Андрей Посняков - Гладиатор: Тевтонский Лев. Золото галлов. Мятежники (сборник)

Ознакомительный фрагмент

В конце занятия во двор, несмотря на дождь, спустился ланиста и отозвал новую парочку в сторонку.

– Северьян, и ты, Беторикс. Как вы уже поняли, вы будете сражаться в паре. С завтрашнего дня начинайте репетировать, Клавдий поможет. Ты, Северьян, должен будешь нанести Тевтонскому Льву рану поперек груди, не глубокую, но так, чтобы потекла кровь. Ты же, Лев, ближе к концу схватки, ударишь его в правый бок – тоже слегка, чтобы только содрать кожу. Потом выбьешь у него меч. Ну, Северьян, что ты так смотришь? У тебя уже достаточно поклонниц, чтобы не бояться случайного проигрыша. Тем более оба вы вполне приличные бойцы, и, думаю, доставите публике удовольствие. А ты, Тевтонский Лев, приобретешь сторонников, поскольку в следующие игры уже тебе придется просить пощады. Да! И имейте в виду, после схваток пара на пару будет одна общая – так захотел господин Сульпиций. «Галлы» против «римлян»… Ты, Беторикс, будешь за римлян, галлов у меня и без того достаточно. И вот тут-то мы ими пожертвуем… Ну, бродягами этими. – Ланиста цинично кивнул на уходивших в казарму молодых галлов. – Все равно они ничего толком не умеют, а учить уже некогда. Ну, а кто сумеет выжить, тех появится смысл учить. Но это уже потом, после Сатурналий.

Виталий молча кивал. Все понятно, обычная «показуха», как это называется у реконструкторов, то есть постановочное сражение, с которыми нередко выступают на разных там народных гуляниях или открытых фестивалях для туристов. Сперва поединки, потом «стенка на стенку». Правда, исход такого поединка крайне редко планируется заранее, а в остальном все знакомое и родное. Вот только в реконструкции «убитые» через три минуты встанут, ощупывая синяки, максимум рассечения; ну, один-два перелома – тоже дело обычное, однако это лечится. А тут убивать будут всерьез. Но биться в истерике по этому поводу никто не собирался: для этой эпохи, для ланисты Валерия убийства на потеху толпе были всего лишь частью обычного бизнеса. Рабы, пленники, легионеры почти и за людей не считались, чего их жалеть? Ценилась и охранялась государством лишь жизнь, права и свободы настоящих римских граждан – маленький островок цивилизации в жутком и кровавом болоте древних времен.

Арену выстроили быстро, благо в школе имелось все необходимое, в том числе разборные трибуны и подушки, чтобы мягче сидеть, не говоря уже о всякого рода флажках, знаменах и вымпелах.

Последнюю неделю горожане жили в ожидании праздника. Флюиды сладостного предвкушения поразили всех, от богатых магистратов до нищих и рабов. Сатурналии – праздник веселый, а тут еще и гладиаторские бои! Ради этого стоило приехать из самых дальних углов провинции, чтобы насладиться зрелищем и потом весь остаток жизни вспоминать: «Это было в тот год, когда всадник Марк Сульпиций Прокул, тот самый, который вскоре стал пропретором, устроил на Сатурналии гладиаторские бои. Ох, и славные же были игры – кровь лилась рекой!»

Конечно, ждали и сами гладиаторы. Фракиец, Красавчик Апис, Германский Ветер и прочие избранные не скрывали приподнятого настроения, что же касается остальных, в особенности молодых галлов, то здесь все было сложнее. Страха смерти никто не выказывал, но одни радовались, что им дадут шанс умереть с оружием в руке, избавившись от низкой рабской доли, а другие скептически кривились: какая же доблесть в том, чтобы быть зарезанным на потеху толпе? И мысль о том, что придется кого-то убивать, смущала лишь Тевтонского Льва, которому, в общем-то, сам хозяин практически гарантировал выживание и продолжение карьеры.

Поводов для радости Виталий пока не видел. По сути, его гнали в сражение, как быка на бойню. Кормили, правда, хорошо, но днем молодой человек находился под пристальным присмотром тренеров и охраны, а ночевал в запертом карцере. Ему еще не доверяли, хотя ушлый юноша Валерий и лелеял надежды на нового бойца. Однако суждено ли им было сбыться? Сколько ни репетируй предстоящий бой, на деле он по-всякому может повернуться. Вдруг поклонники Альпийского Тигра окажутся не столь многочисленны, и якобы побежденного гладиатора придется убить уже по-настоящему? Беторикса передернуло, едва он представил, что ему придется полоснуть клинком по горлу товарища. И ладно бы еще победил в бою честно, а ведь тот должен будет намеренно уступить! И кто он, аспирант Замятин, после этого будет? Палач, артист, гладиатор, проститутка, ланиста – одного поля ягоды.

– Ну? – После утомительной тренировки, когда сдавали оружие, к Виталию подошел ланиста, потрепал по плечу, улыбнулся. – Чувствуешь радость близкой битвы?

– Да не особо, – честно признался гладиатор. – Азарт – да, наверное, есть, но радости…

– Эх! – Валерий махнул рукой. – Экий ты циник.

Кто-то вдруг позвал его – Красавчик, что ли, и ланиста скривился:

– Ну, вот, сейчас опять что-нибудь выпрашивать будут.

– Валерий, эй, Валерий! – скинув тяжелый шлем, взывал Красавчик Апис. – Иди скорей сюда, дело есть.

– Знаю я ваши дела, – пробурчал ланиста. – Небось опять девки понадобились.

– Э, дружище! – Апис и стоявшие рядом Фракиец и Германский Ветер засмеялись. – Нам бы не только девок, нам бы сейчас и вина неплохо. Только не той бурды, которой ты обычно всех потчуешь. Эй, эй, Валерий! Вот только не надо говорить, что нет денег. Сульпиций же заплатил!

– Ну, заплатил, – юноша неохотно кивнул. – Но ведь вся подготовка тоже стоит денег. Думаете, арена сама собой строится?

– Да ничего мы не думаем, дружище! Вели-ка принести нам вина… и девок подогнать! Позови кого-нибудь – наверняка за воротами стоят.

– Вот шельма! – восхищенно произнесли сзади.

Аспирант обернулся – все никак не мог привыкнуть к этой манере Северьяна возникать за спиной, словно черт из табакерки. Люди этой эпохи обладали более развитой восприимчивостью и могли, не оборачиваясь, сказать, кто за ними идет и на каком расстоянии, но Виталий, увы, такими способностями не обладал.

– Я про Красавчика, – подойдя ближе, ухмыльнулся Альпийский Тигр. – На этих играх он получит свободу.

– Свободу? – удивился Виталий. – Так ведь ее еще заслужить надо.

– Нет, – Северян покачал головой и прищурился. – Свободу нельзя заслужить, ее можно только купить.

– И что, у Красавчика есть на это средства?

– Не у него, у Сульпиция. Хотя и Красавчик тоже не беден. Недавно прикупил две мукомольни и еще хочет пекарню.

– Рад за него, – Беторикс улыбнулся.

В принципе, ничего удивительного: некоторые рабы бывали богаче своих хозяев, владели мастерскими либо занимались доходным промыслом, при этом не имея никаких прав и за людей не считаясь. Многие со временем выкупались на свободу, становились вольноотпущенниками, по гроб жизни оставаясь клиентами своего бывшего хозяина. А многие так и не выкупались – хозяева обычно не склонны были отпускать на волю курочку, несущую золотые яйца. Разве что за очень уж приличные деньги. А раб-гладиатор имел немало возможностей их заработать. Устроитель игр мог заплатить особо понравившимся бойцам – прямо на арене, на виду у ревущих от восторга зрителей, отсчитать сверкающие на солнце золотые ауреусы. Гуляй, рванина, да добро мое помни! С такими рубаками, как Красавчик Апис, это происходило нередко, однако сами игры устраивались не так часто, как хотелось бы. Потому основным заработком для гладиаторов-суперзвезд всегда был «левак». С разрешения ланисты, разумеется – тот всегда получал свой процент, а иногда и сам сдавал бойцов в аренду за определенную сумму. Скажем, в качестве сопровождающих важного господина или госпожи, охранника; иной раз требовалось кого-то припугнуть… или даже набить морду… или даже… Словом, способов подработать на стороне хватало.

– Сульпиций заплатил за Красавчика больше двухсот тысяч сестерциев, – негромко продолжал Северьян.

– Немалая сумма! – Беторикс присвистнул и повел плечом.

– По сравнению с тем, сколько Сульпиций награбил в Галлии, это сущий пустяк!

– Награбил? Но ведь центурион должен сдавать трофеи…

– Ты что, вчера родился? Должен-то он должен…

– А зачем центуриону выкупать гладиатора?

– Сульпиций метит в квесторы или эдилы, а то и в пропреторы, потому и устраивает игры. Если он в придачу освободит лучшего бойца, это даст ему еще больше славы. К тому же у Красавчика две мукомольни, и он вполне может сам внести часть суммы на собственный выкуп. И ему хорошо, и Сульпицию польза. Да и остальных, кто себя проявит, центурион наверняка щедро наградит. Кстати, Валерий с тобой еще не говорил на эту тему?

– Нет.

– Значит, поговорит, не сегодня, так завтра.

Северьян оказался прав: вечером ланиста лично заявился в карцер, где по-прежнему квартировал Тевтонский Лев.

– Ну, что ты так смотришь? Удивлен моим визитом?

– Не знаю, куда усадить столь почетного гостя, – усмехнулся гладиатор. – На прелую-то солому неудобно как-то.