Белая ферязь - Василий Павлович Щепетнёв

хозяйствами. Богатые хозяйства будут богатеть и укрупняться, а бедные — беднеть и разоряться. Искусственное сдерживание успешных земледельцев сделает нашу страну отсталой, неконкурентной. Искусственная поддержка неумех породит поколения ленивых пьяниц. Сейчас земледелием в том или ином виде занимается три четверти трудоспособного населения. Но опыт других стран, прежде всего Германии, Франции, Англии и Северо-Американских Соединенных Штатов показывает, что это много. По мере развития сельскохозяйственной науки, по мере появления новых сельскохозяйственных машин, для обеспечения полного цикла обработки земли будет достаточно двадцати процентов населения страны, а в дальнейшем ещё меньше.

— А остальных куда деть? — это спросила Анастасия.

— В этом и суть земельного вопроса. Не отобрать и поделить, а куда направить высвободившиеся рабочие руки. И головы тоже, — Ермолов продолжил читать, старшие девочки слушали и прилежно конспектировали, но Анастасия заскучала. Да и я тоже. Появятся тракторы, сначала послабее, потом помощнее, и за сутки два тракториста вспашут больше, чем полсотни мужиков с соответствующим числом лошадей. Потому что лошади устают, если лошадь переработает, она заболеет, и даже может умереть. А трактор, хороший трактор, устали не знает. Пашет и пашет. Днем и ночью.

Я подсунул Анастасии рисунок. «Как Непоседа огородником был». Суть такова: решил Непоседа выращивать картошку. Мясную и молочную. Взял лопату, пошёл вскапывать землю, устал, прилег отдохнуть, и приснился ему сон, что кругом машины — трактора, комбайны, сами пашут, сами сеют, сами убирают.

Анастасии понравилось, она стала придумывать текст. Так до конца лекции и дотерпели.

Глава 14

1 апреля 1913 года, понедельник

Детская дипломатия

Сегодня я во всем блеске великолепия. Сияю как ёлочка: ордена российские, ордена итальянские, и даже шведский Орден Серафимов. Ничего, уместились, тем более, что мне построили новый мундир, мундир Конно-Гренадерского лейб-гвардии полка, шефом которого я являюсь. Призраки являются? Ну, я отчасти им сродни, призракам.

Почему мундир новый? За год я подрос. Не сказать, чтобы новость из ряда вон выходящая, мальчики в этом возрасте все растут, но — заметно, заметно. Тому ли причина богатая витаминами и белками диета, или наложилась матрица семнадцатилетнего Симоненко, но с октября я прибавил три дюйма роста и полпуда веса. Что радует Mama, Papa, сестриц, ну, и меня тоже. А пуще всего портных.

Почему при орденах? Потому что присутствую на официальном приеме: Papa дает аудиенцию британскому послу Бьюкенену. Фамилия вроде бы знакомая, где-то я её видел, слышал, читал, но кто он, какова его роль в судьбе моей державы — помню смутно. Кажется, он настаивал на войне до победного конца. Ну, войны пока нет, посмотрим.

Принимали посла в Новом Кабинете. Вполне официальное место, но французского посланника Papa принимает в Угловой Гостиной, что указывает на благоволение. Новый Кабинет — более официален. Такие вот тонкости.

Цель моего присутствия — демонстрация меня: я жив и здоров, и понемногу вникаю в государственные дела. Я же получаю урок иностранного языка напрямую от носителя, осваиваю дипломатические обороты, и приучаю послов к собственной персоне. Погодите, придёт время, ужо тогда…

Разговор между Papa и Бьюкененом шёл на английском языке. Я все понимал — и ничего не понимал. Слова-то понятны, а вот что стоит за словами? Так малыш восьми лет, умеющий играть в шахматы, то есть знающий, как ходят фигуры, и что такое шах и мат, смотрит на партию мастеров. Ну, сходил мастер конем, это понятно. А вот какова цель этого хода — непонятно.

Так и я — не понимал цели, не понимал, что стоит за фразами о том и о сём. Восемь лет, счастливое детство. Хорошо, не очень счастливое из-за болезни, но всё же детство.

Посол то ли сжалился надо мной, то ли от общих фраз пора ему было переходить к делу, не предназначавшемуся для чужих ушей, тем более детских, но он сказал, что дальнейший разговор вряд ли будет интересен Его Императорскому Высочеству — и поклонился мне. Слегка.

Papa с ним согласился.

— Ты можешь идти, Алексей.

— Сейчас уйду, но могу я задать вопрос господину Бьюкенену?

— Задавай, — улыбнулся Papa. Мол, ребенок есть ребенок.

— Господин Бьюкенен, вот Papa говорит с вами по-английски, так? — я тоже говорил по-английски, хотя не так бойко, как они оба, Papa и посол.

— Да, Ваше Императорское Высочество. И прекрасно говорит. Как на родном языке.

— А вот наш посол при встрече с вашим королем… Наш посол может разговаривать по-русски? Без переводчика, с глазу на глаз? То есть я хочу спросить, ваш король знает русский язык?

— О нет, вряд ли, — ответил Бьюкенен, но развивать тему не стал. И так понятно. Королю Великобритании знать русский язык? Только ребёнку может прийти такое в голову.

Ладно, ладно, погодите, придёт время, ужо тогда…

Фраза эта, «погодите, придёт время, ужо тогда…» часто приходит мне на ум. Принадлежит она Непоседе: каждый раз, когда его затея стать поэтом, музыкантом или огородником проваливается, он прибегает к ней. Мол, вы просто не понимаете моих стихов и моей музыки, не доросли. Вот и последняя история, о Непоседе-художнике, кончается тем же. Непоседа взял у художника Тюбика лист бумаги, взял тушь, взял плакатное перо, Тюбик коротышка не жадный, и этим пером изобразил чёрный квадрат на белом ватмане. И заявил всем коротышкам, что «Чёрный квадрат» наиновейшее слово в искусстве, а кто этого не понимает, тот просто глупый и отсталый коротышка. Но все только смеялись над Непоседой, называли его «худо-квадратистом», и Непоседе пришлось убежать в лопухи и прятаться там до ужина, в надежде, что к ужину все позабудут о его художестве.

И «Газетка» опубликует эту историю, с нашими рисунками, на которых ясно будет виден и сам Непоседа, и его «Чёрный Квадрат». Как тебе такое, господин Малевич?

Я вернулся к себе и, с помощью дядьки Андрея, снял парадный мундир, а надел мундир повседневный, придуманный мною. Мундир пока несуществующей роты гвардейцев Наследника, с налокотниками, наколенниками и белыми берцами. Я, понятно, капитан, и потому у меня серебряные эполеты. Можно ребенку поиграть? Нужно! И потому второй мундир, мундир лейтенанта, строится на Колю Деревенко. Из моих личных денег, тех, что за «Непоседу». Шьётся для отвода глаз, да. Чтобы не думали, что я слишком умный. Мушкетеры, гвардейцы кардинала, а также индейцы, рыцари, путешественники, аэронавты и так далее.

В новом мундире ярко-синего цвета я прошёл в Творческую Мастерскую, сокращенно ТМ. Отвоевал, да. Воевать особенно не пришлось, нет, просто так называемую «приёмную