Рубеж веков-2 - Ludvig Normaien

Утянуть повозку в сторону. Вряд ли бы она помогла ромеям, но на дороге тоже было нельзя оставлять.

Находящиеся впереди и позади на своём посту люди не подавали никаких сигналов, а значит на выручку уже погибшим сарацинам никто не шел, их убийство было совершено без единого свидетеля.

— Господи, столько часов сидели и мерзли ради пустой повозки!!

— Она не пустая! Нас стало больше! И если надо будет — будем мерзнуть ещё сколько надо, чтобы вы смогли очистить свои имена от позора утери оружия!

Юц «Эй, ты!» тихий и послушным парень, ухаживающий за снаряжением Теодора и его друзей до того, как его перевели в кентархию к Натану Моленару, за то время, что Лемк его не видел — подрос т немного окреп.

Его история была проста: он был в обозе, когда савойцы предали ромеев. Когда он понял, что на поле боя твориться что-то неладное, то бежал из обоза. Видел бой иоаннитов, но от всех опасностей смог уйти. Шел за отступающими турмами — и бой на переправе через Виту тоже видел. Переправился ниже по течению, где его и поймали акынджи. Погнали его и ещё толпу пойманных пленных и местных жителей на осаду Никополя, как он понял. Все знали традицию сарацин посылать к стенам осажденных крепостей пленных и мирных жителей, чтобы они под страхом смерти засыпали рвы. Никто из них такой судьбы не желал. Их не связали, просто гнали. А потому на одной из стоянок они напали на акынджы с камнями, разбили нескольким из них головы и сняв с трупов оружие, убили оставшихся. Но выжило всего несколько человек. Убежал в лес, и бежал, пока было сил. Решил переночевать у местных жителей. Однако те продали его проезжающим мимо воинам султана. Сдаваться не хотел, но связали. Соответственно ни где друзья Лемка, ни что с их имуществом — он не знал.

— А этот, второй в повозке?

— Да чёрт его знает! Говорит, как воды в рот набрал. Назвался Ховром или Гавром… Но он вряд ли друг румелийцев!

— Да уж вижу. Ну что, ты со мной, ил побежишь дальше? Если решишь уйти, то не беспокойся — оружия и припасов на дорогу выдам.

— Да вы что, господин декарх!

— Протодекарх.

— Извиняюсь… Господин, от вас — никуда!

— Отлично! Бери этого своего Ховра/Гавра, и вот вам задание — присматривать за ним. — указал Лемк на Гоплита, что пытался о траву вытереть передние копыта, вымазанные в крови.

День обещал быть долгим и интересным. Уходить Лемк не собирался. Ведь их ещё не обнаружили.

И за день они совершили еще несколько нападений на сарацинов: одиночек и небольшие группы.

Однако позже всё же произошла осечка: в какой-то момент один стрелок начал стрельбу раньше, чем это требовалось. Или может слишком велико было желание расправиться с врагом.

Итог был плачевен. Мало того, что выстрелил раньше, и несколько сарацин разбежались по сторонам, так ещё и не попал ни в одного. Стрелкам были необходимы тренировки.

Пятерых пленных, изловленных за день, повесили после того, как расспросили/допросили: о пленных ромеях, о запасах оружия и где они хранятся, о том где румелийская армия и что вообще произошло за последнее время. А после того, как дело было сделано, собрались и пошли скорым переходом к новой цели.

Ромеи в отряде позже клялись, что не успели люди отойти прочь, как к кустарнику, где были сложены трупы, подошли очень крупные волки.

Глава 12

Допрос сарацин, перед тем как ромеи ушли, показал интересные вещи. Так как на какое-то время ромеи были оторваны от происходящего вокруг, то абсолютно всё им было интересно, всё становилось обсуждаемой новостью.

Все сарацины были из разных «партий» и обладали соответственно немного разными новостями — кто-то знал даже о том, что творится в сопредельных землях.

Вся румелийская армия, которую удалось собрать Селиму Второму, насчитывала примерно 100 тысяч копий и до 120 современных орудий, из них около 20–25 тысяч копий при 32 орудиях (под предводительством албанского сераскира Джевад-паши) была отправлена против ромеев. «Гнилой город», «Империю одного города » исмаилиты не воспринимали серьезными противниками после того, как от ромеев откололись зимой многие войска, а также после ухода савойцев, а ещё — после последних проигранных сражений.

Новости были плохие.

Джевад-паша собирался очистить Придунавье, Болгарию и Фракию от ромеев и окончательно решить вопрос с Константинополем. Основная же армия воспользовалась взятием нескольких крепостей, и теперь была направлена на Прессбург или Вену — никто не знал окончательно. И все, конечно же, ожидали новой осады столицы западной империи. Румелийцы (что в переводе с их языка означало «римляне»), никогда не признавали за Габсбургами титул императоров Священной Римской империи германской нации. В лучшем случае они называли их «Венскими королями», в письмах называя их «младшими братьями», чему австрийцы чрезвычайно возмущались. И взять Вену, лишить противника столицы, а значит нанести ему чудовищный материальный удар, а ещё больший — удар по духу сражающихся, было бы весьма привлекательным для сарацин.

Сейчас силы Джеват-паши были уже под Никополем, где помимо гарнизона, в осаде оказались некоторые из отступивших в относительной целости ромейских частей.

В это же время во Фракию вторгся бейлербей Селаник — дамат Рустем-паша с более скромными силами примерно в 10 тысяч человек. Они состояли главным образом из арабских переселенцев, испанских морисков, добровольцев и фанатиков, и в основном занимались грабежами в окрестностях Хайраболу/Хариополя.

Французы же действительно ввели войска в свободное графство Бургундское, более известное как Франш-Конте и осадили Безансон, который незадолго до этого был передан австрийской ветви дома Габсбургов.

Ещё узнали новость о северных соседях: как признавались румелийцы, зимой в их военных кругах все обсуждали вероятность вступления в войну Речи Посполитой, Res Publica, государство Общего дела. Но король Сигизмунд III Ваза объявил на Сейме, желая вернуть шведскую корону, и несмотря на нежелание магнатов, он объявил о присоединении герцогства Эстляндии, ранее входившего в состав Швеции. Это означало войну между двумя северными государствами.

А ещё войска Речи Посполитой под командованием гетмана великого коронного Яна Замойского, одновременно являвшегося канцлером великим коронным, отправились в поход на Молдавию, чтобы поставить там своего ставленника, Иеремии Могилы, господарем.

Ромеи при этой новости и огорчились, и обрадовались. Плохо, что поляки не вторгнутся в сарацинскую Унгарию. А хорошо — валашский господарь Михай Витязул наконец-то окажется занят, и ответит, пусть косвенно, за набеги на ромейские земли.

Лемк