Другая жизнь. Назад в СССР-2 - Михаил Васильевич Шелест

class="p1">— Ха! Ты — каптенармус! Пойдём с тобой материальные ценности получать. А всем сидеть в машине! Всем всё понятно⁈ — крикнул я, перекрикивая шум ветра, мотора, пацанский гомон и гогот.

— Валерка, присмотришь за ними.

— Есть командир! — радостно проговорил Грек, чем сильно меня удивил.

Я хмыкнул и пожал плечами. Валерка никогда ни под кого не подстраивался в нашем дворе, был абсолютным индивидуалистом, а тут вёл себя, как… Не понятно, как кто… Но помощники мне были нужны…

Оказалось что палаточный лагерь разместился на территории турбазы «Лазурный берег». У базы имелись деревянные корпуса, но нас разместили в большой армейской пятидесятиместной палатке, установленной на деревянный щит. Как и всех учащихся из других школ первомайского района города Владивостока.

Мы получили матрасы, постельные принадлежности и, после обеда и сонного часа, приступили к «службе». Нас до ужина учили маршировать. Ой, простите… Ходить строем. По разному, даже в полном «приседе», но в ногу. К ужину даже я подзатрахался, хотя практически ежедневно ползал в своих китайских упражнениях не то что в полном приседе, а ещё ниже. Однако, выдохся и я. Чего уж говорить о ребятах? На Валерку страшно было смотреть, но он бодрился. Зато после ужина и тактических занятий по ориентированию на местности, рыльно-мыльных процедур и команды отбой, вырубились все и почти одновременно. Со своей задачей, задолбать, сержанты справились успешно.

Утром мы все проснулись по команде подъём и пинкам сержантов. Свой пинок получил и я, пока обдумывал спросонок, что это за вой стоит. Сержант пнул меня буквально через две секунды после команды. Ну, а я уже пинал по пяткам и коленям всех остальных.

С утра мы бежали небольшой кросс сначала по асфальту, а потом по морскому песочку. Точно так же делали и все остальные школы. Их было, по моему, штук пятнадцать. И в каждой по сорок человек оболдуев. Нормально так, да? Такая цепочка образовалась! Хорошо, что бежали в колонне по четыре, которая поначалу превратилась в простую толпу.

Когда вернулись в расположение, снова разбились по взводам, и зарядкой занимались повзводно.

— Взводный, военрук говорит, что ты самбист и неплохой спортсмен. Проведёшь физпо сам.

— Слушаюсь, товарищ сержант, — сказал я и провел физподготовку, не особо загружая ребят нагрузками на ноги, но включив в комплекс упражнения из боксёрской практики.

— О! Да ты ещё и боксёр взводный! Может побоксуемся?

— Перчаток боксёрских нет, — буркнул я.

— Как нет? У нас есть! Мы ежевечерне перед отбоем буцкаемся.

— Мне нельзя. Я в голову раненый.

— У него там титановая пластина, — сказал Грек. — Но буцкается он будь здоров.

— А ты? — спросил сержант.

— И я, но у нас с вами весовые категории разные.

Да… Сержант был огромный. Метра под два ростом. Правда, по моему, суховат… Если не сказать, дрыщеват. Хе-хе… Но руки у него были длинные, словно у обезьяны.

— А бороться тебе можно? Э-э-э… Просто, ты среди них самый близкий по весу и росту, а силы проверить хочется. В том году Бузин такой был тоже из вашей школы, но он хоть и мастер, а бороться отказался. Тоже по весовым признакам. Ха-ха…

— Бузин сильнее меня. Он уже мастер, а у меня только первый разряд.

— Юношеский, — расстроился сержант.

— Взрослый.

— О! Ну тогда, нормально. Поборемся?

— А мне какой интерес? — спросил я. — Я-то знаю, что тебя уработаю. Какой мне резон? Я тебя уработаю, а потом ты с нас с живых не слезешь. Вчера вон как наползались… Да и сегодня.

— Кхе-кхе… Уработает он… Нас тоже самбо обучают. Прикладному, правда… Вот и хотелось бы со спортсменом себя проверить.

— Не-е-е… За так я не хочу. Тебе есть резон, мне нет. Да и не верю я тебе, что не замучаешь нас потом.

— Да честное слово, что не замучаю.

— Э-э-э… Давай так. Ты же не веришь, что я тебя уделаю?

— Конечно не уделаешь!

— Во-о-о-т… Значит уверен в своих силах. А поэтому, если я тебя руку сломаю, то не только не станешь нас гнобить, но и вообще всю физподготовку я беру на себя. Ты нас дро… э-э-э… в смысле, заниматься с нами не будешь. Договорились?

— Договорились, — сказал сержант.

Через пару минут он лежал на траве и потирал руку в локте. Я его аккуратно приложил о землю на полянке и перейдя на болевой, «открутил» как у нас говорил тренер, правую руку. Правда не совсем открутил, а слегонца.

Сержант был впечатлён и находился в недоумении, а я перво-наперво спросил:

— Уговор в силе?

— Какой уговор? — нахмурился сержант, качая руку.

Я нахмурился.

— Ах, да! В силе, в силе. Ну ты и зверь! Что за приём такой?

— Передняя подножка с падением, — пожал я плечами. Я её «лепил» кому угодно. Это был приём из арсенала классической борьбы, только они –классики — его делают не через ногу, а через спину. По понятным причинам. А я накручивал через что придётся. Захватишь куртку за рукав и крутишься, крутишься, крутишься… Кто знал, тот мне правый рукав старался не отдавать. Так я на левую сторону приловчился, да с переходом на мельницу… Эх, жалко мне было самбо бросать. Но может быть ещё похожу в десятом классе?

После завтрака мы шагали строем. На шагистику я не спорил, а потому сержант муштровал нас с особым цинизмом.

— Товарищ сержант, разрешите обратиться? — спросил я во время пятнадцатиминутного отдыха. Положены были нам такие.

— Обращайся.

— Может побоксируем сегодня вечером? А вы потом нас вообще доё… э-э-э… муштровать не будете.

— Не-е-е, Миха. Теперь я тебе верю, что ты и в боксе меня сильнее.

— Да вон у вас руки какие! К вам же хрен… э-э-э… не прорвёшься!

— Нет, Миха! Только если ты нашего старлея вырубишь, я от вас отстану.

— В смысле, вырубишь?

— Он нас мутузит. Это его перчатки. Вот он нас и тренирует. Мы у него вроде как спарринг-партнёры. Уже три года как…

— Хороший опыт, — закивал я головой. — Это он так к соревнованиям готовится?

— Так точно!

— Понятно. Прямо, э-э-э, вырубить? А по очкам?

— Не-е-е… Не прокатит. Вырубишь, вопросов нет. Только маршировать всё равно будете, пока не научитесь. Но обещаю не задра… э-э-э… В смысле, не издеваться.

—