«Над всей Испанией безоблачное небо» - Герман Иванович Романов
«Над всей Испанией безоблачное небо» читать книгу онлайн
Гражданская война страшная штука, особенно когда над головой вечно голубое испанское небо, под которым хочется жить мирно. Вот только невозможно найти примирение в обществе, терзаемом политическими противоречиями, расколотым взаимной ненавистью. Тут возможно только одно решение – уничтожить противников силой. Как мрачно шутили мятежники в Испании жаркими июльскими днями 1936 года – «удовлетворить чаяния крестьян о земельной реформе можно только одним способом – дать всем по два квадратных метра на могилу».
У главного героя хватило мужества сохранить верность присяге и умереть за Республику в первые дни мятежа, однако не достало решимости сражаться за нее. Но на обшлагах кителя адмиральские нашивки, в заливе эскадра, которая может определить весь ход вспыхнувшей гражданской войны в самом ее начале. А еще есть то, что можно назвать «вмешательством из будущего»…
Но ведь французы не зря говорят — обещать, не значит жениться!
Короче, Франко не пожелал расплачиваться за военные поставки, сказал лишь «спасибо» — то есть классически «кинул». И не полез в мировую войну — нейтралитет оказался спасительным для многолетнего диктатора Испании и установленного им режима, в то время как «заклятые друзья» окончили свой жизненный путь чрезвычайно скверно!
«Левая сторона» испанского конфликта тоже проделала свой эволюционный путь — получив 19 июля в руки оружие, чрезвычайно усилились самые крайние группировки, анархисты и коммунисты. У партии сторонников прибавилось множество, а когда СССР начал крупные поставки оружия, то влияние стало увеличиваться по экспоненте, с 80 до 300 тысяч. В ряды КПИ массово вступали социалисты, вообще вопрос о слиянии двух самых крупных партий мог быть решен быстро, просто в Москве решили, что следует сохранять видимость демократии, в угоду Англии и Франции. Хотя в Лондоне и Париже все правильно поняли, и наличие в правительстве всего двух министров-коммунистов никого не ввело в заблуждение.
Реальная власть уже принадлежала коммунистам — хотя формально они выдвинули на первое место социалиста доктора Хуана Негрина, своего рода «зиц-председателя», которому можно было доверять. Ведь он, будучи до этого министром финансов, передал в конце 1936 года пятьсот тонн испанского золота Москве. Итогом стали майские события в Барселоне, когда компартия показала свою настоящую силу, практически ликвидировав власть анархистов в Каталонии, и «растерзав» ПОУМ — партию, примкнувшую к 4-му Интернационалу Троцкого, хотя и выступавшую с критикой 'демона революции. Но это не спасло Андреа Нина — троцкистов ненавидели в СССР куда больше, чем франкистов и фалангистов, вместе взятых.
Эти зловещие события стали началом неизбежного конца «демократической» Испании как таковой — устраивать между потенциальными союзниками внутреннюю конфронтацию, когда повсеместно происходит ожесточенная гражданская война, занятие гибельное и бесперспективное, которое только ускорило падение республики 'Народного Фронта!
— Всего один день, и ситуация не превратилась в гибельную. И потребовалось двадцать часов, которые были тогда бездарно упущены, и «центристы» сами потеряли власть!
Асарола встряхнул головой, вспоминая минувшие 17–18 июля события. Премьер-министр Касарес Кирога сделал все, чтобы за столь короткое время погубить Республику, хотя, несомненно, желал ей блага. Но как интеллигент, в решающие часы натворил такого, что лучше бы вообще ничего не делал. Он запретил выдавать оружие милисианос, хотя знал, что мятеж неизбежен, и не стал принимать превентивные меры, такие как разоружение воинских частей. А ведь народ мог 17 июля подняться, и тогда бы все было бы решено в самом начале. Даже 18 июля победа над мятежниками была более чем возможна — в Андалузии их положение оказалось шатким.
Однако Кирога не только не выдал оружие, он грозил расстрелом каждому губернатору и лояльному офицеру, которые осмеливались это сделать, когда на улицах уже закипели бои. Хуже того — он распустил армию, посчитав ее ненадежной. Нужно являться откровенным безумцем, или много возомнившим о собственной гениальности интеллигентом (общее по факту), чтобы совершить форменное самоубийство собственной власти. Сухопутную армию ничего не умевшие милисианос не заменили, и ее потом пришлось создавать с нуля по политическому принципу принадлежности. Каждые партии начали формировать собственные бригады и дивизии, немногие профессиональные офицеры, сохранившие лояльность правительству были либо отчислены, не найдя себе места, или запуганы до такой степени, что стали бездельниками или саботажниками.
Хватало среди них и эмигрантов, и тех, кто дождавшись случая, переметнулся на сторону Франко. Да один факт говорит сам — правительством Республики были недовольны десятки тысяч бойцов. Наглядный пример — около ста тысяч милисианос, попавших в плен после капитуляции Северного фронта, охотно и храбро воевали на стороне франкистов против своих бывших товарищей…
Бургос
— Мне уже кажется, генерал, что правительство в Мадриде воспользовалось нашим выступлением, чтобы расправиться с противниками, как справа, так и слева. И полностью утвердить свою власть!
Командующий «национальной армией» генерал Санхурхо последние дни пребывал в полной растерянности, и «Директор» прекрасно хорошо видел. Победное шествие мятежников в июле, когда захватывался город за городом, провинции освобождались от красных одна за другой, вскоре сменилось ожесточенными боями в августе, когда республиканцы стали контратаковать, отбивая захваченное. А уже сентябрь начался общим наступлением республиканцев, и Мола отчетливо осознал, что подготовленное им выступление армии обречено.
Противоборствующие силы тогда оказались равные — выступило только две дивизии, но вскоре, благо имелось множество офицеров, развернутые до четырех, за счет прибывающего пополнения из фалангистов, монархистов и угрюмых кастильских крестьян, недовольных затягиванием земельной реформы и уже не верящих правительству. Большую поддержку оказали помещики и буржуазия, выделившие приличные ассигнования. Альфонсо, отрекшийся от престола король Испании, выделил на покупку всего необходимого астрономическую сумму в пять миллионов фунтов стерлингов. Оружия хватало с избытком — имелось около трехсот тысяч винтовок с боеприпасами, пушки и пулеметы. Это позволило развернуть еще две пехотные дивизии изпылких уроженцев Наварры. Карлисты-«рекете» ненавидели всех республиканцев, и как истово молились, так же шли в бой, отважно сражались и погибали с распятием на груди.
Пехотные колонны в июльской пыли маршировали до Сеговии, но там столкнулись с республиканцами — терциями гражданской и штурмовой гвардии, усиленных батальонами милисианос. И вот тут Мола впервые осознал, что победное наступление окончилось, и местное население настроено против мятежников крайне враждебно. Плохо и то, что авиация целиком сохранила лояльность Мадридскому правительству — каждый день самолеты «Бреге» и «Ньюпорт» делали налеты на пехоту и немногочисленную кавалерию «националистов», нанося не столько потери убитыми и раненными, сколькодавя на психику солдат, делая их неуверенными в боях.
К счастью, на прибывших в Португалию из Италии и Германии пароходах доставили три десятка истребителей-бипланов, к тому же несколько летчиков перелетело от республиканцев. Пилотов у мятежников хватало с избытком — офицеры бежали в Старую Кастилию при любой возможности. Но вскоре поставки оружия практически прекратились — флот полностью сохранил лояльность Мадридскому правительству. Новый морской минист контр-адмирал Асарола пригрозил проверкой всех прибывающих в Португалию транспортов, и блокировал испанское Марокко, где оказалась фактически «запертой» вся Африканская армия, на которую так надеялся Санхурхо и сам Мола. И хотя оба недолюбливали генерала Франко, но надеялись, что тот ухитрится перебросить подкрепления.
И действительно — из Тетуана в конце июля на португальские аэродромы стали приземляться первые «юнкерсы» и «савойя», доставившие несколько бандер и таборов «терсио» и «регуляес». Однако переброски по «воздушному мосту» вскоре прекратились — слишком далеко было лететь, запасы топлива на марокканских аэродромах закончились. Несколько транспортников были сбиты республиканскими истребителями, и тут разразился скандал — германские и итальянские пилоты были взяты в плен.
В августе в небе появились французские и английские аэропланы, переданные республиканцам Лондоном и Парижем, и ситуация в воздухе значительно ухудшилась. Вскоре на фронте появились также все шесть дивизий, оставшихся под властью правительства, пополненных и вооруженных до зубов. А кроме них и десяток отдельных бригад, в том числе таких, о которых раньше и речи быть не могло — из каталонцев и басков.
Дарование этим провинциям автономии было встречено в Бургосе с категорическим неприятием — Испания должна оставаться «единой и неделимой». Так что в захваченной наваррцами баскской провинции Алаве начались ожесточенные бои, и, к сожалению, пришлось отойти под давлением неприятеля, так как от Гвадалахары и Арагона началось общее наступление «красных». И что самое скверное — это были совсем не «красные», анархисты или «большевики», а вполне себе нормальные испанцы, которые уже не расстреливали священников и монахов, не разрушали церкви, наоборот, брали их под свою охрану. Крестьян не грабили, повсеместно распространяли декреты правительства о конфискации помещичьих земель и о справедливом их дележе, причем самими крестьянами и батраками.
Подобное произошло в Андалузии, где огромные массы бесправных бедняков получили наделы — там национализировали все земли помещиков, кто выступил против республики — а в мятеже участвовали почти все владельцы огромных угодий. И вот тут Мола осознал, что правительство Хираля сделало расчетливый ход — дождалось, пока выступление начнется в полном
