Меченый. Том 2. На переломе истории - Андрей Николаевич Савинков

отлично конвертировать в дензнаки. Уж точно здесь я этого повторить не позволю. Скорее проведу пятый раздел Польши с немцами, вернем Берлину отторгнутые в 1945 году восточные земли. Посмотрим тогда, как им тогда получится Евросоюз организовать в такой конфигурации. Да нет, бред конечно…

— Все, удачи, — я пожал руку соратнику. — Надеюсь завтра вернуться, а вы прикиньте там… Ну ты понял.

— Сделаем, Михаил Сергеевич.

Глава 6−3

Гостеприимная Грузия

26 октября 1985 года; Кутаиси, СССР

МОСКОВСКИЕ НОВОСТИ: По настойчивым пожеланиям трудящихся Москвы, городской Совет народных депутатов постановил переименовать 3-ий Автозаводской проезд Пролетарского района Москвы в улицу Владимира Высоцкого. Это событие, отражающее народное признание выдающегося поэта и актёра, станет символом глубокой любви к его песням. Руководство города уверено, что новый адрес прочнее свяжет имя Высоцкого с историей Родины. По мнению рабочих коллективов, решение укрепляет связь поколений и содействует развитию культурных традиций.

На этом недолгие прощания были окончены, я бодро — регулярные физические упражнения и пробежки по парку к этому времени уже заметно стали сказываться на самочувствии, во всяком случае одышка после пары лестничных пролетов практически пропала — взбежал по трапу и нырнул в чрево алюминиевого гиганта. Перекинулся парой слов с экипажем, сделал комплимент бортпроводнице Людочке, после чего прошел в свой салон. Вокруг суетилась охрана, я же плюхнулся в кресло и, закрыв глаза, постарался отрешится от происходящего. Конкретного плана, что делать в Кутаиси не было, тут я собирался положиться на способности к импровизации.

— Товарищ генеральный секретарь, там телевизионщики подъехали, — я бросил быстрый взгляд на часы. Стрелка уже подбиралась к часу дня. Пока долетим — два часа, — пока там на месте разберемся. Хотелось успеть на завод до окончания рабочего дня, чтобы не «растягивать удовольствие».

— Так запускай их внутрь и полетели, больше никого не ждем, — в последний момент я переиграл и дал распоряжение чтобы съемочная группа первого канала летела с нами. Чтобы время не терять, ну а веры в профессионализм местных товарищей у меня почему-то совсем не было.

Еще спустя пятнадцать минут — меня каждый раз поражало, как оперативно тут все эти взлетные процедуры происходили, впрочем, может быть, с бортами первых лиц оно и в будущем так, там мне летать на них не доводилось — мы получили разрешение на взлет и вырулили на полосу. Взревели двигатели и самолет начал разбег. Машина достаточно легко набрала скорость, оторвалась от асфальта, забралась на нужную высоту и легла на южный курс. Я машинально бросил взгляд на часы — половина второго. Нормально, время еще есть.

Время в полете провел за работой и обедом. Успел просмотреть пару отчетов и закинуть в себя кусок курицы с рисом. Даже вкус не почувствовал, мысли были другим заняты.

В двадцать пять минут четвертого колеса Ил-62 коснулись полосы кутаисского аэродрома. Полноценного большого аэровокзала в городе не имелось, был маленький аэродром, принимающий машины типа Як-40, все что размерами превышало яковлевский самолет, садилось на военной базе в 14 километрах от города. Называлось это «совместным» использованием и, как мне кажется, было не удобно не гражданским авиаторам ни военным.

Вообще в авиационной отрасли в СССР все было тоже не слава богу. При вполне солидных общих цифрах — мы занимали уверенное второе место в мире после США практически по всем показателям, начиная от количества построенных самолетов, заканчивая количеством перевезённых пассажиро-километров — имелись и негативные тенденции. Связаны они были в первую очередь с серьезным износом материальной части как самолетного парка, так и имеющихся аэровокзалов.

Смешно сказать, но при наличии более 6 тысяч аэродромов с стране — действующими правда были только порядка 4500, — количество оных с полосой длиной от двух с половиной километров, то есть 1 и 2 класса, способные принимать что-то крупнее того же Як-40, насчитывалось меньше 80 штук. Остальные — всякая мелочь, под кукурузники заточенная.

И это если не вспоминать качество самих аэропортов. И я даже тут не говорю про здания и обслуживание в них. В эти времена здание аэропорта чаще всего мало чем отличалось от здания железнодорожного вокзала. Другое дело, что у нас не хватало элементарных вещей. Например, трапов для высадки и посадки пассажиров, из-за чего в конструкции того же ультрасовременного по нынешним меркам Як-42 предусматривалось наличие собственного выдвижного трапа. Какая нахрен энергоэффективность, какая топливная экономичность, о чем вы говорите⁈ Таскаем с собой тонну лишнего железа, потому что иначе на мелких аэродромах пассажирам придется прыгать на взлётку с высоты пары метров. Поразительное сочетание новейших технологий и необеспеченности самым простым оборудованием.

А с другой стороны, глядя на то, как в той же независимой Украине всего за десять лет реально действующих аэропортов осталось полтора десятка на всю пятидесятимиллионную страну, понимаешь, что запас прочности у советской системы просто огромный. Это как старое, но крепкое, большое кирпичное здание с толщиной стен в полтора метра. На первый взгляд выглядит не очень, но, если его немного подштукатурить, может выйти конфетка, куда там современным панелькам.

— Осталось только где-то кондитера найти, — буркнул я себе под нос спускаясь по достаточно хлипкому приставному трапу. Грузия встречала отменной погодой, светило солнышко, поддувал легкий ветерок, разгоняющий духоту, сразу захотелось плюнуть на все и двинуть к морю. Скинуть одежду и в набегающую волну занырнуть, а потом пивка с вяленой барабулькой. От всплывшей в мозгу картинки рот непроизвольно наполнился слюной. — И чего местным не хватает, живут практически в раю, а туда же…

— И тебе добрый день, Михаил Сергеевич, — с улыбкой бросился к подножию трапа встречавший меня Шеварнадзе. Видимо он увидел, как двигаются мои губы, но не услышал, что именно я пробормотал, поэтому подумал, что я с ним здороваюсь. — Как долетел?

— Долетел хорошо, — я повернулся и махнул рукой в сторону выгружающихся телевизионщиков. — Для них тоже транспорт организуй и давай сразу на завод ехать, пока время еще не слишком позднее. Не будем откладывать дело в долгий ящик.

— Это что, телевидение? Зачем телевидение? — Шеварнадзе даже не пытался скрыть, что появление журналистов его не радует. Мягко говоря. Очевидно грузин надеялся порешать вопросы тихо-мирно, без вынесения сора из избы. Типа сейчас генсек прилетит, кого-то отругает, руководство завода вероятно снимет, но его тут быстренько обработают в нужно ключе, и он вредные новации, которые только