Таких не берут в космонавты. Часть 3 - Андрей Анатольевич Федин

Клавдии Ивановне Кульженко в частности» за «правильное и патриотичное» воспитание учеников. Он сделал выразительную паузу — Максим Григорьевич, а следом за ним другие учителя и ученики отреагировали на слова полковника милиции аплодисментами.

Юрий Михайлович пригладил пальцем усы и продолжил речь: сделал в ней резкий финал. Он выразительно кашлянул (овации тут же стихли). Опустил взгляд на лист бумаги, который держал в руке.

Громко сказал:

— Благодарность объявляется Пиняеву Василию Богдановичу за оказанную помощь в задержании преступников.

Полковник замолчал, левой рукой подкрутил кончики усов.

— Василий Пиняев, подойди к нам, — сказала Клавдия Ивановна.

Она поманила меня рукой.

«Девочки, а что случилось?» — раздался позади меня шёпот.

Черепанов и Иришка хором шепнули:

— Вася, иди.

Я вышел из строя (сдержал желание пойти строевым шагом, как в армии). Прошагал через весь зал под прицелом десятков любопытных и удивлённых взглядов. Заметил, как засуетились журналистка и фотограф. Подошёл к директрисе (вдохнул аромат ландышей). Повернулся лицом к хмурому полковнику Тюляеву. Выслушал короткую речь, в которой Юрий Михайлович устно поблагодарил меня за содействие советской милиции. Затем полковник пожал мою руку и вручил мне и письменную благодарность. Уже через полминуты полковник вручил мне «благодарность» заново — по просьбе журналистки Анастасии Рева, чтобы усатый Николай сделал повторный снимок награждения.

— Молодец, Василий, — сказала директриса. — Возвращайся к классу.

Она громко попросила:

— Ребята, давайте проводим Василия аплодисментами. Он это заслужил.

Старшеклассники охотно откликнулись на просьбу директрисы — мне вдруг почудилось, что я снова очутился на большой сцене после удачного концерта и слушал обличённую в овации благодарность публики. Хлопали в ладоши и учителя (даже вечно сонный и уставший Илья Муромец). Я заметил, как из строя одиннадцатого «Б» Генка Тюляев показал мне поднятый вверх большой палец. Увидел, что братья Ермолаевы тоже хлопали (но будто бы с ленцой). Встретил по пути к своему классу целое созвездие красивых и кокетливых девичьих улыбок. Рассмотрел одобрительную улыбку на лице Лены Зосимовой. Приметил и один хмурый взгляд — им меня наградила светловолосая Клубничкина. Света не аплодировала.

— Молодец, братик, — сказала Иришка.

Я вернулся в строй.

Черепанов дёрнул меня за рукав и потребовал:

— Покажи грамоту.

Я показал ему картонку с изображением красного знамени, портретом Ленина и напечатанной на пишущей машинке надписью: «Благодарность».

— Вася, о каких преступниках сказал милиционер? — спросила Надя-большая.

Звуки в зале мгновенно стихли, едва только директриса подняла руку.

Директриса снова поблагодарила Юрия Михайловича Тюляева и всю советскую милицию в его лице за «нелёгкий труд в деле защиты советских законов» и за «заботу о безопасности советских граждан».

Снова обратилась к школьникам и повторила уже заученные даже мной фразы:

— А пока я в очередной раз напоминаю вам, ребята, что нынешний учебный год особенный. До его окончания осталось всего лишь чуть больше трёх месяцев. Не забывайте: в этом году выпускников школ в нашей стране будет значительно больше, чем обычно. Это значит, что проходные баллы для поступления в высшие учебные заведения возрастут…

* * *

Едва мы вышли из спортзала, как Надя Веретенникова спросила:

— Вася, а зачем тебя фотографировали? О тебе снова в газете напишут?

Я заметил, что шагавшая впереди нас Света Клубничкина замедлила шаг и словно прислушалась.

Заметила Клубничкину и Иришка.

Она обожгла Светину спину взглядом и громко заявила:

— О Васе не просто напишут. О нём опять будет большая статья в «Комсомольской правде». А весной статью про Васю ещё и в журнале «Смена» напечатают. С кучей фотографий!

Лукина взмахнула руками, будто показала величину той самой «кучи».

Она посмотрела на Надю Веретенникову и уточнила:

— Нам вчера об этом Анастасия Рева из нашего «Комсомольца» сказала. Та, что пришла сегодня вместе с фотографом. Это она ту прошлую статью про Васю сочинила. Ей из Москвы позвонили и потребовали, чтобы она срочно прислала ещё две.

— Правда? — воскликнули сразу несколько голосов.

Иришка громко хмыкнула.

— Конечно, правда, — ответила она. — Сами у журналистки спросите, если мне не поверили.

— Здорово! — сказала Надя-большая.

Она бросила на меня восторженный взгляд.

Мне показалось, что Света Клубничкина нервно дёрнула плечом.

Показалось это и моей сестре. Потому что Иришка победно улыбнулась.

Глава 2

Ещё по пути от спортзала в класс я сказал Иришке, Алексею и Наде-маленькой, чтобы они не рассказывали, каких именно преступников милиционеры задержали с моей помощью. Пояснил, что причастность Дмитрия Фомича Попова к военным преступлениям пока не доказана в суде. Поэтому не стоило распускать слухи о том, что в нашей школе работал учителем физкультуры бывший фашистский полицай и предатель Родины. Черепанов, Лукина и Степанова согласились с моими доводами. На вопросы одноклассников они отвечали уклончиво, намекали на полученный от милиционеров запрет.

Генка Тюляев, тоже не поделился со старшеклассниками рассказом о поимке банды константиновских полицаев. Это я понял, когда по школе поползли противоречивые слухи о «настоящей» причине моего награждения. На переменах ко мне подходили одноклассники и старшеклассники из других классов. Они задавали вопросы, начинавшиеся с одних и тех же слов: «Вася, а правда, что…» Подборку ходивших по школе слухов нам на перемене после пятого урока озвучила Надя Степанова. В её рассказах часто звучало слово «банда», словно часть информации о моих свершениях в народ всё же просочилась.

Поговаривали, что я на прошлой неделе разоблачил банду работников почты, воровавших вещи из посылок советских граждан. В этот слух мало кто поверил. Поэтому к концу учебного дня о нём уже позабыли. Ещё говорили, что я выдал милиционерам «тех самых спекулянтов», торговавших в квартире около Октябрьского рынка импортными виниловыми пластинками. К этому слуху добавилась информация о засвеченной мною работе «большого» цеха по производству пластинок из рентгеновской плёнки. Говорили и о том, что я задержал банду карманников, промышлявших воровством в трамваях.

Но самой популярной версией оказался «московский след» моего сегодняшнего награждения. Прошёл слух о том, что на самом деле наградила меня не местная милиция, а московская. Будто бы я перед Новым годом помог задержать в Москве банду, промышлявшую грабежом получивших новогодние премии граждан. Слухи о том, скольких бандитов я задержал лично, разнились. Одни утверждали, что я доставил в столичное отделение милиции сразу троих преступников. Другие в меня верили меньше: говорили, что я довёл до милиционеров только двоих, а третий преступник «вырвался и сбежал».

С этой придуманной за день московской бандой ученики сорок восьмой школы связали и