Валерий Большаков - Меченосец

Если не станет Халега, сына Ингоря, не будет кому унаследовать венец. Ингорь – неумелый и неудачливый государь. Славинские князья сменят его на киевском престоле, и тогда весь юг Русии долгие годы, если не века, терзаем будет смутами и междоусобицами. Князья начнут раздирать единую землю на уделы, чтобы самим править на клочках разорванной страны, великой и обильной. Вот наша цель! И добиться ее можно ценой всего одной смерти! Признаюсь, это не моя выдумка, умные люди в Константинополе давно вынашивают план убиения Халега, еще с той поры, когда русы напали на Таматарху[14]. Тогда Халег показал себя неплохим стратегом, в отличие от отца, хоть и молод годами. Этой зимой я получил тайный приказ самого базилевса – Его Божественность требовал найти и уничтожить Халега... Долго я думал, как исполнить высочайшее повеление, а тут такая удача – сын Ингоря сам идет к нам в руки!

– Я поняла, – серьезно сказала Елена. – Когда нам отправляться?

– Сегодня же. Берите лучших коней и скачите в Ширван, за реку Куру. Понимаю, что сложно будет найти русов и вовремя пересечь их путь, но попробовать надо. Думаю, варанги поступят как всегда – начнут грабить Ширван с Нефтяного берега[15]. Попробуйте встретить их там. Если не получится, совершите вторую попытку, ибо русы обязательно поднимутся по Куре. Знать бы докуда...

– Это мы выясним на месте! – решительно заявила Елена. – Что-то еще?

– Да... У тебя останется и третья попытка. Помнишь, сколько было разговоров о пропавшем караване рахдонита[16] Гаддиила бен Халева? Его верблюды везли из Поднебесной империи много шелка. Караван вышел из Самарканда и словно растворился. Так вот... Ни верблюдов, ни купцов не осталось – их кости давно заметены песком. Но шелк цел. Вся драгоценная ткань сложена в странноприимном доме при храме Пресвятой Богородицы в Итиле, столице Хазарского каганата. Впрочем, властвует в Хазаране отнюдь не каган, а правитель-иша. Нынче в иши выбился Аарон, сын Вениамина. Он очень жаден и русов не любит, на этом и сыграй. Посули ему шелк рахдонита в обмен на избиение русов. Варангам деваться некуда, у них единственный путь домой – по Итилю, запертому хазарами. Власть иши держится на мечах арсиев, наемников из Хорезма. Даст им приказ иша – истребить русов! – и те с удовольствием исполнят его. Во-первых, добычу русы приволокут знатную, во-вторых, арсии как бы отомстят за братьев по вере...

Елена Мелиссина долго смотрела на опадающие струи фонтана, потом повернула голову к Комнину и твердо сказала:

– Можете считать, что задание выполнено. Я убью Олега!

Часть первая

«ИЗ АРАБОВ В ВАРЯГИ»

Глава 1,

в которой Олег Сухов предается воспоминаниям, бродя душою по местам боевой славы

Хвалынское море, 864 год от Р.Х.

Вечерело, но купцы не спешили приставать к берегу на ночевку – неспокойные были места. Десять пузатых кнорров проходили в прямой видимости восточного берега, где кочевали воинственные гузы, а караван не сопровождали боевые лодьи[17]. Конунг Рюрик Альдейгьюборгский[18] выделил по пятерке воинов на каждый корабль – и ему выгодно, и купцам спокойно, да только маловато полусотни, не сдержать им алчности степняков. Вот если бы гузы заприметили костры, разведенные небольшой дружиной, хотя бы мечей в пятьсот, тогда бы они обошли стороной опасных пришельцев, а так...

И приходилось экипажам одолевать морской простор не сходя на твердую землю, не отдыхая на стоянках. Опытные кормщики вели корабли по звездам, по солнцу, держа в памяти все течения и мели, сравнивая на вкус соленость воды. Там, где в море впадала обильная Аму[19], зовомая ромеями рекою Окс, влага морская была почти что пресной. А дальше к северу вода все более горчила.

Впрочем, купцы не расстраивались – их дела шли хорошо и даже лучше. Прибыв с грузом рабов, воска и мехов в русскую факторию, что в городе Абесгун, торгаши живо распродали весь свой товар, получив сумасшедшую прибыль. Ох, недаром арабы-сарацины из жаркого Серкланда[20] так стремились на север, обильный мехами. Покупая соболей за серебряные дирхемы, они продавали драгоценные шкурки по сто, по двести золотых динаров! И очень не любили арабские купцы конкурентов из холодной Русии. Да только варяги не больно-то интересовались их мнением, а когда сарацины начинали наглеть, являлись целой флотилией. Грабили Абесгун, Сари, Дайлем, Гилян. Жгли, насильничали, убивали... Короче говоря, наводили такого страху, что арабы долго ходили как шелковые и ласково улыбались купцам из русов...

– Слава Эгеру[21], – пробурчал подкормщик Гунастр Вепрь, – слава Ран... Ветер меняется, задувает моряна с юга. Хорошо пойдем!

– Эгей! – крикнул кормщик, не выпуская из рук рулевое весло, опущенное за правый борт. – Суши весла! Ставь паруса!

Гребцы довольно заворчали, со стуком вытягивая из лючков греби с узкими лопастями. Кнорр – не лодья, вся середка отдана товарам. На кнорре гребут лишь с носа и кормы, приподнятыми над волнами, а посему все весла длинные и тяжелые. Намаешься их тягать, особенно когда задует северный ветер – на Нефтяном берегу ему дали название «хазри».

Олег Сухов, молодой гридень[22] из дружины Рюрика, прозванный Вещим, довольно потянулся, помахал руками, утоляя боль в натруженных мышцах, и присел на бочку у самой мачты. Мачта поскрипывала, шкоты и штаги, плетенные из кожаных ремешков, гудели, натянутые пухлым парусом, мелкая волнишка игриво шлепала в борт. Хорошо!

– Устал? – спросил Пончик участливо, опускаясь рядом. Александр Пончев отвечал своему прозвищу на все сто – был он румян, почти в меру упитан и плотен, даже так – пышноват. Пять лет назад Олег и Шура были просто знакомы, находились в приятельских отношениях, но события невероятные и фантастические сдружили их накрепко – обоих переместило из двадцать первого в девятый век, в эпоху викингов и варягов...

– Да нормально... – лениво протянул Олег. – Помню, три года назад, когда Париж брали, вот тогда я выдохся вчистую. Восемь часов гребли! Ярлы[23] наши, и те умаялись...

– Слушай, расскажи мне про тот поход, – сказал Шурик.

– Да я ж тебе уже рассказывал!

– Ну-у, когда это было-то... Может, ты еще какие подробности вспомнишь. Повествуй, давай!

– Да чего там повествовать... – отмахнулся Сухов с легким небрежением. – Обычный пиратский рейд. Напали на Лондон, пограбили всласть, еще и виру с короля стребовали. Потом в Париж нагрянули... Париж! – фыркнул Вещий. – Такая же большая деревня, как и Лондон. Грязи по колено, а уж архитектура... Сразу и не поймешь, где избушки, где хлева...

– Расскажи! – заныл Пончик.

– Достал ты меня, коновал... – Олег вздохнул преувеличенно тяжко, подумал и начал: – Рюрик тогда всех конунгов окрестных собрал и свободных ярлов – с озер Ильмерь и Весь, из Бьярмов, из Хольмгарда, Алаборга, даже из Суждала, Мелинеска и Полтескьюборга[24]. Свели вместе лодий двести. Считай, на каждой по сто-сто двадцать человек. Сила! И мы ж еще схитрили – с осени пришли к Старигарду, да там, у вендов, и зазимовали. А по весне, когда у нас еще везде лед недвижим и снегу навалом, вышли в море – юг же! Ну, прошли мы узостью между свейским и датским берегами, и сделали поворот...

...Обогнув Ютландию, корабли русов вышли в Западное море – в Европе его прозывали Северным. Атлантика зябко дышала в паруса армады, валила жидкими холмами, до реев взбрызгивала холодной пеной. День брызгалась, другой...

– Земля! – закричал с мачты Большой Валит, с палубы похожий на тощего медведя, влезшего на сосенку. – Вижу землю!

– Энгланд! – довольно рявкнул конунг Лидул Соколиный Глаз. – Ага... Слазь, Валит! Уже и так видно.

Тонкая полоска прорезалась на горизонте. Лезвийной толщины неровность отделила сушу и воду, положила небу край.

– На фалы и шкоты! – разлетелась команда.

Флот выровнял строй, нацеливая носы в эстуарий Темзы, и последовал в бейдевинд левого галса – сбоку дул ветер, с левого борту. Потом отошел – стал более попутным. Чтобы идти полным курсом, ярл приказал приспустить лодью, нареченную «Лембоем», под ветер. Корабль набрал ход.

«Посмотрите направо, – подумал Олег, – вы видите низменность Эссекса, безлесную и пустынную. Берега ее илистые и отмелые. Посмотрите налево. За белыми скалами, у которых грохочет волнобой, видна возвышенность Норт-Даунс. Там – Кент...»

С самого начала похода его не покидало состояние продленного восторга. Вырваться из привычного окружения, увидать заморские страны – что может быть лучше? Правда, в заморье и убить могут, но тут уж некому пенять...

Внезапно с травянистой макушки мелового обрыва поднялся столб густого серого дыма. Минуты не прошло, а с прибрежного острова потянулся еще один.