Русская Америка. Сухой закон 4 - Михаил Дорохов

Тело убийцы обмякло, и он уже не сопротивлялся. Лишь забирал воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег. Удерживая его, я повернулся в сторону лестницы.

На ступенях стояла Блум. Она двумя руками держала «дамский» Браунинг перед собой. Глаза красавицы были широко открыты. Бледная как мел, она превратилась в изваяние, будто не могла поверить в то, что совершила.

Из-за стойки медленно поднялся администратор, в ужасе осматривая холл.

— Опустите пистолет, мисс Брауни… — как можно спокойнее произнёс я, — Эрнест уже никому не причинит зла.

На лестнице послышался топот. За спиной Блум показался Матвей. Он затормозил и начал осторожно обходить мисс Брауни. Затем мягко положил руку на её пистолет и надавил, опуская оружие. Девушка «отмерла» только через несколько секунд.

— Матвей, помоги мне! — рявкнул я, бросаясь к Вольге.

Револьвер Эрнеста я пнул в сторону, и он закатился в угол. Судя по всему, жизнь уже покидала тело племянника Короля. Одна пуля вошла в плечо, а вот вторая попала в шею, и сейчас он захлёбывался кровавыми пузырями.

Мы с водителем быстро перевернули моего телохранителя. Я уже заметил, что на спине Вольги одежда была в порядке. Значит, пуля осталась в теле. Раненый тихо сипел, не в состоянии подать других звуков. Я распахнул полы пальто телохранителя. На груди расплывалось красное пятно.

— В Павуске ещё есть врачи, кроме Шоунов? — спросил я у администратора.

— А-а-а…

— Быстрее соображай! — прорычал я на недотёпу.

— Мистер Филс.

— У него есть телефон?

— Есть. Но он в получасе езды! И он это…

— ЧТО?

— Уже совсем старый, редко занимается пациентами… Плохо видит.

— Так звони! Скажи, что моего бойца нельзя сейчас перемещать! Пуля осталась внутри!

На лестнице показался Кислов, и я указал на него администратору:

— Если сейчас доктор не возьмёт трубку, то поедешь к нему вместе с ним!

Рубашку на Вольге разорвали в одно движение.

— Зажми рану, Матвей, — скомандовал я, видя, как кровь очень слабой пульсацией выходит из раны.

Плохо дело. Очень плохо! Неужели, задето сердце? Как Вольга вообще смог двигаться с таким ранением?

Администратор побежал к телефону.

— Вот здесь зажми! — прикрикнул я на Матвея.

Руки мои уже были полностью в крови.

— Он всё, Лексей Иваныч… — будто издалека послышались слова водителя. Он прижал пальцы к шее Вольги.

Я, тяжело дыша, поднял глаза выше.

Вольга смотрел остекленевшими глазами в потолок. Лицо его застыло в восковой маске. Настолько безмятежной, что молодое тело Алексея Соколова, в котором я был, пробил озноб от всплеска адреналина. Кровь уже давно перестала выходить из раны телохранителя. Сердце остановилось и больше не перекачивало её по организму.

— Держи, говорю! — рявкнул я на Матвея в отчаянии.

В то, что всё кончено, я отказывался верить.

Водитель послушно прижал салфетку к ране.

А я начал делать непрямой массаж. Раз-два… В полном молчании тех, кто стоял вокруг или помогал мне. Кислов присоединился к нам. Раз-два-три… Даже если пуля повредила кости, то сейчас это единственный вариант запустить сердце Вольги. Никакого получаса езды до врача он не выдержит. А моих знаний в медицине не хватит на что-то серьёзное в условиях начала двадцатого века…

Спустя какое-то время на моё плечо легла рука Кислова. Я отклонился назад и поднял лицо вверх. Уставился на люстру, висящую на потолке. Закрыл глаза и шумно выдохнул. Сердце ухнуло в пропасть.

Затем я перевёл взгляд на Эрнеста Беркхарта, лежащего неподалёку на паркете. Он уже не двигался. Ничего, кроме горечи и разочарования в своих силах, я не испытывал. Опустошение нахлынуло, словно холодный душ, и сдавило сердце.

Кислов убрал руку. Вместо него до меня слегка дотронулись тонкие тёплые пальцы, возвращая в реальный мир. Я перевёл взгляд. Блум участливо смотрела на меня.

— Спасибо, мисс Брауни… Я перед вами в большом долгу… — поблагодарил я девушку за помощь и такие точные выстрелы.

— Не стоит… — сказала красавица.

А затем тихо добавила:

— Если бы я успела раньше…

— Вы сделали очень много. Решиться на подобное может не каждый.

И действительно. Скольким людям кажется, что в случае критической ситуации, они, словно герои боевика, обязательно нажмут на спуск. А потом становятся жертвой собственных заблуждений…

Я опёрся на колено окровавленной рукой и поднялся с пола. Рядом стоял Кислов и шевелил губами, тихо читая молитву. Ещё одна смерть в наших рядах. Вольга был воином, и погиб как воин, до последнего сражаясь. Я перевёл взгляд на его Кольт, к которому он недавно тянулся из последних сил, истекая кровью.

— Матвей, не забудьте про оружие…

Водитель молча кивнул.

Двери гостиницы распахнулись, и внутрь в сопровождении полиции ворвался Том — напарник агента Диксона. Он осмотрел холл и опустил Винчестер.

— Кто это? — он указал на труп Беркхарта.

— Эрнест… племянник Короля, — глухо ответил я.

— Нашёлся, значит… — он нахмурился, увидев Вольгу, — Он жив?

— Нет.

Том снял шляпу:

— Соболезную. Да упокой Господь его душу.

Вокруг началась суета. Раздав указания своим людям, чтобы дождались доктора, и нашли ледник для тела Вольги, я ответил на вопросы Тома и полиции. Администратор всё подтвердил. А затем я ушёл с Блум наверх к себе. Смыл кровь с рук. Налил ей виски, чтобы девушка «отошла» от произошедшего. А сам в спальне переоделся в чистое, избавившись от пропитанной кровью Вольги одежды. Вышел в зал люкса и налил себе тоже горячительного. Затем достал из «дежурной» пачки сигарету и поглядел на красавицу с немым вопросом.

— Курите… — махнула рукой она.

Я зажёг спичку и подкурил. Пагубная привычка. Как и в «прошлой» жизни, здесь я обращался к ней только в моменты волнения. Избавиться бы полностью…

— Часто такое у вас, Алекс? — послышался тихий голос девушки.

— Нечасто… — глухо ответил я.

— Но вам уже приходилось терять своих людей?

— Да. Это было связано с Аунего.

Я выпустил струю дыма и откинулся на кресле, ощущая, как всё тело наливает свинцовая усталость:

— Когда я принимал решение помочь мохокам в Аунего, то не скрою: я задумывался о том, чтобы в случае успеха договориться через них с осейджами. Законная сделка! Когда