Бабочка под сапогом - Юрий Ра

— это же армия. Если бежит взвод, то и прибегает взвод, а кто не может бежать, того тащат. Если упражнение на пресс, то дружно обняв соседей за плечи, и ежели они сдохли — поднимай себя и соседей. То ли круговая порука, то ли взаимовыручка.

Вот что не обязательно солдату уметь в Советской Армии, так это метко стрелять. Солдат как милиционер, одним своим видом внушает ужас врагу. Или смешить до смертных колик в животе. Вторая неделя лично для меня прошла спокойно, хоть и выкладываться приходилось, подтаскивая на ремне самых слабых во время ежедневных полукроссов. Поднимать по ночам наш взвод перестали, Черновалюк смотрел в мою сторону без особой ненависти. Однажды, правда, чуть не сорвался, но я сам виноват. Во время хозработ начал дрючить взвод на предмет повышения производительности труда, заодно и по мне прошелся матерком. Моя вежливая фраза «Рот закрыл, душара!» сломала в нем какой-то шаблон. Он сначала привычно заткнулся, потом что-то вспомнил и дернулся за сатисфакцией, а тут уже и лопата в руках солдата. Держу обратным хватом, чтоб его правую руку атаковать и жду. Но нет, не дошло до спарринга.

В тот вечер после отбоя меня позвали в умывальник поговорить старшие товарищи. Так бы по-хорошему кистенек любимый прихватить, но в трусах и майке его не особо спрячешь. А идти общаться как разбойник какой, покачивая гайкой на шнурке неприлично.

— Э дух, ты чо, службу понял?

— Через плечо не горячо? Когда на меня шинель шили, твою мамку в школе дразнили! — подниму ставочки, покер так покер.

— Мужики, это что, теперь все душары такие резкие?

— Товарищи сержанты, мы тут в остроумии соревноваться будем или меня бить? Подходи по одному.

— Чего, смелый такой?

— А кого бояться? Вы же сами знаете, что месилово вам не простят, в дисбат парочка пойдет при жестком результате, а влегкую я драться не собираюсь. Так что решаем, не стоим.

— Ты больной совсем? Тебя поговорить позвали. Бить пока не планируем. Пока.

— А, ну тогда говорите, да я спать. А то так жрать охота, что повалял бы дивчину помягче да подольше.

— Хорош! Ты не из самодеятельности?

— Я из спорта. И из комсомола.

— Не много о себе думаешь?

— Думаю, не остаться ли в батарее обеспечения в вашей части или податься в войска после учебки. Уж больно хреново тут кормят.

— Мы не об этом. Ты чего на Олега буром прешь?

— Я не знаю.

— Что не знаешь?

— Не знаю, как слово «гондон» пишется, через «О» или через «А». Вроде по русскому четверка, а путаю.

— Во ты шутник! Нет, правда, не задирай его, а то мы вроде как обязаны вмешиваться. Ты по ходу боец правильный, жалко будет почки тебе опускать.

— Ну это еще суметь надо так, чтоб потом самим уцелеть. А про вашего младшого — кто-то ему должен объяснить, что измываться тупо над первым периодом это поганое дело. Гнилой он, Олег ваш. Вы не поправите, я отрихтую. Так что парни — всё в ваших руках.

— Ну это не тебе решать.

— Если насчет меня, тут советую пока не спешить с решениями, меня могут хватиться по комсомольской линии. Вопросов много будет.

Была такая мысль, что Саенко приедет из отпуска и будет волосы на груди рвать — у него на два года тренера забрали и работника отдела плюс руководителя направления. Так-то можно попытаться что-то придумать, пусть выкручивается. Я ему помогать не стану, у меня отпуск. Короче, разошлись краями, как говорят в таких случаях. Что при этом имеют в виду, не знаю.

Глава 2 Присяга

Про отпуск не смейтесь, здесь сон по распорядку, физическая нагрузка не выше, чем я сам себе даю. Телевизор? Я и на гражданке в этом веке не смотрел фильмы на этом жутком экранчике. Привык организм в следующем веке к жидкокристаллической панели с диагональю 182 см и натуральной цветопередаче. А программу «Время» нам в расположении в обязательном порядке показывают ежедневно и по команде. Вот только с питанием очень не очень. Капуста и картошка огромными кусками плавают в воде — первое. Картошка и капуста лежат без воды — второе. Только кисель зачетный. На днях видел со спины парочку, медленно перемещающуюся в сторону столовой — два прапорщика. У обоих щеки висят над погонами и видны сзади, начальник продовольственной службы части и начальник столовой. Вот куда уходит наш паек — в эти щеки. То-то им идти тяжело было. А я вот худеть начал, организму не хватает калорий, с этим надо решать что-то. У меня лишних килограммов нет.

Комсомол на меня вышел с другой стороны. Комсорг второй батареи, старлей из второго взвода забрал на построении после завтрака в свой кабинет и начал пытать:

— Курсант Милославский, у вас в характеристике какая-то ерунда написана, давай разбираться.

— Вы с какой целью интересуетесь?

— А разве непонятно? Я комсорг батареи, отвечаю за правильное ведение комсомольских документов.

— Так мы как комсомольцы разговариваем? Тогда давай на «ты», меня зовут Жорж, а тебя?

— Милославский, не много о себе думаете?

— Ты не знал? В комсомоле так принято. В ЦК ВЛКСМ мы тоже друг к другу всегда на «ты».

— Я Артур. Так ты что, реально в обкоме работал? У тебя там какая-то заоблачная характеристика, я уж подумал, ты сам поглумился, из головы понапридумывал.

— Да нет, там всё верно написано. Участвовал, привлекался, состоял. Награжден именной саблей.

— Чего-о-о?

— По результатам Первого всероссийского турнира по историческому фехтованию «Меч России» меня наградили именной саблей за вклад в развитие спорта.

— Офигеть про войну! А тут ты тогда что делаешь?

— Честно или придумать красиво?

— Нет уж, давай честно.

— Схлестнулся с зам. военкома, так пока начальство в отпуске, он меня тундру стричь послал. А в Москву жаловаться неудобняк, я лучше отслужу как все, чем просить что-то для себя буду.

— Гордый? Или глупый?

— Да понемногу всего. Я ж всё наперед знаю про эту жизнь. Сначала жить буду, а потом умру. Так чего по углам щемиться? Главное — что ты про себя думаешь, а не что люди скажут.

— Послушать тебя, дурак дураком, а на дела посмотреть — прямо Корчагин!

— Угу, литературный персонаж, облако, рожденное чьим-то воспаленным воображением.

— Красиво говоришь. Пишешь?

— Изредка. Но не издаюсь.

— Милославский, а у нас с тобой проблем не будет?

— У вас не будет. А военком сам себе злой Буратино.

— Почему злой?

— Так я про огнеметную систему.

— Какой комсомолец пошел просвещенный.

— Вы же читали, отдел спортивной и оборонно-массовой работы. Мы там про оборону много