Андрей Юрьевич - Андрей Готлибович Шопперт

было три с лишним сотни. Из тех осталась сто семь человек, ну и пятнадцать раненых ещё. Часть с тяжёлыми ранами, которых, как и князя от Каменца привезли на телегах выздоравливает, а часть в рай стройными рядами отправилась. Медицина пока так себе и ею нужно заниматься, но до этого пока руки у Виноградова не дошли. Пока химия и металлургия. Сапоги с каблуками — это просто пока крик души.

Когда ему разрешили лекарка и отец Димитрий прогуливать по двору, то гридни на него сапоги натянули. Ужас ужасный. Чулок без каблука. Ходить привычному к каблукам человеку неудобно, не говоря уже о езде на лошади, там держать ногу в стремени вообще хреново.

Но пойти и нарисовать сапожникам «правильные» сапоги всё некогда было. Пока в кузнецы не наступил Виноградов на «чеснок». Это такая объёмная звёздочка, которую, точнее которые, разбрасывают по полю перед наступающей кавалерией.

Наступил на «чесночину» Андрей Юрьевич пяткой и выл потом. После чего все неотложные дела отложил и прошёл в мастерскую к сапожникам, объяснять какие он сапоги хочет получить.

— Каблук и подошва должны быть твёрдыми. Толстая свиная кожа. Где-то читал… Ну, вам виднее, но если кожу над огнём подержать, то она задубеет ведь.

Хотелось бы иметь из каучука подошву, и даже есть в книгах про попаданцев, что делают те резину из сока одуванчиков, но тут нужен химик и технолог, а где его взять. Да и одуванчики ещё не цветут. Так что пришлось вспомнить про термически обработанную кожу, которая становится твёрдой.

Про каблуки всё сказал, а вот про голенище забыл. Зачем они его делают таким зауженным. И взъём низкий. Ладно, эти теперь уже пусть будут.

— Так, Сергий, — это старший над сапожниками. Бывший гридь, но в ногу ему, в стопу, попало ещё в молодости копьё и всё там в стопе раскурочило, так что, передвигается бывший воин теперь с помощью толстой суковатой палки. Виноградов отметил себе, что нужно изобрести трость красивую с клинком внутри. Сейчас почти невозможная вещь, из-за мягкости железа. Не получится шпага, она гнуться будет. Но у него скоро будет полно булатной, ну или дамасской стали, и можно будет увечному воину такой подарок сделать, — ещё одну пару мне по ноге сделайте, каблук и подошву тако же, а вот голенище из чуть более толстой кожи, чтобы форму держала и взъём, вот здесь, чуть повыше, чтобы надевать можно было быстрее. Стоп. И по ноге Мечеславу тоже сделайте по образцу вот таких вторых. Только ему не отдавайте, сам хочу подарить.

— Сделаем, княже, а кабук этот…

— Каблук.

— Каблук, запомню. А каблук этот, княже, чтобы в стремени нога держалась?

— Точно.

— Хитрая придумка, нужно опосля всей княжьей дружине таких наделать.

— Так и поступим, только сначала на Мечеславе испытание проведём.

В этих сапогах на кобыле Чалой доехал через полчаса Андрей Юрьевич до первой в мире селитряной кучи. Прежде чём её соорудить, Андрей Юрьевич расспросил народ с какой стороны в этих местах роза ветров направлена. И намучился. Никто ничего определённого сказать не мог. Ещё одну галочку себе в голове поставил Виноградов поставил. Нужно будет назначить придворного метеоролога. Пусть отмечает направление ветра, облачность и… температуру. Ну, градусник сейчас сделать очень не просто, нужно будет придумать замену. Что-то там первые были вроде маленьких бутылочек перевёрнутых, что плавали в воде, и в зависимости от температуры, то выше, то ниже всплывали. Стеклянная трубка — это не просто. Даже стекло не очень просто.

Селитряную яму первую выкопали к востоку от замка, решил для себя профессор, что восточные ветры в этой части Европы редкость. Так что вонь будет в противоположную сторону распространяться.

Выкопали, засыпали конским навозом, пересыпали расколоченным кувалдами известняком, снова навозом сверху, опять известняком и туда же накидали несколько сотен мышей и крыс, изловленных в замке. И всё это сверху засыпали соломой. Теперь каждый день это будут мочой заливать. У гридницы поставили небольшую бочку, у людской ещё одну. И назначили главного, обозвав его должность «Старший Урин».

Народ шушукался, но Виноградов на это рукой махнул. Пошумят и привыкнут.

Глава 12

Событие тридцать четвёртое

Ad impossibilia nemo tenetur

Нельзя заставлять выполнить невозможное.

Кузнецов в замке теперь больше десятка… А, не так. Пятеро из них обитают теперь в бывшем Зимненском Святогорском Успенском женском монастыре, что расположился в нескольких верстах от Владимира на реке Луга. И они металлурги настоящие — только плавками чугуна занимаются. Интересное получилось предприятие. Хотел Андрей Юрьевич там только литейщиков держать, чтобы секреты за забором схоронить, но оказалось, что у них жёны с дитями есть. А раз пока Виноградов решил их в народ не пущать, чтобы секреты не выдали, то пришлось в бывший монастырь переселять и семьи литейщиков. Благо монашек было много, и келий освободившихся хватало. Следом понадобилось переселить и плотников, перепрофилированных в модельщики. Ещё две семьи, хоть модельщиков и трое. Один оказался вдовцом. Первыми родами жена померла. Ну, профессор видел, что у кого-то из кузнецов бывших есть дочка великовозрастная, в замкнутом пространстве глядишь и найдут друг друга.

Вслед за плотниками потребовался настоящий кузнец. Нужно ковать гвозди для опок и моделей, нужны специальные обрубочные молотки и кувалды, прибыли отделять. Даже напильники нужно попробовать сделать, чтобы выпускаемая продукция имела товарный вид.

Из-за следующего специалиста пришлось целую битву выиграть у епископа Владимирского Афанасия. Модели, чтобы они снимались хорошо, обязательно нужно красить. Ещё бы хорошо молотым графитом натирать — посыпать, но где же его взять, хоть покрасить пока. Андрей Юрьевич обратился к ключнику, а тот руками развёл, дескать с красками токмо иконописцы работают, а они по монастырям сидят и всяко разно под рукой владыки Афанасия ходють.

— То секреты великие и в чужие руки их давать нельзя, — послал его сразу подальше в целом довольно лояльный епископ.

Не на того напал. Виноградов отлично понимал, что пусть самый простой и неопытный маляр ему нужен, а то при формовке регулярно будут срывы идти.

— Мне секреты не нужны. Мне нужны кисти большие и самая дешёвая масляная краска.

Через полчаса препирательств и обещания Андрея Юрьевича позаниматься ещё и разработкой красок…

— Есть же в твоих ромейских книгах чего про краски. Как они там фрески писали?

— Хорошо, владыко. Займусь и красками. Были там секреты.

После этого епископ даже сам провёл князя в мастерскую, где работали иконописцы.