Кружева от госпожи Феи (СИ) - Каримова Лука "ЛуКа"

В такой час, Арнкела в своих апартаментах не оказалось. Один из караульных доложил Мертену, что несколько минут назад его величество ушел в дом к старой королеве.

Двухэтажный особняк возвышался белокаменной башенкой над густыми деревьями на окраине дворцового парка.

Сюда не долетал посторонний шум и голоса придворных. Вокруг благоухали яблочные и вишневые деревья, журчал фонтан, в крохотном пруду плавали лебеди и крякали утки.

У берега стояла лавка, на которой госпожа Беатриса любила сидеть, кормить птиц хлебом, читать книги и вышивать, греясь на солнышке.

Вместо забора, это уединенное место защищал магический барьер, установленный Арнкелом. Покой бабушки был для него превыше всего, особенно приличий.

Когда некоторые аристократы упомянули с ним в беседе о том, что старая королева не желает проводить досуг с достойными людьми, предпочитая уединение и покой — их это расстроило и… унизило.

На это король всегда отвечал снисходительной улыбкой до тех пор, пока у вопрошающих не осталось желания досаждать ему повторяющимися вопросами. Они стали слишком заняты сборами и отъездом из дворца, поскольку их семейства отправили в дальние графства для улучшения досуга и крестьянской жизни. И с тех пор, все их собеседники были либо местные купцы, либо мясник с зеленщиком.

Остановившись у розового куста, Мертен провел рукой по воздуху: его пальцы нащупали незримую стену, от его прикосновения та замерцала розовым светом и погасла, пропустив гостя на ухоженный газон.

К себе Беатрис пропускала лишь узкий круг лиц, и в него входили внуки, лорд Мертен, кое-кто из прислуги и очень старых знакомых, каких у нее было ничтожно мало.

Арнкел и старая королева сидели на застекленной террасе и завтракали, при появлении Мертена, Беатрис расплылась в улыбке, протянув ему руку.

— Доброе утро, миледи, — лорд приветственно коснулся губами затянутой в атласную перчатку ладони и поклонился королю.

— Приветствую тебя, мой дорогой, — Беатрис лучилась добродушием, она воспринимала Мертена как родного, негласно считая его своим третьим внуком.

— Надеюсь, ты пришел не за порцией бекона? — с усмешкой спросил Арнкел, хрустя поджаренными ломтиками. Пиджак его величество повесил на спинку стула, закатал рукава, а его обруч-корона лежала на специальной подставке.

— Мертен, повлияй на него, каждый раз, когда он приходит ко мне на завтрак, обращается с королевской регалией совершенно неподобающим образом, — возмутилась Беатрис, отпив чай. — То оставит ее на диванной подушке, то на столе рядом с едой. Сегодня он вздумал повесить ее на подлокотник стула! — жаловалась она, но в ее по-прежнему молодых синих глазах плескалась насмешка.

— Ваше величество, вы заставляете меня краснеть, — строго сказал Мертен, но от его тона бабушка с внуком рассмеялись.

— Мертен, тебе налить чайку? — участливо спросила Беатрис.

— Благодарю вас, миледи, я позавтракал и хотел бы сразу перейти к делу, поскольку ваш внук не отличается терпеливостью.

— Верно! — Арнкел согласно кивнул и отпил кофе. — Ни к чему тратить время на все эти расшаркивания по этикету.

Беатрис всплеснула руками и продолжила молча пить чай, она-то знала, с внуком нет никакого сладу: «Как он похож на своего отца. Такой же импульсивный и прямолинейный».

— Кхм, — Мертен откашлялся. — Госпожа Фея сшила для оставшихся участниц наряды, но, к сожалению, из-за условий заклинания, в котором говорится, что ритуал по нанесению кружев на платья необходимо проводить в полночь, мы не успели найти все личные вещи девушек.

Арнкел отодвинул тарелку в сторону, со звоном положив на нее столовые приборы и поднял взгляд на Мертена.

— Но хоть что-нибудь у нее получилось? Или нам придется ждать нового полнолуния, чтобы убедиться в абсолютной «чистоте» каждой из барышень?

— Получилось. Были использованы кровь и волосы, Титания сказала, что вероятнее всего, заклинание подействует, но не так сильно, как если использовать личную вещь и ритуал придется повторить в следующее полнолуние. Но «свет души», вы сможете увидеть у леди Леты, Дэмоны и Карлин, а также Брижит и Винтер. Мы с его высочеством сообщили девушкам о том, что вы, — он многозначительно посмотрел на короля. — Сделаете им подарки.

Арнкел удивленно вскинул брови:

— Оказывается, я такой внимательный ухажер?

Беатрис прыснула в платок, представив, как ее внук, подобно герою любовного романа лазает по плетущимся ветвям плюща или деревьям, к балкончикам участниц, дарит им цветы и распевает во все горло песни о вечной и прекрасной любви.

— Я знаю, о чем вы подумали, сударыня, — Арнкелу было трудно сдержать улыбку, и он тоже усмехнулся.

— Ох, да будет вам, ваше величество, — они любили подшучивать друг над другом, используя официальные обращения, и всячески насмехаясь над придворными с их этикетом, — у старой женщины так мало радостей, оставьте мне хотя бы мою фантазию.

Арнкел покачал головой и поцеловал руку бабушки:

— Вы вьете из меня веревки, но так и быть, — он посмотрел на Мертена. — Значит, темными лошадками остались Селения, Азалия и Еления.

— Все так.

— Хм… — он призадумался. — Когда ты хочешь вручить им подарки и наряды?

— Если ваше величество позволит, то мы могли бы это устроить сегодня вечером.

Арнкел откинулся на спинку стула и сжал подлокотники:

— Так и поступим, не стоит оттягивать момент истины. Я хочу знать, которая из невест самозванка, интриганка и…

— Арнкел, — Беатрис коснулась его руки, зная, какими эпитетами внук может охарактеризовать участниц.

— Да, едва не заговорился, — он погладил ее по руке. — Видите, сударыня, до чего меня довели разговоры с моими министрами. Порой я забываюсь, что меня окружают не только военные мужи, но и прекрасные дамы, чей слух не стоит смущать бранными речами.

— Твоего отца в свое время это нисколько не останавливало, удивительно, как у твоей матушки хватало терпения, — она зацокала языком.

— Моя матушка всегда делала вид, что ничего не слышит. В такие моменты она начинала активно шелестеть страницами книги или вспоминала, что у нее есть важные дела, хотя таких не было. Просто ей нужно было срочно уйти в свои апартаменты, чтобы как следует отсмеяться, а громкий смех — по этикету не положен, — пояснил Арнкел, вызвав у бабушки приступ смеха.

Пока Беатрис утирала выступившие на глазах слезы, его величество налил себе кофе:

— Я же говорил — не по этикету, — пожаловался он Мертену. — Вы только посмотрите на нашу почтенную матрону, могла ли она, будучи королевой — позволить себе такую легкую и беззаботную жизнь? Не скованную надуманными правилами выживших из ума стариков и монашек, которые весь двор заставили им подчиняться. И так из года в год.

— Да будет тебе, Арнкел, я ведь не железная, вот умру от смеха, и что тогда? Кто будет нянчить твоих детей? — она хлопнула его по колену.

— Тысячи извинений, я позабыл, что целому штату прислуги, нянек, кормилиц и будущей матери моих наследников далеко до вас, наша обворожительная и несравненная Беатрис, — сыронизировал король, но Беатрис ничуть не обиделась.

— Мертен, но нужно ведь подобрать подарки и для других леди, — напомнила она.

— Безусловно, госпожа. Принц Ириан займется подарком для леди Елении, — ответил лорд.

На лице Беатрис отразилась хитрая улыбка, она поднялась из-за стола, и неспешно прошлась по террасе, обмахиваясь веером.

— Вот как? Интересно…

— И что же, сударыня? — полюбопытствовал Арнкел.

— Ничего, дорогой, а вот для леди Селении… я предлагаю подарить что-нибудь яркое и дорогое. Она девушка впечатлительная, с горящими глазами, активная, любит быть в центре внимания, — ее глаза хитро блеснули. — О, да! Вручите девочке один из моих наборов, обязательно с диадемой, — она многозначительно посмотрела на внука, а затем на Мертена. — Пусть малышка почувствует себя победительницей, будущей королевой и тогда, нам возможно и без повторного обряда удастся разглядеть в ней то, что скрыто от глаз.