Узнавать Отражение - Ande

тебе. Завтра с утра наведайся в Ген. Прокуратуру, что на Пушкинской улице. Передай ее следователю Красикову, Илье Сергеевичу. Вот - на книжку легла визитка - позвонишь с проходной, пропуск будет заказан.

Книжка оказалась прижизненным изданием Пастернака. «Избранное», издано в сорок седьмом году. Даже мне, далеко не букинисту, было понятно что это стоит дохера.

- Тебе, Фред, не откажешь в элегантности. Никаких пошлых пачек денег. Просто джентльмен поделился с джентльменом особо любимыми стихами. Тысяч сорок в баксах стоит?

- Скорее шестьдесят - кашлянул Андрюха - но дело не в этом. Илья Красиков ведёт дело о смерти Фаиса. Он хотел с тобой переговорить. А раз такая оказия…

Тут хлопнул дверь, объявился Игорь Ан, и разорался что никто не чистит картошку. Как жрать - так еще и добавки просят, а как почистить- так я?!

Горыныч, незнакомый с местными нравами, покаянно бросился на кухню. А Фред немедленно принялся снова умирать. А я и вовсе взял телефон- пижонскую радио- Нокию. Позвонил в Москву, участковому Окользину - отметился. А потом, конечно же набрал Майриной, на работу.

Дескать - рано радуешься, Светочка! Я не сгинул, а всего лишь в Питере. Она была мне рада. И конечно же буркнула про лучше сгинуть, чем та сырость. Хотя Питер, как шанс от тебя, Павлик, избавиться - отличный вариант. Деревенские любят вот эти все имперские декорации. Твоя попытка, Светлана, грубым хамством отвертеться от багажника не засчитана. Рано, короче обрадовалась. Не позже чем завтра вернусь, и хоть немного разбавлю собой эту всю вашу московскую бездуховность…

Когда Костя Ивлиев женился, родители невесты уступили молодым свою квартиру на Фонтанке. Большую двухкомнатную квартиру со входом в парадную с набережной. А сами переехали в кооператив на Ржевке, на Наставников.

Но, как выяснилось, это таило в себе неожиданности. В большой парадной легко спрятаться и напасть на входящего.

Мы с Горынычем единодушно выбрали место за стенкой проёма, ведущего на лестницу. Благо там отчётливо виднелись следы крови.

— Ты же говоришь, что он круто подготовлен? — спросил Горыныч.

Мы неторопясь поднимались на третий этаж, выглядывая слежку. Где-то тут толкутся двое-трое из этих сраных мафиози.

— Ну, Горыныч... Костя как женился, на физуху забил. С другой стороны, понять можно... ребёнок родился... Да и вот так — любого можно там подловить... И тебя, и меня.

Гопники не утруждались. На подоконнике окна между вторым и третьим этажом, с видом на Фонтанку, сидели двое. Даже если бы я не знал их в лицо, ошибиться было трудно. Они играли в карты. Судя по заплёванному полу и куче окурков повсюду — достаточно давно. Студенты, твою мать.

Увидев нас, они бросили карты и встали. А я воскликнул:

— Знакомые все лица! Привет! — и протянул руку тому, который Баринов. Второй — Харлов, по умолчанию — в распоряжении Горыныча.

Баринов растерянно протянул мне руку, и я сломал ему большой палец. В пустой след подумал, что нужно было Кучеру руки переломать... Горыныч в этот момент, вывернув Харлову руку до отчётливого хруста, крепко того придушил. А потом аккуратно посадил, прислонив к стене. А я сказал:

— Уёбывайте. Езжайте в спортзал. Развяжите там всех. И передайте Кучеру, чтобы он валил из Питера.

Мы от них отвернулись, поднялись на площадку. Я, по давней традиции, похлопал дверь ладонью. За ней раздался испуганный женский голос:

— Кто там?

— Сова! Открывай, медведь пришёл...

Дальнейшее было насквозь унылым. Ирка — моя одногрупница и жена Кости — плакала. Кот сидел на стуле с прутом из арматуры в бессильной надежде. Выглядел он очень неважно: зеленоватого цвета лицо, рассечение на затылке... Глядя на смурных родителей, захныкала маленькая Танечка...

Удивил Горыныч. Немедленно схватил ребёнка и затетешкал до звонкого смеха. А я протянул Коту отобранные в подвале бумажки. Проследил что бы он их порвал и сжег. Потом проследил, чтобы отъезжающие ничего не забыли.

Долго ли, коротко ли, погрузились в «Жигули» и отбыли. Кот так и молчал. А Ирка, периодически хлюпая носом, жаловалась, что отец убыл в загранкомандировку и не на кого надеяться. Спасибо, Паша...

На Финляндском я замешкался. «Репин» отправляется утром. Но Костя наконец пояснил, что это дополнительный поезд. Будет в Чухне ночью.

Прощаясь у вагона, Кот посмотрел на меня и с трудом сказал:

— Не держи зла, Пол. Я с тобой оттуда свяжусь.

— Бывай. Покажись врачу сразу же.

Пожал ему руку. Чмокнул Костиных женщин. Проследил, чтобы они сели в вагон. И мы с Горынычем побрели на выход.

— Я так понял, он тебе денег должен? — Игорь наконец заговорил.

— Ну... вроде как да.

— Не отдаст.

— Думаешь?

— Ага...

— Что ж...

Мы вышли из вокзала на площадь. К виду на Ленина на броневике. Горыныч глубоко вздохнул и сказал:

— Так вот это и есть твой, Пол, Питер? — он обвёл рукой всё пространство, включая Ленина, Неву, и набережную на другой стороне.

— Он, Горыныч. Как есть. А что?

— Вот чувствую, как в меня питерский дух проникает. Хочется романтики, нежности и сала с чесноком.

— Очень точное ощущение. Давай, заедем на Техноложку, в чебуречную. И назад в Москву.

— Да-да. А то я чувствую, что теряю алчность... Валить со всех ног и как можно быстрее.

Глава 17 Бридж 2

Телефонный разговор:

....- Вы уверены, что он на месте? Надеюсь вы понимаете, что поставлено на карту? И если в последний момент...

- Я проверю. Лично. Вам не стоит беспокоиться. Да и куда он денется?

- Это не моё дело, куда он может деться. Он должен быть на месте!....

-----------

Полутемный ангар:

- С завтрешнего дня - полная готовность. Операция будет проведена в течение ближайшего времени. Сигнал к выдвижению пройдёт в два часа дня. Я не буду никого уговаривать. Меры к нарушителям применю максимально жесткие. Всем понятно?

Ответом послужил нестройный гул...

----------

Телефонный разговор:

- Чего ты меня уговариваешь? По материалам дела он там рядом не стоял. Дуболомы в отделе его бы давно закрыли, будь там хоть что - то.

- Я просто хочу, что бы виновный был установлен, а не приостановки дела.

- Знаешь что?! Не зли меня.

- Боюсь - боюсь.