Башня времен. Заброска в советское детство - Анджей Б.

и на друзей недовольно пищали невидимые в ветвистой чащобе птицы, одинаково ругаясь как на Жеку, так и на Воробья, не зная о пернатой природе его фамилии и не желая принимать его за своего. А однажды под ноги выскочил, всех напугав и сам ещё больше перепугавшись, одичавший лохматый котяра.

Друзья заблудились в этих негостеприимных дебрях и вылезли, грязные и исцарапанные, не там, где было нужно, а в самом конце улицы, где на них подозрительно уставился куривший на лавке толстенный старый цыган. Пришлось возвращаться в кусты и проделывать немалый путь вдоль дороги, держась от неё на некотором расстоянии. Когда в уже наступивших сумерках вылезали из кустов снова, то едва не наткнулись на всё тех же мелких цыганских оболтусов. Те жгли в костерке какую-то вонючую резину метрах в пятнадцати от жигуля, и друзья обнаружили их заранее — но один мелкий отошёл пописать в неудачную для Жеки с Воробьём в сторону и едва их не обнаружил.

Посиделки у костра могли затянуться надолго, и Жека занервничал. Какое-то неочевидное чувство подсказывало ему, что времени на всё про всё именно у него остаётся не так и много. И нескольких суток, как в случае с недавним курортным делом, здесь ему не дадут.

Хоть сумерки наступили, темнело, однако, медленно. Жека подумывал уже потихоньку пробираться к машине — авось сидящая у костра ребятня тихого движения в сумраке и не заметит. Но что, если заметит? Тогда придётся удирать — и весь план полетит к чертям. Пока Жека колебался, из дворов раздался густой как бульон женский голос, и двое цыганчат, что-то расстроенно пробормотав, поглядели напоследок в костёр и побежали к своей калитке. Постепенно и остальная компания разбрелась по домам — видимо, на ужин. Жеке так и представилась патриархальная картина: за столом большое семейство, три поколения, а то и все четыре, если где-то сбоку примостилась морщинистая усатая прабабка, кто-то младший лезет нетерпеливой ручонкой в общее блюдо впереди всех — и получает по лбу строгой отцовской ложкой…

Тем временем костёр, возле которого теперь никого не было, затрепетал на ветру, вспыхнул напоследок совсем ярко — и погас. И Жека с Воробьём тут же отправились, что называется, на дело.

В глубине души Жека надеялся, что машина будет не заперта: чего, мол, боятся хозяевам, они же сами цыгане. Ну или одну из дверей просто забыли бы закрыть. Но увы, хозяин жигуля был не дурак и знал, как оно в жизни случается. Хорошо хоть стекло водительской двери было закрыто неплотно, Жека просунул туда край острой ветки, а потом пальцы, и с большим трудом немного эту щель расширил. Было бы совсем здорово опустить стекло настолько, чтобы туда могла пролезть тонкая детская Жекина рука, но нет, так это не работало, и дальше оно не пошло.

Тогда Жека ободряющее махнул засевшему на стрёме Воробью и достал из кармана заранее приготовленную леску с петелькой на конце.

Кто хоть раз захлопывал в кабине ключи и вскрывал автомобиль, набрасывая нитку с петлёй на пластмассовый столбик отпирающего двери механизма через щель в окне, тот запомнит этот процесс надолго. Жеке приходилось это делать не единожды.

Просто чёртова петелька эта надевается на чёртов этот столбик совсем не с первого раза. И хорошо ещё, если наденется с двадцатого. А когда она надевается, то может и не захотеть затягиваться. А когда всё же затянулась, может запросто не потянуть столбик вверх, а соскочить вхолостую.

И вот Жека, высунув в усердии язык, снова и снова наводил своё лесочное приспособление на цель. Фонарь на столбе возле двора бил в глаза, но всё же больше помогал, чем мешал, без него пришлось бы худо. Из ближних кустов напряжённо зыркал офигевший от происходящего Воробей. В случае, если Вор Велосипедов или кто-то другой вздумает припереться в этот тёмный час к машине, Воробей должен был издать условный тихий свист.

Но когда кто-то возле жигуля таки появился, Воробей ни свистнуть, ни даже пикнуть вообще не успел.

Не успел ничего сообразить и увлечённый своим занятием Жека: просто рядом что-то резко зашуршало, и тут же прямо возле уха кто-то задышал. Жека не успел и испугаться — подумал, что это прибежал зачем-то Воробей. Но нет, то был вовсе не Воробей, то была большущая собака, немецкая овчарка. Наверное, та самая, что бегала здесь днём за палкой. Уши её высоко торчали, а глаза внимательно смотрели Жеке в лицо. «И что это мы тут делаем?» — как бы спрашивала умная собачья морда всем своим видом.

У Жеки, кстати, одно время была почти такая же собака. Тоже немецкая овчарка, молодой кобелёк по имени Бой, отец привёл его от какого-то своего товарища, у которого их жила целая свора. Этот Бой был добродушный и весёлый, но, видимо, по причине своей совсем ещё юности, отличался неимоверной бестолковостью. Ни о каком выполнении команд и речи не шло. Нет, он вполне нёсся за палкой и хватал её, но пока трусил обратно, о палке всегда забывал, и она выпадала из его радостно раззявленной пасти. Да что там команды, с глупым этим псом нельзя было даже прогуляться рядом с двором: он не отличал безопасных мест от проезжей части и летел, размахивая ушами, прямо на дорогу перед машинами. То, что его не сбили и не переехали прямо у Жеки на глазах, это им обоим просто повезло.

Попрощались с псом в тот день, когда в калитку к ним заглянул нетвёрдо стоящий на ногах мужичок. Сразу за забором родительского дома серебрилась металлическим навесом автобусная остановка, и такие вот визиты не были редкостью: алкоголические люди заходили, чтобы попросить с понятными целями пустой стакан, а иногда — водички. Мужичок, которому море было тогда по колено, увидев пса, тут же полез к нему обниматься. И гостеприимный Бой не стал рычать и лаять, он радостно прыгал возле мужичка и пытался лизнуть того в лицо. Узрев эту феерическую картину, батя справедливо решил, что такой охранник нужен их семье не особенно, и в тот же день отвёл пса обратно. А во дворе у них чуть позже появилась некрупная и звонкая собака Рекс, через некоторое время ввиду объективных обстоятельств переименованная в Рексу или Рексицу.

Животное, что смотрело Жеке в лицо и шибало ему в нос едким запахом шерсти, глупым отнюдь не выглядело. Глаза собаки, показалось Жеке, блестели из темноты полным пониманием ситуации. И Жека застыл, глядя на пасть с рядами крупных зубов.