Гера Греев - Истинно арийский попаданец. Книга 1-4

   Во вполне предсказуемом ключе.

   Вчера мы передали генералу Корэтика его праправнука.

   Было бы очень интересно посмотреть как, после разговора с предком, с него слетит вся его самурайская спесь.

   Уникальный наглец - как только понял, что мы его не будем ни пытать, ни ломать психику, сразу встал в позу и начал велеречиво рассуждать о правах человека и об уровне, на котором в его продвинутой реальности поднялось международное право.

   Надоел до невозможности.

   Жалко, что нет возможности присутствовать в тот момент, когда ему дадут ознакомиться с нашими отчетами.

   Но мы, естественно, приняли некоторые меры....

   Сталин заинтересованно посмотрел на своего комиссара - Какие именно?

   .... Добавили в конце отчета рекомендацию для генерала.

   Дословно - "Уважаемый генерал, наши психологи считают, что у мальчика нестабильная психика и излишне сильный нажим на него может привести к попытке самоубийства. В сложившихся обстоятельствах, такой вариант развития событий не совсем желателен, так как это может насторожить ковен...".

   Генсек расхохотался - Значит ... "мальчик" .... и ... "такой вариант событий не совсем желателен ..."....

   Лаврентий!

   Да ты ведь у нас просто "гуманист" - такая забота о мальчике!!

   .... Стараемся ... соответствовать мнению о себе продвинутой и просвещенной потусторонней реальности....

   Ну, а если отставить в сторону психологические кунштюки****, мы отправили к оппонентам все необходимые подтверждения успешности их миссии и с нетерпением ждем продолжения.

   Стеснительно попросили у них несколько комплектов три_ди принтеров, для печати нестандартных микросхем, пообещав рассчитаться с ними произведениями искусства.

   У нас есть в запасниках есть несколько гравюр Хокусая. У них, они представляют серьезную материальную ценность.

   Не насторожишь!?

   ... Не думаю. Мы дали им понять, что в этих приборах заинтересовано некое лицо в правительстве для собственных финансовых интересов.

   Такой подход им вполне понятен и, в последствие, предполагает для ковена, дополнительную возможность давления на партнеров.

   Кроме того, с учетом, что Японские острова прекращают свое существование, стоимость этих раритетных произведений искусства возрастает многократно.

   Да уж, в том, что касается социального цинизма, у наших противников не отнимешь...

   Я просматривал файлы с японских компьютеров, касающиеся исторических событий 38-40х годов.

   Очень было интересно понять их версию развития событий и сравнить с тем, что нам годами "впаривал" Геста.

   Кроме того, там есть официально принятый вариант истории в западной интерпретации.

   Наглость янки конечно несусветная.

   Как в том анекдоте - "все кругом в дерме, ну а МЫ, естественно, в белом фраке..."

Глава 14

СТРАТЕГИЯ КАТАСТРОФ 1

Юго-запад острова Хонсю

Город Хиросима

      Гидроплан лег на крыло и начал заходить на посадку в обширную бухту, раскинувшуюся у еще спящего города.

      Эндо мрачно посмотрел на раскинувшуюся под крылом панораму.

      Пол месяца почти непрерывных допросов, сначала на "странице", а, затем, даже не дав прийти в себя от эгрегорного отторжения, на "подложке", в подвалах страшного НКВД.

      Хотя надо признаться - подвалов никаких не было, пытать его тоже не пытали...

      Все было намного хуже - чистая уютная комната; сервированный чайный столик; вежливый, опрятно одетый офицер, около которого сидел переводчик и, где то рядом, в соседней комнате сильный ментат, туземка.

      Профессиональный разведчик Эндо Корэтика, как никто другой понимал - ментат туземец, на "подложке", это перекрывало все остальные составляющие грандиозного провала.

      За двенадцать лет, прошедших с первого зарегистрированного перехода, "обложка" не знала ни одного случая, когда маг с соседних страниц смог бы не только сохранить свои способности, но даже просто выжить как личность, попав в их мир. (полковник не имел информации о посещении его мира "гуру" - приквел - "путь мага" )

      Допросы шли тщательные, неторопливые, без каково ни будь демонстративного давления.

      И, при каждой попытке утаить информацию, недоговорить или солгать, немедленный ментальный посыл - "не надо" ...

      Последствия, если он пытался ослушаться были предельно неприятные - разум начинал тонуть в мутной пелене.

      Полковнику вполне хватило одного такого эксперимента.

      Вопросы были достаточно нейтральные - казалось допрашивающие скорее интересовались самим Эндо и проверяли какую то уже известную им информацию.

      Более того, в ментальном отклике туземки чувствовалось скорее сожаление, как к вполне достойному человеку, который по глупости попал в неприятную историю.

      А теперь этот полет - привезли на береговой аэродром; сопровождающий офицер отвел его в отдельно стоящее строение, где его следователь пил чай с, судя по всему, хорошо ему знакомым японским чиновником и передал тому какой-то портфель; затем посадка на японский гидроплан, стоящий в акватории порта в окружении еще нескольких русских и японских патрульных машин.

      Сопровождающий чиновник в мундире министерства внутренних дел на все вопросы вежливо улыбался, но говорить с лицом, "подлежащим сопровождению", категорически отказывался.

      Полковник еще раз посмотрел вниз.

      Очень знакомая бухта!? Ах да - остров Хонсю, где то около Хиросимы.

      Собственно город под крылом и есть довоенная Хиросима.

      Странно, на "подложке", в этом городе не было каких либо значительных административных структур или объектов под контролем военной администрации - так, тихий провинциальный городишко, с едва ли двумястами тысячами жителей.

      Очень странно, что его привезли сюда.

      Гидроплан мягко скользнул по глади бухты и гул моторов оборвался.

      У причала прибывших ждал закрытый кабриолет и тюи* с шофером.

      Знакомый тюи - адъютант его Великого предка.

      Полковника как неодушевленное лицо посадили в машину и, вежливо улыбаясь и говоря взаимные любезности, передали из рук в руки портфель.

      Полковник стиснул зубы - В чем дело!?

      Так могли бы относится только к сото-но хито**!

      Адъютант его превосходительства сел в машину на переднее сидение и она тронулась по набережной.

      Машина неспешно катила по улицам города, лавируя между ранних прохожих и велосипедистов.

      Полковник почти не смотрел по сторонам, напряженно пытаясь оценить возникшую ситуация.

      Происходило что-то странное и явно не укладывающееся в заранее отработанную им бессонными ночами, после многочасовых допросов схему.

      Собственно и сами допросы не укладывались в его представление ни об этом времени, ни о противодействующих ему силах.

      Если бы на допросах пытали или хотя бы угрожали - это было бы понятно, но вот вполне умеренное и вежливое любопытство, причем, в основном, к нему самому - это не укладывалось ни в какие логические рамки!

      Машина резко вильнула, объезжая какого-то крестьянина, толкающего тележку полную зелени.

      Эндо брезгливо покосился на грязную мостовую, по которой неспешно шлепали не менее грязные, босые крестьянские ноги.

      ... Какое убожество.

      Он помнил Хиросиму совсем другой - пусть несколько провинциальным, но вполне современным японским городом.

      Как здесь все могло бы измениться, если бы не эти проклятые русские!?

      Зачем они передали его японской стороне? В чем заключается интрига!? На какие скрытые силы внутри Японии смогли опереться русские спецслужбы, противодействуя Великому Плану?

      Полковник еще раз оглядел внутренности машины - пустое заднее сиденье и он на нем единственный пассажир; опущенные стекла, через которые мягко гулял свежий утренний ветерок; невооруженный шофер и адъютант министра, нейтрально откинувшийся на переднем сидении.

      Больше всего это походило на провокацию или на то, что его хотят демонстративно "поставить на место", как нашкодившего кадета!?

      Машина выехала на какой-то мост.

      Эндо внимательно пригляделся, пытаясь сориентироваться, затем инстинктивно напрягся, узнавая место.

      Бывший музей коммерции - "Атомный Дом".

            Символ катастрофы и позора Японии, о котором его поколение предпочло забыть.

      Машина въехала во двор музея и полковника, также молча, провели в небольшой чайный павильон, где его ожидал министр.