Беззаветные охотники - Greko

графа Алексея Толстого и огромной стопки чемоданов[5]. Его ждал кремовый особняк в георгианском стиле на Белгрейв-сквер напротив чудесного сада. Место считалось самым аристократичным. Соседями Цесаревича на время станут три герцога, тринадцать пэров и горсточка баронов с членами Парламента.

Мы представились.

Молодой Цесаревич, высоченный, весь в отца, держался любезно и не расстреливал взглядом, как его венценосный папаша. Ему был 21 год. Лицо еще хранило юношескую восторженность, любопытство в хорошем смысле и жизнелюбие. Из него со временем не мог не получится завзятый сердцеед. Обаятельный, красивый и статный мужчина. Тонкие, едва пробившиеся усики его не портили. Мундир выгодно подчеркивал стройность фигуры.

Меня отвел в сторону Юрьевич.

Познакомились. Фактически я поступал в его распоряжение.

— Вам следует переехать к нам в особняк, — тут же распорядился он. — Места всем хватит.

— Я тоже хотел это предложить. Все-таки охранять — значит, находиться постоянно рядом с охраняемой персоной.

— Не перебарщивайте. Цесаревич не любит стеснений. Впрочем, он настроен крайне серьезно, расценивая свой визит как политический. Он, уверен, выполнит предначертанную Государем инструкцию и не станет отклоняться от намеченной программы.

— Она весьма насыщена!

— Справимся, — легкомысленно ответил сорокалетний полковник, щуря подслеповатые глаза.

Дом, отведенный Цесаревичу, был большим, из светлого камня, с дорическими колоннами у входа, с витыми чугунными решетками и балконами, украшенными яркими цветами в подвесных ящиках и горшках. Свободных комнат было много. Устроились с удобствами, недоступными в старом отеле. Возможность принять нормальную ванну — окрыляла!

На следующий день отправились представляться королеве Виктории в Букингемский дворец. Наследник престола был в красном кавалергардском вицмундире с воротником и обшлагами из черного бархата, с длинными фалдами, украшенными серебряным шитьем, и с голубой лентой ордена Андрея Первозванного через плечо, панталонах до колен, шёлковых чулках и башмаках с серебряными пряжками[6], я — в форме Эриванского полка, Тамара — в европейского кроя кринолинах. Пришлось раскошелиться на ее платье, чтобы соответствовать стилю, принятому в высшем лондонском свете.

Дворец впечатления особого не произвел. Пованивало канализацией. Но Цесаревич был само обаяние и принялся расхваливать изящество обстановки после того, как вручил щедрые подарки — украшенные бриллиантами шкатулки и кольца с драгоценными камнями.

Викторию, юную девушку маленького росточка (всего 152 см), с короткими пухлыми ручками и немного выпученными голубыми глазами, с блестящими жемчужными зубками и срезанным подбородком, нельзя было назвать красивой. Но она была мила и прекрасно воспитана.

— Присаживайтесь, рядом Ваше Высочество, — предложила она Александру место на канапе рядом с собой. Она говорила с едва уловимым немецким акцентом. — Мой дворец не заслуживает ваших похвал. Я уже говорила премьер-министру, что внешний вид здания и внутренние помещения — позор для страны. Нет ни приличествующих моему сану удобств, ни пристойного бального зала. Вальсировать в узких, тесных комнатах совершенно невозможно.

— Вы любите танцы?

— Обожаю! А вы?

— Был бы счастлив пригласить вас на кадриль, — любезно отозвался цесаревич.

— У вас будет такая возможность. Я намерена через неделю устроить бал.

— Чудесная идея! Почту за честь также показать Вашему Величеству нечто особое!

— Вы интригуете!

— Как я могу себе позволить разочаровать самую завидную невесту в мире!

— Не скромничайте! Мы в равном положении. О вас идет молва, что и вы самый желанный жених Европы! Все германские дома мечтают породниться с Российским Императорским Домом!

Они рассмеялись.

— Позвольте вам представить членов моей свиты!

Мы по очереди подходили и представлялись. Тамара, чуть дыша, склонилась в низком поклоне. Я ограничился кивком головы. Королева была любезна и рассеяна. Для каждого у нее нашлось несколько ласковых ничего незначащих слов. Было видно, что ее занимает не свита русского великого князя, а он сам. Когда я отошел к стене, за спиной английские дамы шептались о том, как идет мундир Цесаревичу, сидевший на нем, как влитой, какая у него обворожительная улыбка и тонкий стан.

— Королева сократила дистанцию вопреки протоколу, — выдала одна язва. — Не удивлюсь, если окажется, что она влюбилась!

Статс-дамы королевы и ее фрейлины — все сплошь жены вождей партии вигов — тихонько засмеялись. Словно в подтверждение их злословия, Виктория молвила:

— Не желаете ли отобедать у нас сегодня вечером?

Обед у королевы не был предусмотрен программой. Видимо, Александр ее заинтересовал. Ну-ну, еще немного усилий, Ваше Величество, и на стенах дворца я напишу: «Вика+Саша=любовь!»

«А что? Чем не вариант⁈ Союз русского орла с британской львицей — не это ли решение всех будущих проблем? Да нет! Исключено! Будущему российскому императору она не понравилась. Он просто проявляет любезность»

Мой вывод поддержал сам Цесаревич. Когда он наряжался во фрак к обеду, он сказал Юрьевичу в моем присутствии:

— Она очень мила,…но талия не хороша, и не могу сказать, чтобы она была ловка.

«Как он это определил, если они просидели на диванчике все время приема?» — думал я, пока скучал в зале, который выделили для сопровождающих лиц, не приглашенных к столу.

— Гадаешь, какие еще сюрпризы нас ожидают? — окликнул меня Гудсон, незаметно выскользнувший из-за портьеры. Мы уже сошли накоротке и наше «you» за последние дни превратилось в «ты». — Я тебя предупреждал: королева импульсивна!

— Уверен, его Высочество справится, — ответил я нейтрально, но в мыслях был не так убежден, как Юрьевич.

— Ты вооружен? — последовал неожиданный вопрос.

Я приподнял полу мундира и показал свой револьвер.

— Я так и думал! — воскликнул Гудсон.

— Что не так⁈ Английская работа!

— Таскаться с такой «дурой»⁈ Держи подарок от мистера Пинчеса из Лондона, — он протянул мне с ухмылкой маленький капсюльный пистолет — двуствольную «вертикалку». — Вот подходящее тебе оружие. Можно легко спрятать в кармане.

Ствол длиной всего в 15 сантиметров, но тяжелый. Почти как мой коллиеровский револьвер. И зарядов лишь два против пяти. Зато капсюли куда надежнее кремней.

— Смена стволов при выстреле по тому же принципу, что в твоем револьвере. Поворот на 180 градусов. Есть предохранитель.

— Эти крючки… Могут зацепиться в ответственный момент. Но почему ты решил выдать мне оружие? Есть тревожные новости?

— Чего-то, вызывающего особое опасение, нет. Но готовым нужно быть постоянно. Как я и говорил, больше всего меня заботят урквартисты. Есть среди них одна парочка буянов. Начитались Эванса де Ласси и трубят на всех углах: Россия наступает на Индию! Берегитесь![7] Они из индийских полков, где подобные идеи популярны. И с оружием обращаться умеют.

Он передал мне