Барометр падает - Василий Павлович Щепетнёв

в воздух. Недавно троих подстрелил, ликантропов.

Стоп, может, это тоже… если не сами вилктаки, то связанные с ними? Обширная сеть, от моря до моря?

Думать долго не буду. Позвоню Тритьякову, пусть генерал думает, у него погоны.

Время известий. Я включил радиоприёмник. Начало шестого сигнала соответствует семнадцати часам московского времени.

— Верховный Совет Союза Советских Социалистических Республик принял решение удовлетворить просьбу товарища Гришина Виктора Васильевича об освобождении его от обязанностей Председателя Президиума Верховного Совета СССР в связи с уходом на пенсию.

На пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР единогласно избран товарищ Стельбов Андрей Николаевич.

«Ура, ура! — закричали тут швамбраны все. И упали».

А я тут с шахматишками…

Совсем, совсем другие ставки сегодня.

Глава 14

6 сентября 1979 года, четверг

Медведь ждёт

— Размялись, — сказала Ольга.

— На славу, — подтвердила Надежда.

А я промолчал.

Разминались мы на учебно-тренировочной базе Министерства внутренних дел. Под Москвой. Недалеко.

Нет, разминка прошла на ура, никаких претензий. К нам и прежде, когда Андрей Николаевич был членом Политбюро, относились со всем вниманием, а сейчас, когда он стал ещё и Председателем Президиума Верховного Совета, вовсе старались предупредить каждое желание.

Желаний было немного: сначала выполнить приседания, наклоны, вращение туловища и прочие упражнения, а потом — спарринг. Для спарринга Лисе и Пантере выделили девушек соответствующей комплекции, и они возились друг с другом, швыряли друг друга и лупили друг друга. И так, и этак. Понимаю, что спарринг-партнершам был дан наказ поддаваться, но поддавались они искусно, а время от времени применяли хитрые и подлые приёмы. Потому что это не спорт, это рукопашная схватка в условиях, приближенных к боевым. Не слишком сильно приближенным, конечно. Но навыки совершенствуются.

Я же ограничился общефизической частью: наклонами, подскоками и ходьбой на месте.

А потом сел на скамеечку, и смотрел.

— Сами не желаете потешиться рукопашной, товарищ? — не без подначки спросил меня тренер, мужичок лет шестидесяти, сухонький, невысокий, но чувствовалось, что мужичок это непростой, с тройным дном.

— Нет, — ответил я. — Куда мне!

— А научиться? Мы можем научить многому. Лбом кирпичи ломать не учим, нет, а вот наоборот — очень даже запросто.

— Мне нельзя, — с видимым сожалением (наддал, наддал грусти!) сказал я.

— Что так? Хвораете, товарищ?

Ирония почти и не скрывалась. В глазах тренера я был кем? В глазах тренера я был альфонсом. Любителем примазаться к славным людям, примазаться и пожить за чужой счет. Попросту, паразитом. Глистой. В новеньком адидасовском костюмчике. И руки холёные.

— Нет, я здоров. Но ведь подобные тренировки, — я показал на Лису, которая лупила ногами по закрывшейся партнерше, — они без травм не обходятся?

— Бывают и травмы, как без этого, — согласился тренер даже как бы с удовольствием. — Бывают.

— Вот. А у меня работа тонкая, — я простёр перед собой руки, пошевелил пальцами, — меня мелкая моторика кормит. Травмы для меня нож острый. Никак нельзя мне травмы получать. Да и к чему мне это? Москва не Чикаго, в Москве преступности нет. Моя милиция меня бережет.

— Это точно, — опомнился тренер. Вдруг я, да нажалуюсь? — Москва точно не Чикаго. И даже мелкую преступность к лету, к Олимпиаде, изведем полностью. На сто первый километр, в целях профилактики.

— Потом-то алкоголики, тунеядцы и хулиганы вернутся. Ведь граждане же.

— Может, да, а может, и нет, — загадочно сказал тренер, и занялся своими прямыми обязанностями.

А я своими. Вязать узлы. Одновременно и левой рукой, и правой. Полезно, и на душе спокойнее становится.

Сегодняшние газеты вышли с большим портретом Стельбова на первой странице. А Би-Би-Си считает, что многое ещё впереди. По Конституции Стельбов теперь первый человек в стране, но и по сталинской конституции первым человеком был Калинин, однако реальная роль его была, скорее, представительской. Как распределятся роли теперь, покажет ближайшее будущее, заключили эксперты Би-Би-Си.

Конечно, покажет будущее. Этак и я могу пророчествовать.

Я-таки позвонил Тритьякову, рассказал о преследовавших меня салатных «Жигулях». Генерал обещал незамедлительно принять меры. Какие меры — не сказал, но сегодня утром «Жигулей» на хвосте не было. Зато трижды я замечал милицейские «Волги». Бережёт меня моя милиция!

Я и не сомневался.

Девочкам я тоже сказал о «Жигулях». Пусть поглядывают.

Сегодня утром бравый гаишник привез нам новые номера, и сам же их привинтил. И старые оставил. И бумагу дал, что оба номера правомочны. Такое иногда практикуется.

«Волга» у нас обычного серого цвета, а что мотор фордовский, так это не видно. Правда, кузов «универсал», такие у частников редко бывают. Вот нам и дали номер автомобиля, принадлежащего МПС, то бишь Министерства Путей Сообщения. Нечаянной путаницы не случится: — та «Волга» в ремонте, и будет в ремонте долго.

У нас не Чикаго. Далеко и совсем нет. Однако кое-что порой и у нас бывает, нам ли не знать. Значит, с ними нам вести незримый бой, так назначено судьбой.

И вот сейчас, напитанные адреналином и эндорфинами, девочки радовались: тренер оценил подготовку как удовлетворительную.

И очень может быть. Но только для гражданских лиц. С другой стороны, мы же и есть гражданские, не так ли?

— А вот молодой человек подготовкой пренебрегает, — наябедничал тренер девочкам.

— Он? Не обижайте его, он чувствительный.

— Мужчина должен уметь постоять и за себя, и за других!

— Вы его на стрельбище проверьте, он стрелять горазд! — девочкам стало за меня обидно.

— Стрелять? Надеюсь, не до зарплаты? — опять позволил себе вольность тренер.

Подкалывает он меня. Третирует. Специально, что ли?

И вот мы в тире. Молодые и суровые бойцы внутренних дел оттачивают стрелковое мастерство. Бах-бах-бах!

Я поспешил вставить в уши затычки-беруши. Доказано, что у спортсменов, занимающихся стрелковым спортом, слух снижен на сорок процентов по сравнению со спортсменами — легкоатлетами. Читал автореферат диссертации. Для общего развития, да.

— Здесь один товарищ… — сказал тренер, и тут же все посмотрели на меня. Он, видно, в большом авторитете, этот тренер. — Один товарищ, он хочет показать, как умеет стрелять. Мы ведь не прочь поучиться, перенять опыт, а?

Ему ответили одобрительным гудением, мол, пусть покажет, пусть. А мы посмеёмся.

Другой тренер, помоложе, стрелковый, спросил меня, стрелял ли я когда-нибудь из пистолета Макарова.

Было дело, ответил я. На сборах. После пятого курса.

Значит, умеете?

Ну, в принципе дело нехитрое.

Тогда