Ст. лейтенант (Часть 1) Назад в СССР. Книга 10 - Максим Гаусс

было около десятка уже наполненных тарелок. Отнес к столу, вернулся и взял другую тарелку в которую ему охотно положили киббех из булгура и непонятного мяса и красный соус мухаммара. Порции были небольшими, но достаточно сытными. В дополнение пошла большая лепешка и мятный чай с кардамоном.

Я ограничился «баба гануш» — это такое пюре из обжаренных баклажанов с приправами и чесноком, ещё попросил кебаб в томатном соусе, и также лепешку и чай мате.

Как же я скучал по этому виду чая — он замечательно расслабляет, если его правильно заваривать и пить. Что-что, а и в Сирии иногда и мне доводилось найти хорошие вещи. Правда, изначально чай мате пришел сюда из Южной Америки, но быстро пришелся по вкусу и прижился в целом.

Вообще у арабов все блюда со специями, непременно острые, с резким вкусом. И это не просто так, бытовало мнение, что так не только придавался особый вкус блюдам, но и позволял сохранять еду дольше.

А ещё у них было очень много самых разных сладостей. Помню, когда я только попал в САР в две тысяча шестнадцатом году, то поразился тому, какой у них богатый выбор всяких вафель, шоколадных батончиков, печенья, конфет, пахлавы и прочих вкусностей. Наши супермаркеты в этом плане сильно отставали. В общем, арабы сладкоежки ещё те. Во многом у них большое сходство с турецкими сладостями, да и общей кухни в целом.

— Ну так что, лейтенант… — наворачивая суп собственной ложкой, что он достал из кармана, поинтересовался капитан. — Тебя сюда отправили добровольно или обстоятельства сложились?

— Ни то, ни другое… — отозвался я. — Пообещали быстрый карьерный рост, потому я здесь. Я думал, вы в курсе.

— В курсе, но всего ведь и не запомнишь. Да и много чего на бумаге нет, хотя я твое дело видел еще несколько дней назад. Тебя же сюда не комитет отправлял, так?

Честно говоря, тут я задумался — хрен его знает, кто меня отправлял на это пока ещё, непонятное задание. ГРУ? КГБ? Я даже не до конца понимал, что именно я должен делать и какие обязанности исполнять…

— А! Вижу, что задумался… — слегка усмехнулся Копченов. — Да ты не переживай, это нормально. Я вот уже девятый месяц здесь, свыкся. А поначалу в голове тоже каша была. Ни черта непонятно. Туда ходи, сюда не ходи. Моя твоя не понимай… Во!

Ничего нового он мне сейчас не сказал. Я все это проходил ранее, на собственной шкуре прочувствовал каково это быть в чужой стране, помогая реализовывать интересы своего государства. Часто эти интересы можно было оспорить. И не важно, устраивают тебя такие методы или нет.

— Нравится местная кухня? — снова спросил капитан.

— Сойдет. Смахивает на афганскую… — неопределенно ответил я, на что Копченов тут же высказал свое мнение, что это не так и ближе всего по вкусу турецкая и иранская кухня. А лепешки, они мол и в Африке лепешки.

Я спорить не стал. Меня не это сейчас волновало. Вернее, меня так-то ничего не волновало, кроме того, что я вновь оторван от семьи и от девушки.

— А ты сам-то откуда? — словно прочитав мои мысли, поинтересовался тот.

— Из Батайска.

— Да? — усердно работая челюстями, снова спросил капитан. — А это где?

— Центр Ростовской области.

Я сделал вывод, что этот Копченов либо умело пытается войти ко мне в доверие, открыто демонстрируя какой он простой рубаха-парень, либо же на самом деле тот ещё тот болтун. У него же рот не закрывался ни на минуту, шел вопрос за вопросом. Он даже умудрялся болтать с набитым ртом.

А я наоборот, больше молчал и разговор поддерживать не стремился.

Из входящих и выходящих отсюда сирийцев на нас никто особо не обращал внимания — русские на авиабазе с недавних пор стало абсолютной нормой. И хотя ходить нам разрешалось далеко не везде, чувствовалось нейтральное дружелюбие.

— А, понятно. А я из Томска. А в Афганистане кем служил?

— Да так, в разведбате отсиделся. Несколько боевых выходов было, но ничего особенного. Скучно, как у всех. — отмахнулся я, а сам смотрел за его реакцией. И не ошибся, он меня проверял, кося под близкого друга.

— Ха! Как у всех, ну сказал! Молодец, Громов… Ты не из болтливых! — похвалил тот и резко изменился в поведении.

— Я больше думать люблю! — кивнул я. — Товарищ капитан, заканчивайте этот цирк. Ни к чему эта ерунда. Все что нужно, вы обо мне знаете… А чего не знаете, так спрашивайте!

— Хорошо, как скажешь! — понимающе хмыкнул тот.

До конца обеда, мы почти не разговаривали. Лишь когда дошло дело до чая, Копченов вновь заинтересовался мной.

— Слушай, Громов… А как твой командир воспринял тот факт, что ты теперь здесь? Группа «Зет», это же вы?

— Не знаю. Этот вопрос не обсуждался. Но вообще мне самому непонятно — про меня словно все забыли. Будто бы и не существовал раньше.

Капитан снова улыбнулся. Вряд ли он мог знать про мой недавний созвон с Игнатьевым.

— Знакомо. К этому тоже нужно привыкнуть. Кстати, а чего это ты мате взял? Пил его раньше, что ли?

— Доводилось, — соврал я. — В Афгане угощали. Так и сказали, сирийский чай. Ну, мне и понравилось. А что?

— Да просто. Первый раз вижу, что его целенаправленно новички берут.

Когда мы закончили прием пищи, я почувствовал нестерпимое желание поспать. Принцип — после сытного обеда нужно сразу отдохнуть, был актуален как никогда. Но я сдержался.

Помню, что полукилометром севернее был развернут небольшой лагерь, где проживали советские люди. КимБ в восьмидесятых ещё конечно же не было, а вот бетонные домики имелись. Но вряд ли Копченов туда собирается.

— Ну что, разведаем обстановку? — спросил тот, когда мы покинули столовую и вновь отправились в штаб, где находилось отделение Мухабарата.

Там мы провели минут двадцать, пока Толя выяснял обстановку.

— Ну, можно выдвигаться. Нас будут сопровождать какое-то время, а дальше сами. Днём, особенно во второй половине дня боевики оппозиции предпочитают отсиживаться в убежищах, потому что уязвимы для авиации. Наши лётчики активно делятся опытом полученным в Афгане с сирийскими ВВС. Боевики оппозиции, особенно мелкие формирования, штурмовой авиации боятся как огня. Так что сейчас есть неплохая возможность выдвинуться в сторону Дамаска и проскочить опасные районы.

—