Александр Маркьянов - Сожженые мосты ч.4

На том то и попался добрый доктор. Он был уже ведущим специалистом страны по "ускоренной забивке" — это когда человека погружают в медикаментозную кому, стирают все воспоминания (непоправимо уродуя психику при этом), а потом в ускоренном режиме "наговаривают" новую память и новые воспоминания — когда он попался. Просто несколько врачей из клиники, где он был главврачом, обратились в Королевское психиатрическое общество и тиснули статейку в Ланцет[52], а она привлекла внимание "The Sun" и других газет. Из-за поднявшегося шума доктор был лишен практики и, чтобы не быть привлеченным к уголовной ответственности — срочно покинул страну.

С новой биографией он объявился в Британской Индии. Что его привлекало здесь — это то, что в Британской Индии торговали рабами. И детьми — тоже как рабами. Это его более чем устраивало — в последнее время он большую часть экспериментов ставил на детях. Детская психика более податлива, ее легко сломать, стереть и загрузить в память нечто новое. Основным, магистральным направлением его деятельности на тот момент стало изготовление "живых бомб", шахидов, тогда они еще много не знали и более сложные задачи решать не могли. Ребенок в качестве шахида подходит идеально, он не бросается в глаза в толпе из-за малого роста, от ребенка вообще никто не ждет опасности и не воспринимает его как врага, ребенок может быть одетым в школьную форму, и легко проникнуть в школу. Или в больницу — туда, где от взрыва будет больше жертв. Именно доктор и его центр подготовили шахидов, которых неудачно применили в Казани. А потом — в один прекрасный день в здание центра попали три ракеты, отбросив исследования на несколько лет назад.

Сейчас доктор занимался более сложными задачами, он уже не изготавливал шахидов, это был пройденный этап. Он поселился в Кабуле и создал новый центр, состояний из "больницы" на одной из центральных улиц и виллы в окрестностях. Его новой задачей — грандиозной, надо сказать задачей — было добиться подчинения.

Задача была сложной. Прежде всего, потому, что подчинения нужно было добиваться практически мгновенно. Если с шахидами он работал в клинике по году и дольше — то сейчас он должен был добиться результата за часы, а иногда и за минуты. Подчинения должен был добиваться человек, не имеющий психиатрического образования и навыков гипнотизера — то есть методика должна была быть простой. Кроме того — управляющий субъект должен был быть один — а управляемых могло быть и много. Новые задачи требовали новых финансовых вложений и новых объектов для опытов: доктор скупал на Кабульском базаре всех похищенных русских, потому что именно против русских разрабатывались новые методики, и испытывать их нужно было тоже на русских. Еще одним направлением изучения были мусульмане, исламский мир — для каждой этнико-языковой группы исследования приходилось начинать практически снова. На сегодняшний день доктор мог с уверенностью сказать: поставленные задачи частично выполнены, основные элементы методик относительно мусульман прошли полевые испытания. Ему удавалось с гарантией захватывать контроль создания мусульманина за считанные минуты и осуществлять простейшее биотехническое программирование — то есть манипулировать человеком и закладывать в него программу для исполнения. Захват осуществлялся при помощи технических средств за несколько минут. А вот что касается русских — то основные ряды образов и базовых наборов были готовы, но исследования были далеки от завершения.

С мусульманами как раз было проще, особенно с теми, кто ревностен в вере. Вера была основным компонентом успеха, потому что тот кто верит, тем более фанатично верит — тот подчиняется без размышлений, нужно было только понять во что человек верит и использовать эту веру. Доктор в данном случае отказался от прямого вмешательства в мозг и перезаписи памяти — в условиях временных и ситуационных ограничений это не подходило. Нужно было использовать то, что там уже было — и умелым манипулированием перехватывать управление. Для этого нужно было знать о русских все — буквально до того, какие сказки им рассказывают родители перед сном. Если у мусульман набор источников, на основании которых мусульманин формируется как личность, со своими мифами, кумирами, набором убеждений был ограничен — то у русских он был просто огромен…

Проблема была в том, что русские были скептиками. Они не верили и все подвергали сомнению и изучению — хуже этого нет. У доктора в клинике было шесть похищенных русских детей, он заказал еще десять — а кроме того, спонсируемый британской разведкой фонд открыл программу обмена опытом между британскими и русскими медицинскими специалистами-педиатрами. Все это было сделано лишь для того, чтобы британские медики могли получить доступ к русским детям, находящимся в нормальной, не стрессовой ситуации. Еще два "фонда", русский и британский, собирали необходимые данные под видом "работы с неблагополучными семьями". Нужно было составить психокарту основных типов русских — и только потом двигаться дальше.

Автомашины вывернули на Майванд — одну из основных магистралей Кабула, заливаемую встающим из-за гор Солнцем.

Русские были "social animal", общественными животными — но их отношение к обществу отличалось от других этносов. Для русских общество представляло собой средство совместного существования и выживания, но они не были рабами этого общества и не подчинялись безоговорочно лидерам. В их общественных структурах смена лидера происходила быстро и была менее болезненна, чем в других обществах — а основная активность в группе исходила не от лидера, а от целой группы "активистов", которые, как выражались русские "болели душой за дело" и согласовывали свои действия уже в процессе этого самого дела. Это осложняло задачу Доктора, потому что русские по природе не привыкли подчиняться одному лидеру и его указаниям — а действовать "по обстановке", согласовывая действия "на ходу".

Русские были достаточно толерантным народом — но не в том смысле, в каком это обычно понимается. Толерантность означала возможность принятия в свое общество других людей, людей других вер, культур и этносов — но только в том случае, если они принимают общие правила игры и действуют совместно и согласованно с другими членами общества. Интеграции русские предпочитали ассимиляцию, при этом русская культура и сама впитывала в себя элементы других культур. Возможно, этим объяснялась ненависть русских к евреям — из того немногого, за что зацепился Доктор. Евреи упорно не желали ассимилироваться. Однако, русские не терпели нарушения чужими (и своими) общественных норм, что писанных что неписанных. В этом смысле они отличались от Запада, где воля большинства давно раскололась на воли бесчисленного количества меньшинств. У русских большинство было, по меньшей мере, пока.

Русские большое внимание уделяли военной составляющей жизни, обороне. Это начиналось еще с детства, когда матери в колыбелях пели детям песни про подвиги былинных богатырей. Это продолжалось в садах — там детям разрешали шалить, в определенных пределах драться и даже играть "в войну". В Великобритании, Североамериканских соединенных штатах и Священной Римской Империи за гиперактивность детей запирали одних в "комнатах психологической разгрузки", а военные игры и игрушки были категорически запрещены — потому что такие игры способствуют развитию агрессивности у детей. Доктор немало удивлялся, когда видел "комнаты психологической разгрузки" — почти точно такие же он применял для своих опытов над людьми. Небольшая комната, обитая белым, мягким материалом, без окон, без светильников — только рассеянный свет. Почти полное отсутствие визуальных раздражителей — такие комнаты применялись не только для наказания "гиперактивных детей" — но и в первых стадиях "перезаписи личности", для того чтобы подопытный потерял представление о времени и пространстве.

Военное образование продолжалось и в школах, детям рассказывали о подвигах русской армии, вывозили в воинские части на экскурсии, разрешали стрелять в тирах. Часто и отцы давали своим сыновьям в руки семейное оружие, выезжали с ними в тир и на охоту. Это рождало в детях агрессивность, готовность отстаивать свои права и свою страну, в том числе с оружием в руках. В САСШ политика была немного другая — оружие обращалось свободнее, но детей к нему не подпускали — в итоге, став взрослыми дети слабо понимали что такое оружие, слабо понимали его смертоносную силу и применяли в том числе в своих разборках — отсюда расстрелы в школах и кафе. Это тоже была агрессивность — но с такой агрессивностью можно было работать, поскольку агрессивность не сопровождалась ответственностью. У русских же агрессивность была контролируемой, с этим могли сравниться только японцы, жестоко, с болью и кровью воспитывающие в учебных заведениях самураев, и частично — немцы, у которых молодежь проходит обязательную военную подготовку. Оно и понятно — за ними Африка, там спокойно не было никогда…