Воронцов. Перезагрузка. Книга 4 - Ник Тарасов

я. — Вовремя. А то доски уже девать некуда, того и гляди, придется новый амбар строить для хранения.

Степан усмехнулся в бороду:

— Это да. Мужики пилят без продыху. Говорят, скоро пилы затупятся до основания.

Завидев Уваровку, верховые ускорились, пустив лошадей галопом, и оторвались от медленно ползущих телег. Через несколько минут возле крыльца уже спрыгивал с лошади Игорь Савельевич. Отряхнув дорожную пыль с кафтана и поправив шапку, купец поклонился мне с почтением.

— Здравия желаю, Егор Андреевич! — голос у него был зычный, привыкший перекрывать базарный гомон. — Вот, приехал за досками, как обычно.

— И вам не хворать, Игорь Савельевич, — я протянул руку для приветствия. — Давненько вас не видали. Заждались уже.

Купец поднялся на крыльцо и крепко пожал мою руку своей пятерней.

— Да задержались немного, — вздохнул он. — Со стеклом вопросы решали.

Я нахмурился, чувствуя, как внутри шевельнулось беспокойство.

— А что с ним не так? — спросил я, кивком приглашая купца присесть на лавку у стены дома. — Что-то с качеством?

Игорь Савельевич плюхнулся на лавку, которая скрипнула под его весом, и утер пот со лба цветастым платком.

— Да нет, что вы, боярин, — замахал он руками. — С качеством-то как раз все превосходно! Да тут такое дело…

Он огляделся по сторонам, словно опасаясь, что нас подслушают, и понизил голос:

— Я же думал его в Туле продать, даже некий аукцион сделать. Уже даже своим знакомым купцам сказал, что есть товар, каких они в Туле не видывали. Специально день назначил, всех оповестил.

Купец сделал драматическую паузу, явно наслаждаясь моментом. Я не торопил его, зная, что Игорь Савельевич любит рассказывать истории с чувством, с толком, с расстановкой.

— Но так случилось, — продолжил он, понизив голос до заговорщицкого шепота, — что купцы из Петербурга приехали в тот день, который объявили для аукциона. По своим делам приехали, а тут прослышали, что какое-то диковинное стекло продается. Ну и решили глянуть — из любопытства, понятное дело.

В этот момент на крыльцо вышла Машенька с подносом, на котором стояли кувшин с квасом и две глиняные кружки. Я с благодарностью улыбнулся жене — день был жаркий, и прохладный квас был как нельзя кстати.

— Игорь Савельевич, — кивнула она купцу. — С приездом. Квасу не желаете ли? Только из погреба, холодный.

— Благодарствую, Мария Фоминична, — расплылся в улыбке купец, принимая кружку. — В самый раз после дороги-то.

Он сделал большой глоток и довольно крякнул:

— Хорош квасок! Такого и в Туле не сыщешь.

Машенька улыбнулась, польщенная похвалой, и, оставив кувшин, ушла обратно в дом. Я налил себе кваса и вернулся к прерванному разговору:

— Так что там с петербургскими купцами?

— А, да, — Игорь Савельевич отставил кружку и продолжил свой рассказ. — И видели бы вы, Егор Андреевич, что творилось, когда я показал ваше стекло! Глазам своим не поверили! Крутили его и так, и сяк, на свет смотрели, пальцами стучали — проверяли звон. Наши-то купцы пытались их всячески перебить, мол, ничего особенного, обычное стекло, только без пузырей. А петербургские им — да вы что, слепые, что ли? Вы гляньте, какая чистота, какая прозрачность! У нас в столице такого не делают!

Купец говорил все громче и активнее жестикулировал, полностью погрузившись в воспоминания.

— Купцы с Петербурга, конечно же, дали цену поболее, — продолжил он. — Я, честно говоря, не хотел им отдавать — хотел, чтоб наши, тульские взяли. Всё ж таки свои, знакомые. Да правила аукциона уже не отменить, раз уже был объявлен. Пришлось петербуржцам продавать.

— Ну так хорошо же, Игорь Савельевич, — заметил я, не понимая, в чем проблема. — Выгодно продали, и ладно. Или они обманули как-то?

— Оно-то да, — вздохнул купец, снова прикладываясь к квасу. — Заплатили честь по чести, даже с лихвой. Да только теперь они хотят постоянные поставки. Говорят, в Петербурге такое стекло нарасхват пойдет, особенно среди знати. Готовы большие деньги платить, только чтоб регулярно было.

Он посмотрел на меня внимательно, словно оценивая реакцию и продолжил:

— Я же сказал им, что товар это моего компаньона, и производство у него только налаживается — это первая партия. Про количество мне нужно разговаривать с ним, то есть с вами, Егор Андреевич.

Я задумчиво потер подбородок. Это было неожиданно, но очень интересно. Постоянный покупатель на наше стекло, да еще и из Петербурга — это открывало новые возможности.

— И на чем сошлись? — спросил я. — По цене договорились?

— Сошлись на девятнадцати рублях за штуку, — с гордостью ответил Игорь Савельевич. — Уж больно им качество понравилось. А по количеству — сказал, что только через неделю смогу ответить, когда с вами переговорю.

— Правильно сказал, Игорь Савельевич, — кивнул я, а сам задумался.

Девятнадцать рублей за стекло — это очень хорошая цена. Намного выше, чем я рассчитывал. С такими деньгами можно было бы существенно расширить производство. Но вопрос в том, сможем ли мы обеспечить регулярные поставки?

Сейчас Семён делает по два стекла каждый день. За неделю это четырнадцать штук. Если работать без выходных, то около шестидесяти в месяц. Но это при условии, что все стекла будут удачными, без брака. А такого, конечно, не бывает. При этом какое-то количество хотелось бы оставлять себе — для новых домов, для мастерской, для теплицы, которую я планировал построить следующей весной.

А может быть, стоит попробовать увеличить количество стекол в день? Построить еще одну печь, найти Семёну помощника… Там только в сырье вопрос. С песком проблем нет, его у нас сколько угодно. А вот с остальными компонентами придется повозиться.

— Сколько им нужно стекол? — спросил я у купца, прикидывая возможности.

— Для начала хотя бы полсотни в месяц, — ответил Игорь Савельевич. — А потом, говорят, и больше возьмут, если товар хорошо пойдет. У них там в Петербурге строительство идет, дворцы новые возводят, особняки. Стекло нужно везде.

Полсотни в месяц… Это примерно два стекла в день, как раз столько, сколько Семён сейчас делает. Получается, все производство придется отдавать петербуржцам, себе ничего не оставляя. Это не дело.

— Ладно, это подумаю еще, — сказал я вслух. — Надо с Семёном поговорить, прикинуть, как можно производство расширить. А как договорились о сбыте? Куда доставлять будете?

— А у них