ловить рыбу в мутной воде…

Взглянув на часы, он тут же набрал посольство СССР на Кубе, потребовав соединить его непосредственно с послом. Через минуту он уже излагал ему поручение немедленно отправить одного из сотрудников посольства к тому самому Павлу Ивлеву для взятия у него объяснений по поводу данного интервью.

***

Куба, Варадеро

Время после той встречи с корреспондентом «Труда» я провел хорошо и спокойно. Много плавал, играл с детьми на пляже, ел много фруктов, занимался любовью с женой. С этой точки зрения отдых, безусловно, удался.

О том, что там, в МИД, устроили переполох, я старался особенно не думать. Бог с ними, вернусь в Советский Союз, тогда и будем разбираться. Вся эта ерунда вовсе не повод портить себе настроение во время долгожданного отпуска в тропиках.

Одна беда – сегодня погода дождливой выдалась. С другой стороны, номер большой, красивый, никакой тесноты в нем не ощущается, так что можно денек и в нем посидеть. И вид с балкона совершенно изумительный, даже на дождливый океан. Кто же мне помешает получить удовольствие и от небольшой передышки с беготней на пляж? Поскольку даже и от хорошего, но очень интенсивного отдыха с постоянными заплывами, тоже немного устаешь… Есть что-то такое приятное и в отдыхе от