Вий - Василий Анатольевич Криптонов

потом, глядишь, понравится. Но не стану. Выстраивание доверительных отношений требует времени, а его-то у вас и нет.

Я взмахнул мечом и снёс Полуднице голову. В один взмах это сделать не получилось — потребовалось усилие. Если бы меч не был прокачан Костомолкой, хрен бы вообще получилось. До чего ж крепкая, зараза!

В грудь ударили родии. Тридцать одна. Надо же, почти не ошибся.

Мерзкая башка покатилась мне под ноги.

— В расчёте, — буркнул я.

Обтёр меч о то, что осталось от Полудницы, и сунул его в ножны. Поднял крышку подпола.

— Выходите.

— Кто там? — пискнули из подпола.

— Санитарно-эпидемиологическая служба. Зачистку от Полудниц Заказывали?

* * *

Терминатор притащил с поля вторую тушу. Я торжественно спалил обеих Полудниц посреди двора. Глазеть на это действо собралась вся деревня. Ещё, конечно, на терминатора и Тварь, но этим пофиг, привычные.

— Значит, так, граждане, — объявил я. — Для тех, кто, возможно, не понимает намёков, сообщаю: Полудницы — не сказки. Ваших односельчан погубили они. Единственный способ не столкнуться с этими тварями — не соваться в полдень в поля. А лучше всего — закончить жатву в кратчайшие сроки и к полям вообще не подходить.

— Так после жатвы — пахота, — напомнили мне из толпы. — Под зиму-то, как же поля не перепахивать?

— Ничего. До пахоты я этот вопрос постараюсь разрулить на глобальном уровне. Слова мои постарайтесь передать всем, кому только можно. По соседним деревням гонцов пошлите. И нечего рожи морщить! «Моя хата с краю» больше не работает, да и никогда не работало. Завтра соседей ваших твари пошинкуют, а послезавтра к вам придут — и добрый вечер. И меня рядом не окажется. Так что придётся уж самим тоже как-нибудь немного пошевелиться. Поняли⁈

Меня поняли. По крайней мере, заверили, что поняли. Пришлось кивнуть, удовлетворившись этим.

— А сейчас мешок мне подгоните побольше. Нормальный такой, из-под муки.

Мешок подогнали. Порадовались, судя по лицам, что не полный попросил. Полным я его сделал сам — ну, отчасти полным. Всё-таки шестьдесят одна кость среднего размера — это не то, что можно в штатном мешочке таскать.

— Держи, — приказал я терминатору.

Тот безропотно закинул мешок на плечо.

— Охотник, — крикнула вдруг какая-то бодрая девушка, которая сегодня в поле либо не была вовсе, либо грамотно слиняла до полудня, — а что ж это у тебя за страсть-то такая?

— Страсть у меня великая и прекрасная, я вообще безумно страстный. Или ты про скелета? Это мой помощник для особо опасных работ. Новейшая разработка.

— Жуть-то какая!

— Есть такой момент. Но я с ним на сеновале тешиться и не планирую.

Я подмигнул девушке. Та, покраснев, скрылась за спинами подруг.

— Вот оно, вот! — подала голос Тварь. — Так и знала!

— Да угомонись ты, — хлопнул я кобылу по загривку. — Чего прицепилась? Жеребца, что ли, тебе найти?

От богатырского фырка Твари с неподалёку стоящего деда сдуло шапку.

— Вот ещё! Они все меня не достойны. Жалкие хлюпики.

— Ну, тут хрен поспоришь. Против тебя и Буцефал — котёнок. Кстати, насчёт котят. — Я огляделся по сторонам, но пушистого бро ожидаемо не увидел. Исчез. Надеюсь, не потому, что обиделся на кобылу. — Ладно. Валим отсюда.

От деревни мы отходили на восьми ногах, чтобы не тешить народ ещё больше. Потом я запрыгнул на тварь и повелел терминатору прыгать сзади. Тот замешкался. Я обернулся и понял причину затруднения. Волыну терминатор держал в одной руке, мешок, перекинутый через плечо, придерживал другой.

— Ну сунь ствол куда-нибудь… — сказал я.

Терминатор сунул ствол за пояс и вскарабкался на лошадь позади меня. Тупой он ещё всё-таки, учить и учить… А с другой стороны — ну его нахрен, учить. Пусть лучше тупым будет. А то знаем мы эти шутки. Начнётся восстание машин — только этого счастья не хватает.

— Домой? — осведомилась Тварь.

— Домой.

Рванули. Как на такой скорости можно было вообще оставаться живым, я не знал. Физику прикручивать к происходящему даже не пытался, списывал всё на магию. До дома долетели за каких-нибудь пять минут. Перед воротами кобыла замедлила шаг. Всё-таки верёвку она опасалась.

— Сигай давай, — сказал я. — Ты ж со мной, тебе можно.

— Убрал бы ты эту гадость…

— Не уберу.

— Кого боишься-то? Я ж с тобой.

— Ну, а если мы оба в отъезде? Кто домашних защитит?

Тварь коротко ржанула, признавая мою правоту. О том, что у меня могут быть враги, против которых она даже пикнуть не сумеет, я Твари говорить не стал. Чего зря расстраивать человека. Увидит — сама смекнёт. Впрочем — нет, не смекнёт. Тварь — это тварь, а все твари, даже если они играют за хороших, остаются туповатыми и гонористыми. Как гопота из подворотни.

Не размениваясь на разбег, Тварь сгруппировалась на месте и прыгнула через забор. Восхищённо взвизгнула проходящая мимо Маруся. Тварь, в очередной раз произведшая фурор, приземлившись, поднялась в дыбы и издала громоподобное ржание. Эффект чуток подпортил терминатор, хряпнувшийся на землю. Тварь ему этого не простила.

— Скотина, чудовище, — повернулась она к нему. — Не мог держаться? Над нами теперь смеются из-за тебя. Вот черепушку-то сейчас тебе…

Маруся и вправду хохотала, даже до слёз.

— Было тут чего весёлого в моё отсутствие? — спросил я.

— Не, — отозвалась Маруся, вытерев глаза. — Госпожа охотница ваша только пришла.

— А Захар?

— А он, наоборот, уехал. В Поречье подался.

Ясно. Захар живёт напряжённой половой жизнью. Хрен с ним, пусть тешится, нужды в нём пока особой нет.

— Обедать-то будете? Госпожа охотница уже поели.

— Не, куда там. Завтрак ещё перевариваю.