Кровавая весна 91-го - Алексей Шумилов

Ехали в полном молчании. Громилы, придавившие плечами Максимова, сидели с каменными лицами. Узколицый по-прежнему внимательно наблюдал за Андреем. Руку с пистолетом он грамотно прикрыл легкой курткой, лежавшей между сиденьями.

Через сорок минут «гелендваген» подъехал к воротам коттеджного поселка. Охранники в черной форме, сидевшие в будке, среагировали сразу, как только увидели машину. Ворота начали разъезжаться, и джип заехал на ровную асфальтовую дорожку частных владений. Несколько минут «кубик» медленно катился между раскинувшимися по обе стороны дороги особняками. Максимов с любопытством осматривался. Дома, возвышавшиеся над каменными и железными ограждениями, радовали глаз архитектурными изысками и большими размерами. Некоторые из них напоминали старинные замки с башенками и куполами, виллы богатых латиноамериканских плантаторов, древнеримские хоромы аристократов. Андрей успел заметить даже парочку особняков, внешне напоминающих резиденции средневековых монархов и ультрасовременные коттеджи, выполненные в новомодном духе «хай-тека» и «минимализма».

Автомобиль проехал к большому особняку в викторианском стиле. Помпезные элементы барокко, причудливо переплетались с деталями готики и сдержанной классики, в духе старой английской аристократии.

Узколицый достал из кармана брелок. Щелкнул кнопкой. Железные ворота начали разъезжаться в стороны. «Кубик» заехал на территорию и остановился на асфальтовой площадке, недалеко от «бентли» и «порш кайена».

— Выходим, — приказал узколицый, продолжая внимательно наблюдать за Максимовым. Громилы, придерживая политтехнолога за руки, помогли вылезти из машины, и повели по брусчатке к главному входу, украшенному полукруглыми арками и внушительными колоннами. Водитель передал узколицему ключи от «гелендвагена», и пошел к небольшому домику, видневшемуся слева от особняка.

У открытой двери процессию встретил невозмутимый невысокий мужчина в смокинге. Молча повернулся и пошел наверх по витой лестнице. Бандиты вместе с Андреем, двинулись следом. Замыкал процессию узколицый с накинутой на руку курткой, прячущей пистолет.

На веранде второго этаже за накрытым столом вальяжно раскинулся на стуле с высокой спинкой крупный полный мужчина. Маленькие кабаньи глазки на широком лице смотрели со злобным торжеством. Губы растянулись в презрительном оскале, обнажая белые ровные зубы. Пальцы-сосиски до побелевших суставов стиснули вилку и нож.

Бандит отложил столовые приборы на салфетки и ухмыльнулся:

— Здравствуй, Максимов.

— Тебе здравия пожелать не могу, при всем желании, Боровиков, — холодно ответил Андрей. — Зачем устроил этот дешевый цирк? Я тебе и твоим церберам уже всё сказал.

— Ты сильно напряжен. Перекуси, расслабься, — бандит широким жестом обвел стол. — Тут много чего вкусного стоит. Рекомендую хамон, мне его из Испании привозят. Можешь попробовать вон те тарталетки с творожным кремом и черной икрой, они просто божественны.

— Спасибо, не голоден, — с каменным лицом отказался Максимов. — Зачем я тебе понадобился? Мы в прошлые разы всё выяснили. Денег у меня достаточно, я сам выбираю с кем и когда работать.

— Бабла никогда не бывает много, — скривил губы бандит. — Неподкупных людей не существует — все продаются. Просто у каждого своя цена. Присядь, поговорим. Сделаю предложение, от которого ты не сможешь отказаться.

Глава 2

— Крестный отец, из тебя так себе, — холодно усмехнулся Максимов, неторопливо усаживаясь напротив. — Сколько бы цитат не приводил. Если читал книгу Марио Пьюзо, должен знать: Дон Корлеоне чтил правила и традиции, ты же, как был беспредельщиком, так и остался.

— Кто в девяностых не был беспредельщиком? — пожал плечами Боровиков. — Время диктовало правила игры. Другие тогда не выживали. Зато сейчас я в большом бизнесе. Работаю с золотом и камнями, продаю недвижимость, даже парочка нефтяных скважин есть. Не нужно судить обо мне по прошлому. Пословицу помнишь: «Кто старое помянет, тому глаз вон»? Беспредельщик сделал бы тебя одноглазым, я — великодушно прощаю.

— Спасибо огромное, — саркастично хмыкнул пиарщик.

Помолчал и выстрелил неожиданным вопросом:

— Год назад взорвали твоего главного конкурента господина Воловикова, вместе с женой и двумя детьми. Знающие люди утверждают — твоя работа.

— Мало ли, кто что утверждает, — скривился Боров. — Говорят — кур доят. Если слушать бредни завистников, каждый второй бизнесмен будет выглядеть Чикатилой.

— То есть врут собаки? — ухмыльнулся Андрей. — Ты невинен и чист аки слеза безгрешного младенца? А как же правоохранительные органы? Они вроде собрали доказательства твоей причастности к разным преступлениям и собираются предъявить обвинения. Если останешься в стране, посадят. Тебя может спасти только одно — выигранные выборы.

Боров скривился ещё больше, хмыкнул, но решил промолчать.

— Вот поэтому я не буду с тобою сотрудничать, — вздохнул Максимов. — Не люблю душегубов. Извини. Найди себе другого политтехнолога.

— Василий, дай выписку по Максимову, — Боровиков щелкнул пальцами и протянул ладонь. Моментально появившийся рядом мужчина в смокинге вложил в протянутую руку тоненькую стопочку листов для удобства соединенных скрепкой.

— Вот смотри, — бандит впился глазами в строчки текста. Перевернул лист, затем другой.

— Точные даты, места и имена кандидатов я по возможности упоминать не буду, чтобы не растекаться мыслью по древу. Только годы и твои акции. В двенадцатом на выборах в Совет Федерации, твои люди провели соцопросы. На их основании ты сделал вывод, что твой кандидат проигрывает губернатору-коммунисту. Основная электоральная база «красного» — пенсионеры и пожилые люди. Шестьдесят процентов — проживали в частном секторе. Ты запустил по области людей, переписывающих участки и домашнюю живность — куриц, коров, коз. Пенсы переполошились, твои люди загадочно молчали, но иногда проговаривались. Мол, губернатор, в лучших традициях «экспроприаторов», решил обложить владельцев земли, скотины и птицы дополнительными налогами в целях пополнения бюджета. Народ грамотно разогрели до такой степени, что когда коммунист дал опровержение, ему никто не поверил. В результате, выборы он твоему человеку проиграл. На Дальнем Востоке в четырнадцатом году, чтобы соперник не выиграл в первом туре, ты подкупил главу предвыборного штаба, который в последний момент тихо отменил официальный, широко рекламируемый в прессе и на телевидении митинг в поддержку своего кандидата. Человечек сбежал в эмиграцию с мешком денег. В назначенное время ты всё-таки провел запланированные шествие и митинг. Это было потрясающее зрелище, — усмехнулся бандит. — Пованивающие мочой, беззубые, грязные бичи, бомжи, алкаши, набранные по всем окрестным городам и селам, с плакатами «Голосуй за Переверзева», «Народу — мэр из народа», заплевывающие и забрасывающие тротуар бутылками, окурками, пристающие к прохожим, произвели незабываемое впечатление. Милиция не отреагировала, наоборот охраняла шествие. Об отмене митинга их не предупредили. Подозреваю, главмент подыграл твоему кандидату, после выборов оппонент намеревался его убрать. А тут ещё как назло, телевидение нарисовалось, выполнять свою часть договора — запечатлеть и сделать хвалебный репортаж анонсированного митинга. И сняло это безобразие. В эфир репортаж, конечно, не выпустили. Тогда его слили на ютуб. Количество просмотров в первые дни перевалило за полтора миллиона. Одновременно в сети появились несколько язвительных