Последний из рода Грифичей - Дмитрий Шимохин

рук, — сказал незнакомец, крутя в руке кинжал. — Похожа на работу одного хорошего кузнеца, как же его имя, ах да, вспомнил, Бернард, он создает не оружие, а шедевры.

Его взгляд упал на парня.

— А ты что такой испуганный, неужто нашего Ратибора испугался? — и залился громким смехом.

Парень не может продохнуть от страха и волнения.

— Я заказал этот кинжал, вот он и принес мне его посмотреть и оценить, а то, что он дышит тяжело, так это он бежал, боялся не поспеть вовремя.

— Когда это ты его заказал, ты ведь только приехал?

— Я послал гонца с данной просьбой, чтоб клинок был готов как раз к моему приезду, — приходится врать и изворачиваться. — О кузнеце Бернарде знают далеко за пределами этих земель.

— Ведь так? — повернувшись к парню, я спрашиваю.

— Да, ваша милость! — а парень еще сильнее вжался в стену.

— Ты с дальней дороги, устал. Поэтому давай отдыхай! Пей, гуляй, а завтра я жду тебя у себя, — он улыбнулся своей звероватой улыбкой и вернул мне кинжал.

— Слуги проводят тебя в покои. Твои вещи наверняка уже принесли. — После чего мужик направился на свое место во главе стола.

Он выделялся ростом и телосложением в толпе людей, как будто отколовшийся айсберг плывет среди маленьких льдинок. Сзади на его синем плаще красовалась вышитая позолоченными нитями огромная голова льва. У меня еще раз промелькнула мысль о его семейном символе.

Я вновь посмотрел на паренька, он немного успокоился. Дрожь пропала.

— Рассказывай! — немного грубоватым голосом сказал я ему.

— Ваша милость, что рассказывать?

— Все рассказывай по порядку, как звать тебя и на кого ты тут устроил охоту?

— Ваша милость, я расскажу вам все, только пощадите! Пощадите меня и моего отца. — Я немного опешил, почему он так боится меня и просит пощадить их с отцом?

— Здесь нам не дадут спокойно поговорить, — сказал я мальчишке. — Пойдем, заодно увижу, что там за покои у меня.

При выходе из зала, около дверей, стояло несколько слуг. Один подошел ко мне, поинтересоваться, не желаю ли я чего-нибудь.

— Проводите меня в мои покои и принесите что-нибудь поесть и выпить.

Слуга что-то шепнул на ухо мальчику, который меня встретил у кареты, и тот поспешно удалился, а после попросил следовать за ним.

Мы шли по длинному коридору, на стенах которого висели фамильные портреты, и я мельком успевал их рассматривать. После мы поднялись по широкой винтовой лестнице.

Пойманный мальчишка шел рядом со мной, и я видел, как его вновь начала бить дрожь. Спустя некоторое время мы уже стояли возле моих покоев. Слуга услужливо распахнул двери в комнату. Несмотря на относительно небольшие размеры, в ней имелось огромное окно, из которого виднелся сад, а также был балкон. В середине комнаты находился круглый дубовый стол, без особых изысков, вокруг которого стояли четыре стула, под стать столу, дубовые и достаточно тяжелые, с резными ножками и подлокотниками. На спинках стульев были вырезаны головы львов. Над столом висел крупный медный потолочный светильник, конструкция которого состояла из стержня с профилированными насадками. В верхней части стержня находилось кольцо для подвески к потолку.

С левой стороны от входной двери по центру стены расположен камин, в котором горела и трещала огромная сосна. Неподалеку от камина стоял диван, не большой, но достаточно удобный.

Справа от входной двери была дверь, ведущая в спальню. Рядом с кроватью в спальне стояли два сундука среднего размера. Я так понял, это мои вещи. Слуга поклонился и закрыл за собой двери.

Я велел парню сесть за стол, сам же устроился напротив, сняв со спины «Бастарда» и положив его на стол перед собой.

— Рассказывай! — скомандовал я.

Парень весь замялся. И прикрыл глаза, словно собираясь шагнуть в бездну. Выдохнув, он начал рассказ:

— Мне уже нечего терять, милорд, жизнь моя растоптана. Но перед смертью я хочу убить эту тварь, барона Вальдемара, — и парень весь сжался, словно ожидая удара с моей стороны.

Не дождавшись моей реакции, он нашел в себе силы и продолжил, видно было, что он нервничает и переживает.

— Меня зовут Антуан, и я сын кузнеца из баронства Бартон, которое в одном дне пути отсюда. Моя мама умерла, когда я был еще совсем маленьким, меня воспитывал отец в одиночку. А этот кинжал — моя работа. Я его делал по заказу барона Вальдемара, он сейчас внизу за одним столом с его светлостью герцогом Робертом Линским. Герцог, он ведь ваш друг? — голос Антуана дрожал.

— Да, разумеется, — я немного растерялся от его вопроса.

Про себя же подумал: оказывается, этот здоровяк и есть герцог Роберт Линский, и это его дворец.

— На кого или за кем ты устроил охоту внизу, в зале? — мой голос звучал как приказ.

— На барона, — опустив глаза в пол, выдавил Антуан.

— Да на какого барона, там внизу же не один барон? — из меня вырвалось раздражение от того, что мне приходится из парня вытягивать каждое слово. Словно я на допросе.

— Вальдемара, барона Бартонского, — ответил мальчишка, словно шел на эшафот.

— Интересно получается, он тебе заказывает кинжал, а ты этим же кинжалом хочешь его порешить. С чего такая лютая ненависть к нему?

Парень ответил не сразу, он задумался, а его лицо меняло выражение от грусти до гнева.

— Натали, я хотел жениться на ней, — выдавил он. Было заметно, что слова даются ему с трудом. — Она была смыслом моей жизни.

— Почему была? Что случилось?

— Три месяца назад барон приехал к нам для сбора подати. Он сам любит ездить и собирать налоги, ему доставляет удовольствие унижать и глумиться над людьми. У моего отца, не было денег заплатить налоги, как и у многих других в наших краях, поэтому в счет уплаты долга и приказал изготовить кинжал. После чего очередь дошла до семьи Натали. Ее отец был пекарем, а ее мать сильно болела. Натали приходилось ухаживать за ней, поэтому почти все заработанные деньги уходили на лечение.

— Подробней, что за налоги?

— Каждый барон собирает подати со своих земель, а после часть из них идет герцогу. У каждого владетеля имеются свои собственные обязательства перед сюзереном, и точно известно, сколько людей, лошадей, лучников, даже мешков