Андрей Мартьянов - Посредник

В небольшом аэропорту Бовэ-Тилль к северу от Парижа готовился к вылету в Россию принадлежащий частной клинике самолет «Хоккер-125» с полным комплектом реанимационного оборудования – предоплата за услуги была внесена полностью. Деньги перевела некая Марина д’Эльбеф – дама, известная в среде европейского бомонда как коллекционер уникальных древностей, неплохой специалист по литературе Высокого Средневековья и просто эксцентричная миллионерша, близкая к политическим и военным кругам.

…Лодку до завтра бросили в заводи – забирай что душе угодно, от «марсохода» до винтовок. Носилки соорудили из подручных материалов: весла, чехол от мотора, наспех срубленные толстые ветки. Иван подбадривал: Дверь рядом, это тебе не десять километров по пересеченной с раненым на плече и без медикаментов! Славик постарался вспомнить обязательные профессиональные навыки и обрел видимость спокойствия, но сердце все равно уходило глубоко под грудину – давление у пострадавшего падало, в чувство не приходил, а если вспомнить рану…

Дотащили. Вернули в объективную реальность. Иван, бросив короткое «Занимайся делом!», загнал напуганных женщин на кухню и совершил маленькое чудо: после его объяснений не было ни истерик, ни суматохи, лишь точное выполнение инструкций, первая из которых гласила – «не можете помочь, так не мешайте!». Как у него получается?

Вторая половина дня, в городе сплошные пробки, «скорую» ждать долго. Поэтому в разработку берется классическая схема – капалки в обе руки, гормоны, строжайший надзор за состоянием. Славик оставил практику давно, но самого важного не позабыл: твоя задача додержать пациента до приезда спецов.

Первый звонок – гражданину майору. Удалось рассказать о случившемся максимально сжато и доходчиво, с применением доступных каждому русскому человеку идиом, частенько объясняющих значительно больше, чем научные формулировки. Алавер сказал: «Сейчас буду» и швырнул трубку.

Первой приехала обычная городская «скорая» – 03, в составе флегматичной пожилой врачихи и тридцатилетней стервы-фельдшерицы, два прямо противоположных типажа, как они уживаются в одной бригаде? Стерва поначалу начала бросать презрительные фразы – самолечение, значит? Научились капельницу ставить, так, выходит, и «скорая» вам не особо нужна?..

– Ната, помолчи, – со сталью в голосе сказала докторша, едва Славик размотал повязку на бедре Сереги. – Мальчик все правильно сделал… Как вас зовут? Вячеслав? Что произошло? Вы можете внятно объяснить, откуда взялось вот это? Вы крокодила в ванной содержите?

И сняла с искромсанного ножом камуфляжа Сереги свежую тину с резким запахом болота.

Положение спас звонок в дверь – объявились Алавер и трое насупленных дядек, но не в сине-голубой униформе питерской «скорой помощи», а в старомодных белых халатах. Майор сразу увлек докторшу в гостиную, показал ксиву, принялся инструктировать. Бабуля, по обширному опыту знавшая, что всякое случается, кивнула, пообещала доложить ответственному врачу по городу, приказала своей несимпатичной помощнице собираться и с тем бригада убыла.

– Рассказывайте, – властно распорядился старший из трех медиков, доставленных Алавером. Строгий тип с густыми бровями, неуловимо похожий на Леонида Ильича Брежнева. – Ничего не скрывая.

– Ожог неизвестного генеза…

– Забудьте умные слова. «Генез» меня не интересует. Как выглядело в момент поражения?

– Да никак! Ткани просто начали растворяться! Будто лазером выжгли!

– Никакой это не лазер, – проворчал густобровый. – Срежьте всю одежду. Полностью. Антон – кардиограф! Дмитрий Сергеевич, допамин в раствор, давление мне не нравится – шестьдесят на сорок. Дальше?

– Дальше? – растерялся Славик, не зная, как объяснить. – Закричал, свалился, сознание, по-моему, потерял сразу…

– Вы не знаете точно – когда?

– Невозможно было считать посекундно, – вежливо сказал Иван. – Чрезвычайная ситуация.

– Чрезвычайная… – эхом повторил суровый доктор. Оценил внешний вид Ивана: грязнющий бундесовский камуфляж, так и не снятые ботинки в траве и глине, серые разводы на лице прорежены светлыми полосками – пот стекал. – Понятненько. Позвольте взглянуть, что у вас на шее? Ожог? Причина аналогичная, разумеется?

– Вы правы, док.

– Ничего страшного, заживет. Пузырь не прокалывайте.

– Знаю…

– По вашим личным ощущениям, высокие или низкие температуры?

– Низкие. Но такого не бывает. Поражение на расстоянии? Это могло быть чем угодно, док.

– Вот именно, вот именно… Я вас больше не задерживаю, молодой человек. Натопчете только по паркету, обувь вся изгажена. Позовем, когда носилки вниз понесем – вы человек физически подготовленный, сразу видно. Пригодитесь для полезного дела. Остальные тоже могут выйти на перекур.

– Влипли? – напрямую спросил Алавер, оттеснив Славика в дальний конец прихожей. – Плохо дело?

– Хуже некуда. Я бы на вашем месте связался с бароном Фальц-Фейном и посоветовал над репинской Дверью построить саркофаг вроде Чернобыльского.

– Свяжемся, не беспокойся. Заметь, громких инцидентов вплоть до прошлого года там не было – а Дверь известна с восемнадцатого века. Следовательно, прорывы случаются редко?

– Юрий, там был не прорыв. Диффузное соединение реальностей, если я правильно использую термины, почерпнутые от мсье Жоффра! Занявшее большую площадь, несколько квадратных километров. Ваня ходил на ту сторону, видел необычное, позже расскажет…

– Хорошенькие новости, берет за душу. По твоей оценке, Сергей серьезно пострадал?

– Да. Если… Ну вы понимаете… Ведь я окажусь виноват!

– Этим мужикам, – Алавер кивнул на закрытую дверь спальной, – я бы доверил жизнь Иисуса Христа, случись Ему во время Второго Пришествия случайно попасть под маршрутку с укуренным таджиком за рулем. Не дергайся, сделают что смогут…

– Перебью, извините, – подошел Иван, сжимавший в ладони ай-фон. – Господин Алавер, есть возможность переправить Серегу в Бовэ, центр трансплантологии – там принцы арабские, шейхи лечатся…

– И что?

– Самолет будет в Питере через шесть часов. Документы нужны.

– Хрен с вами, сделаем. Уверен, что хорошая клиника? Шейхам за их миллиарды и уринотерапию впарить могут!

– Уверен. Меня там за четыре месяца поставили на ноги после перелома таза, крестца и оскольчатого перелома бедра. Других таких больниц нет. Нигде. Билла Гейтса, случись с ним какая неприятность, в Бовэ не возьмут – не заработал. Я не про деньги.

– А про что? Ладно, молчу-молчу. Мафия бессмертна, всё лучшее только для своих, верно?.. Подведешь – уничтожу, понял?

– Не подведем, господин Алавер. Существуют кодекс поведения и обязательства перед коллегами.

– Давай нужные сведения и я поеду в Большой дом, за одну минуту в России такие вопросы не решаются. Славик, очень прошу – держись как можешь.

– Да я и держусь…

Майор – по лицу было видно, недовольный и озабоченный, – не попрощавшись, ушел. Славик заглянул в спальную.

– Повезем, – утвердительно сказал старший, сдвинув роскошные брови. Забросил на шею стетоскоп. – Сердечко держит, дышит неплохо. Открытую рану мы пока не трогали, надо срезы тканей взять и прояснить, что это за чудеса. Лабораторный анализ покажет. Сходите вниз, к машине, скажите водителю, чтобы дал носилки…

Сходили. Славик в очередной раз вытаращил глаза – по виду обычный медицинский фургон «Мерседес-413», а внутри – воплощенная сказка, доверху набитая безумно дорогой техникой. Реанимобиль для королей, президентов и римских пап. Не подумаешь, что в Питере есть хотя бы одна подобная машина!

…– Одна – должна быть, – подтвердил невозмутимый доктор. – Для чего? Да вот для таких уникальных случаев… Так, аккуратно вчетвером взяли под шею, грудь, таз и коленные сгибы, перенесли на носилки, положили. Правильно. Антоша, флакон на стойку… Кто-нибудь с нами поедет? Сопровождающий?

Отправилась закаменелая лицом Наталья, Алену посадили на вызванное такси – вслед за «скорой». Ваня, как и был, в облике персонажа фильма «Взвод», только что пересекшего оборонительные линии вьетконговцев, тяжело опустился на кухонный табурет. Взял извлеченную Славиком из холодильника бутылку «Зеленой марки», откупорил, винтом по-матросски выпил – едва не четверть. Не поперхнулся. Поставил обратно на стол.

Потянулся за сигаретами Славика, это при том, что Ваня бросил курить еще в Иностранном легионе.

– Разбор полетов отложим. Чересчур высоко полетали, а? Чего ты замолчал? Случившегося не изменишь.

– Не изменишь. Я не понимаю главного: зачем? Для чего?

– Лучше знать, чем не знать.

– Что же мы узнали?

– Многое ты поймешь потом, когда очухаешься. Загадок появилось не меньше, кстати. Выпьем?

– Выпьем.

…– Эта запись гарантирует нам все Нобелевские премии на полсотни лет вперед, – завороженно сказал Иван. – Титулы почетных докторов-академиков всех университетов мира, Орден Подвязки и почетную грамоту месткома будем считать не заслуживающим внимания мусором… Вы хоть на полпроцента представляете себе, ЧТО мы сделали?