Восхождение - Денис Ратманов

загнанных в угол людей. Им некуда отступать, нечего терять, но шаг в неизвестность всегда страшит. В столовой поднимается гвалт, отдельных слов не разобрать, больше всех спорят женщины, долетает «голод», «сдохнем». Нааман взывает к порядку и выносит решение на голосование.

Выходит он раньше чем через полчаса, кладет руку на плечо и заглядывает в глаза.

— У нас нет выбора, Леон. Здесь мы точно погибнем, нас загоняют, как диких зверей. Поэтому мы идем с тобой. Нас осталось шестьдесят четыре человека. Двадцать детей. Сорок четыре взрослых, двадцать пять женщин, девятнадцать мужчин — не маловато ли?

— Наши женщины отменно владеют оружием, — отдаю ему коммуникатор, такой же, как у меня, программирую на нового владельца, объясняю, как использовать. — Он работает только снаружи, в зиккурат сигнал не дойдет. Я напишу точное время, когда и куда прибудет транспортник. — Пожимаю его руку. — Рад, что мы снова семья.

Меня окружают собравшиеся, подростки спрашивают про «Полигон», взрослые — о подробностях жизни на четвертом уровне. Пытаюсь отыскать Гитель, но ее нет, скорее всего, ушла к детям. Говорю, что у меня мало времени, прощаюсь, но меня не отпускают, лезут с объятьями, жмут руку, дети липнут. Намаан топает, разгоняя их, и вместе с Бэном отправляется меня провожать.

— Большая часть стай ушла в леса, услышав, что никто больше не истребляет озверелых, — говорит старейшина и бросает в спину: — Леон, если мы умрем… Наша кровь будет на твоей совести. Надеюсь, что она у тебя осталась!

Останавливаюсь у порога, оборачиваюсь, выдерживаю его взгляд.

— Намаан, клянусь, что как только появится возможность, я помогу и другим стаям. Но на это нужно время. Уйти в леса — правильное решение.

После визита к трикстерам отправляюсь в логово Рэя, но не обнаруживаю его там. Судя по порядку и вытертой пыли, логово обжито, и ушел он отсюда недавно. Оставляю записку с данными своего коммуникатора — уж Рэй найдет способ со мной связаться. Пишу, что не забыл о нем и попытаюсь его вытащить и легализовать.

Оставаться тут смысла нет — Рэя можно и до ночи прождать. Поскольку управился я быстрее, чем рассчитывал, остались три часа, и по подземным ходам отправляюсь к Помпилию, чтобы закинуть удочку, нет ли у него на примете толковых бойцов-зороастрийцев для службы в «Оплоте». Хочется, чтобы хотя бы офицеры были единомышленниками.

Но на самом деле гораздо больше хочется увидеть Элиссу, обнять ее и снова сделаться целым. Заглянуть в ее сияющие счастьем глаза и понять, что все мои действия и решения нужны и важны.

* * *

— Я не могу ответить за всех, — говорит Тевуртий, задумчиво помешивая натуральный чай в чашке, ложка изредка звякает о старинный фарфор. — Но мне нравится твоя задумка, и я поговорю с учениками, в которых уверен, а дальше выбор за тобой.

Как и Рэю, оставляю ему свои координаты.

— Спасибо. И, если будет возможность, собери в одном месте, я проверю их на лояльность.

— Конечно будет, — кивает Тевуртий. — Одно дело делаем.

Элисса сидит рядом со мной, на ее губах мечтательная улыбка. Странное дело — меня продолжает к ней тянуть до дрожи, причем достаточно сжать ее руку, как я это делаю сейчас, под столом, незаметно от Тевуртия, и наступает умиротворение, блаженное спокойствие, какое я ни разу не испытывал до нее.

Хочется, чтобы все было, как в прошлый раз, но понимаю, что осталось полчаса, и я не смогу себя заставить уйти. И сейчас сложно, но, насытившись ее желанным телом, будет невозможно в принципе. Она тоже это понимает, но именно сегодня не хочет меня отпускать. На пороге вцепляется мертвой хваткой, гладит по спине, зарывается носом в футболку.

— Еще пять минут. Чтобы запомнить.

Я и сам хочу впитать ее запах, унести с собой вкус ее губ… Я становлюсь сентиментальным… И хрен с ним! Целую ее нежно и страстно, глажу по щеке.

— Самая лучшая. Моя.

Элисса находит в себе силы разжать объятья, и я выскальзываю на улицу, в ночь, но тело отказывается уходить, словно меня что-то удерживает. Поворачиваю голову и вижу в светящемся окне Элиссу, прижавшую ладонь к стеклу. С каждым шагом все глубже, все отчетливей чувство утраты, отдаляется ее силуэт, очерченный золотым светом ламп, ширится, растет между нами овраг, наполняется чернотой.

Почему? Мы ведь обрели друг друга, и я буду возвращаться к ней. Все прошлые разы дурное предчувствие отпускало, теперь же оно со мной, даже когда спускаюсь на первый уровень, где меня ожидает флаер Эда.

Теперь он сразу везет меня в мои апартаменты, раздерганный дурным предчувствием, прошу его быть осторожным на обратном пути и путать следы, а сам связываюсь сперва с Гисконом, докладываю, что трикстеры готовы вылетать хоть завтра, затем — с Лексом, парень отчитывается, что Надана и Тейн должны вернуться с родных зиккуратов за полночь.

Вроде бы все, что от меня зависело, сделано. А значит, я имею право наконец выспаться, ведь завтра — очередной трудный день. Теперь все они будут трудными и ответственными, но мне не привыкать к жизни под прицелом.

Проваливаюсь в черноту, едва коснувшись головой подушки, и снится мне война, мечутся лучи прожекторов, воет сирена. Открываю глаза, и вой сирены превращается в верещание коммуникатора. Нехотя отвечаю на вызов от неизвестного. Напряженный мужской голос говорит:

— Леон. Это Тевуртий. На нас напали. Не отобьемся, их много. Полицию вызвал, не спешат.

Сон пропадает мгновенно. Как же так? Меня не могли выследить, ведь я к ним пробирался окольными путями… Подумаю об этом потом. Надо торопиться.

Одеваясь, набираю Лекса. Хотя сейчас третий час ночи, он отвечает сразу же.

— Нужна помощь,— говорю я, лихорадочно соображаю, кого бы еще подключить.

Там же Элисса! Некоторое время Тевуртий продержится, у него дом — крепость. Но потом… И людей взять неоткуда!

Хотя и один я — боевая единица. Броня современных флаеров мощнее, чем у машин первых поколений, которые используют налетчики, а что это братство Топора, я не сомневался. Мой флаер оборудован плазмоганами и пулеметными турелями, из оружия у меня пистолет-автомат, бластер. Так что нужно лететь и сдерживать натиск до прилета полицейских. К тому же у меня есть два помощника. Очень надеюсь, что мы успеем раньше, чем налетчики прорвутся.

Сбегая по лестнице, кричу:

— Виктор! Вставай, собирайся!

Он высовывается из-за двери — заспанный, помятый.

— Танит нужна помощь. Будем драться и, возможно, умирать.