Вперед в прошлое 13 - Денис Ратманов

что между нами было, мы просто обязаны на нем же… его купить.

— Ты разговаривал об этом с Завирюхиным? — вскинул бровь я, отодвигая беседу о Вере на второй план.

— Списывать и сбывать за копейки он его отказался, — отчитался Каналья.

— За какие копейки? — возмутился я и хлопнул по торпеде. — Мощный зверь! Ему еще жить и жить. Да и жалко Завирюхина, нормальный мужик. Больше чем уверен, что он эти деньги не в карман положит, а пустит на развитие предприятия.

— Ну да.

Каналья не спешил трогаться, чтобы можно было нормально поговорить, без рева мотора.

— А сколько денег хочет? — поинтересовался я.

— Два куска зелени, — ответил напарник. — Нормальная цена, я считаю. На пятьсот баксов ниже рынка. Были бы деньги — купил бы.

— Так давай, в хозяйстве пригодится, — предложил я. — По выходным будем калымить.

— У меня только штука есть. — Каналья погрустнел, затарабанил пальцами по рулю. — И я понимаю, что для тебя это бешеный риск. Если с недвижимостью можно перестраховаться, покупая ее пятьдесят на пятьдесят, то с машиной сложно. Может же случиться, как с твоим отчимом. К тому же я теперь защищен, у меня крыша есть в виде афганцев. Захочу тебя кинуть — ты ничего не сделаешь. И не стоит забывать, что человек внезапно смертен. Вчера все было хорошо, а завтра — хлоп! Инфаркт, инсульт, авария. Придет двоюродная сестра, скажет, что все мое теперь ее собственность — и что?

— А не фиг на мотоцикле меж полос летать, — проворчал я.

— Я похож на придурка? Да и не в Москве мы, тут машин мало. Лучше бы о возрасте моем подумал. Инфаркт мне скорее грозит.

Это действительно было так. Каналья продолжил развивать мысль:

— Ладно, внезапную смерть отметаем. Ну, напишу я тебе расписку, что беру в долг в долларах. Так ведь это незаконно, национальная валюта у нас рубль, а она ненадежная. Дай бог, все стабилизируется. Но вдруг через год эта сумма превратится в пшик?

— Не «вдруг», а так и будет, — сказал я.

— На твою мать оформлять тоже опасно. Это будет совместно нажитое имущество с Василием.

— Пока еще нет. Пока они не в браке. Дело в другом, мама у нас ненадежная. Непонятно, что ей в голову взбредет. Тебе я доверяю гораздо больше. Так что давай писать расписку, и бери машину.

Каналья не скрыл удивления, распахнул глаза, покачал головой.

— Я, конечно, в себе уверен. Уверен, что не кину тебя ни при каких обстоятельствах, но… Нельзя быть таким доверчивым! Времена меняются, люди меняются. Ты сильно рискуешь. На деда хотя бы оформи.

— Но торгую-то я не с дедом, — улыбнулся я. — Тем более, ты — ремонтник, будешь лечить «Зилка»-старичка бесплатно. Деньги должны работать. Гораздо опаснее, когда они просто лежат. Давай, чтобы тебя сомнения не одолевали, к нотариусу пойдем, все оформим. Правда, как это делать без паспорта…

— Да никак. На Эльзу Марковну напишу расписку. Но она-то человек пожилой, и у нее есть наследница, Ирина. Она мне не нравится, если честно.

— Зато ты ей нравишься, — усмехнулся я.

— К сожалению… Слушай! Я нашел выход. Да, тебе придется мне поверить, но ты будешь защищен. Если с тобой что-то случится, я напишу на тебя завещание. Если быть справедливым, всем, что у меня есть, я обязан тебе. Смешно, да…

— Не гони, — мотнул головой я.

— Ну а что? Вдруг помру внезапно. Близких родственников, которые могли бы оспорить завещание, у меня нет. А бизнес… это твой бизнес, они не имеют к нему никакого отношения. Только тебе сложно будет нормальных ремонтников найти.

Я стукнул кулаком по торпеде.

— Так! Хватит себя хоронить. Ты сто лет проживешь, а то и больше. Вон конь какой.

Пульс участился — пришло время поговорить о Вере, о том, что он нравится всем женщинам, но язык не поворачивался спросить прямо. Мы поехали, зарычал мотор, и я начал издалека.

— Было забавно смотреть, как учительницы на тебе повисли.

Каналья сморщил нос и отмахнулся.

— Еле отбился.

— В географичку полкласса влюблено, а она туда же. Ты колдуешь или опаиваешь их? — сыронизировал я.

— Да хрен знает. В молодости такого не было, — удивился он собственному таланту очаровывать женщин. — А сейчас они как сдурели. Кстати, а географичка это кто? Карина леопард? Она самая яркая.

— Да, она. У нее муж крутой, бизнесмен, и все равно туда же. Виснет на тебе.

Каналья отмахнулся.

— Она-то что, а вот Инна… это ужас. Редко встречаю женщину, которая больше меня. Неуютно. И ведь активная какая! Чуть не уволокла к себе в нору. Она что ведет?

— Математику…

— Ясно, что у нее дисциплина железная.

— А кто тебе из них понравился? — замирая, спросил я.

Он задумался, и я мгновенно воспрянул. Потому что, когда кто-то действительно нравится, отвечают сразу. Однако спустя минуту он меня немного разочаровал:

— Это несколько бестактно, обсуждать прелести твоих учительниц с тобой. Все-таки учительница — это почти что мама. Можно я не буду?

Почему-то он меня взбесил, и я выпалил:

— Ты главное не трахай их, а то привяжутся, а у тебя ж — ничего серьезного. Они хорошие. Даже Инночка. Поди найди пару даме с такими габаритами, даже тебе страшно.

Каналья сразу понял, что к чему, и спросил:

— Тебе кто-то из них нравится, что ли?

Я инстинктивно помотал головой, потом кивнул.

— И кто же? Карина? Елена? — зинтересовался Каналья. — Карина яркая, да, но она — пустышка, а вот Елена гораздо глубже.

— Еленочка — наша классная, — сказал я, понимая, что Вера Каналью не заинтересовала.

Или он просто пытается отвести от нее подозрение? Да косись все косой!

— Мне нравится Вера. Вера — особенная. Я не исключаю возможности, что она и тебе понравилась, потому прошу по-человечески: если у тебя нет серьезных намерений, не привязывай ее к себе. Да, она интересная. И ей будет очень тяжело, когда она поймет, что ничего для тебя не значит.

Каналья посмотрел на меня как-то странно, отвернулся и глубоко задумался. Он крутил руль и думал, думал, думал, а я сжимал кулаки. Неужели все-таки у них взаимное влечение?

— Вера интересная, — повторил Каналья мои слова. — Она одна на мне не висла. Остроумная и вместе с тем — холодная, всегда держала дистанцию. Я тебя понимаю, Пашка.

Изнутри откуда-то снизу начала подниматься горячая волна, вспыхнула румянцем на щеках, меня бросило в жар, аж сердце заколотилось.

Каналья продолжил мысль:

— Сейчас такая женщина вряд ли воспримет тебя всерьез, ты для нее — мальчишка, сын. Понимаю, несправедливо, но пока это так. А спустя лет пять…