Заворг. Назад в СССР - Михаил Васильевич Шелест

зеленел огородом и краснел помидорами. Офигительная картина. Однако к участку отцу нужно было «пендюрить» через две сопки «пешкодралом». А мне ездить, когда он в отпуске, значит, отрывать себя от жены и сына.

И я отдал «Крауна» отцу. У него были права на вождение всего, что движется, от мотоцикла, до автопогрузчика и большегрузного транспорта. Отец катался на дачу и радовался пока не вышел на работу. Меня к этому времени уже избрали заместителем секретаря ВЛКСМ и я ездил на работу на автобусе, даже не помышляя приехать на «Волге». Я вообще поставил «Волгу» в гараж «друга семьи». Лето кончилось, куда нам на ней было ездить?

Отец же стал ставить «Крауна» на территории автобазы, где теперь работал аккумуляторщиком. Рабочую неделю она стояла там, а в пятницу он заезжал за матерью и они уезжали на дачу. Или он один уезжал. Мать не особо любила «свежий воздух», а отец без природы жить не мог.

И вот как-то приезжает ко мне отец с дарами природы, то бишь — дачи — помидорами и перцами и со вздохом так говорит:

— Продал я твой «Краун», Мишаня.

Я чуть со стула не рухнул без сознания, но что-то меня в оном удержало. Однако всё вокруг поплыло, словно я с горла засадил целую бутылку водки.

— М-м-м-м-м… — замычал я, мотая головой, чтобы прийти в себя. — То есть, как продал? Я тебе такой доверенности не давал.

— НУ, это я так, образно. Пока не официально. Замучил меня наш директор автобазы. Продай да продай, продай да продай… Как увидел, прицепился и не отстаёт. «Ниву» новую предлагает. Я согласился.

— Э-э-э… Но это — моя машина, пап…

— Понимаешь, там сейчас дорогу так размыло, что я глушитель оторвал. Едва не потерял. А Нива повыше будет и попроходимее.

— Сука! — подумал я. — Вот ведь пи*дец.

— Он ещё доплачивает две тысячи. Ещё себе купишь.

— На две тысячи рублей? Папа, она куплена на валюту. Валюту сейчас хрен где достанешь.

— Я не мог ему отказать.

— Ты не мог ему отказать? Не надо меня дурачить. Тебе просто понравилась «Нива», но мне она на хер не нужна. Даже новая. По грибы ягоды ездить? Я не любитель, ты знаешь.

— Ну, извини, так получилось.

Я махнул рукой и подумал:

— И для кого я колёса брал, млять? И всё остальное?

Как загнанный зверь я ходил по комнате. Лариса молчала. Серёжка играл машинками. Отец сидел на табуретке возле кухонного стола.

— И что делать? — думал я. — Обломить отца? Не правильно это. Я ведь зачем ему машину отдал? Для того, чтобы он не горбатился. Вот он и не будет горбатиться. С директором автобазы тоже что-нибудь замутить можно будет, если познакомиться с ним поближе.

— Так, пап. Ты, э-э-э, не переживай. Как получилось, так получилось. Но машину буду продавать я сам. Две тысячи пусть себе засунет в зад. Такой Краун тут сейчас тысяч пятьдесят стоит, а Нива — максимум двадцать.

— Сколько⁈ — изумился отец.

— А ты думал. Волга тридцатник. А «Краун» получше «Волги» ведь?

— Ясно, получше. Хорошо. Поехали со мной. Сам будешь торговаться.

— Поторгуемся, — сказал я зловеще. — Мне за «Крауна» грузины уже шестьдесят предлагали. Так что мы две Нивы можем купить. Или «Ниву» и «Жигули»

— Если что, я уволюсь с автобазы. Вернусь на «Полину Осипенко».

— Не гони лошадей.

— Ты осторожнее с ним, Миша. У него там есть, э-э-э, свои людишки. Из бывших уголовников. Это опасные люди. Это они меня, э-э-э, уговорили, кхе-кхе, продать машину.

Я посмотрел на отца. Он стыдливо опустил голову и отвернулся. Меня вдруг заколотило. Я никогда не видел своего отца таким, э, поникшим и расстроенным.

— Да, ладно, папа, — усмехнулся я. — Ничего ещё не случилось. И не случиться. Умоются. А из автобазы уход, раз там так всё запущено.

— Кхм! Да я уже и заявление написал. В кадрах лежит.

— Так что же ты? — удивился я. — Ушёл бы, да и всё.

— Они грозились, кхм, «наказать». Поставили ультиматум. Пригрозили тебе навредить, кхм, маме.

Меня заколотило ещё больше и я пожалел, что не взял с собой пистолет.

— Похоже, сейчас бы он пригодился, — подумалось мне. — Хотя… Достал ствол — стреляй. Иначе зачем? Пугать? Заявят. Но осторожность не помешает.

Мы как раз подъехали к свороту ко въезду на автобазу, где я остановил машину.

— Тут её оставим. Не станем въезжать. Въезд бесплатный, выезд — стольник. Так пойдём.

Мы вышли и заперев машину, перешли дорогу.

Территория автобазы, довольно большая, была заполнена автотранспортом, но практически безлюдна. Только возле двухэтажного здания управления стояла группа разных по комплекции, но в основном, крупных людей. Только один из них имел субтильную, кхм, конституцию. Он же и выделялся вёрткостью и разговорчивостью, в чём-то убеждая коллег, сопровождая характерными для уголовных элементов движения руками. Когда нас увидели, его, ткнув в плечо, остановил один из «крупных», одетый в серый костюм с галстуком. Он же шагнул нам на встречу, как бы отсекая себя от «коллег».

— Не понял! А где тачка? — спросил он грозно.

— Это я не понял, — сказал я. — Зачем тебе моя тачка?

Директор автобазы, а это по внешнему виду был именно он, окинул меня удивлённым взглядом, а потом расплылся в «доброжелательной» улыбке.

— А-а-а… Ты, наверное, Михаил Васильевич? Сын нашего Василия Михайловича?

— Почему, наверное? Так и есть. А ещё я собственник той автомашины которую вы и ваши люди вымогают у моего отца.

— Как это — вымогают? — удивился директор автобазы. — Я предложил Василию Михайловичу равноценный обмен, а он согласился.

— Согласился? — я хмыкнул. — После того, как на него наехали вот эти… э-э-э… люди.

Я ткнул пальцем за спину директору.

— Наехали? — удивился он. — Странно ты выражаешься, парень. Никто на твоего отца не наезжал. О добровольно согласился продать машину.

— Мою машину, — уточнил я.

— Мне не важно, чью. Главное, он сказал слово. Не хочешь отдавать свою, пусть гонит такую же. Или…

— Что или? — поинтересовался я.

— Или включим счётчик, — пожал плечами директор.

— Таксист, что ли? — хмыкнул я.

— Не важно. Будешь ерепениться и ты попадёшь на бабки.

— Ух, ты, какой вы опасный. Пойду-ка я в милицию заявление писать. По факту вымогательства и угроз. И, да… Включим? Это кто? — спросил я. — Кто это включит счётчик? Поясните, чтобы я чётко всё изложил в милиции.

— Наглый, что ли? — удивился директор. — Ничего не боишься?

— Боюсь! Ещё как боюсь! И расцениваю ваши угрозы, как реальные, а не просто напугать или пошутить. Так и напишу, что очень боюсь.

— Ты оборзел?

Директор выглядел растерянным.

— Да