Цена империи. На начинающего Бог - Игорь Аркадьевич Черепнев

О как! Голос прорезался, твердость появилась! Оскорбленная невинность… Ничего! Добавим:

– А вот тут опять остановимся… Вы искренне голосовали и призывали голосовать за Михаила Александровича. Неправда ли? Причины?

– Искренне так, ибо это так должно быть по закону…

– Понимаю. Dura Lex, sed Lex. Закон суров, но это закон.

– Абсолютно верно, ваше императорское величество.

– Понимаете, Константин Петрович, вы трактуете эту фразу скорее так: пусть провалится все в тартартары, но зато буква закона торжествует! Поясню свою мысль: на нашу страну совершено подлое нападение, террористическая атака. Мы в состоянии войны! И вы хотите поставить судьбу всего государства, всего народа российского в зависимости от здоровья ребенка? А если он преждевременно преставится, опять чехарда выборов? А что будет со страной? Или вы не помните, что бывало с государством во времена регентства?

– Извините, но иного закона…

– Есть. Вы забываете, что лествичное право возникло как раз в те времена, когда наши предки находились в состоянии постоянных военных столкновений. И у руля ладьи государственной становился самый опытный и не всегда старший из братьев. И это право более соответствовало духу закона о престолонаследии, поскольку позволяло сохранить и престол, и империю. Но еще более духу, не букве, а именно духу закона соответствовало право Собора земли русской избрать себе нового государя, если род прерывается либо находится под угрозой. Не Боярская дума, но Земский собор!

– Но все-таки буква закона…

– В этом-то и беда ваша, Константин Петрович, что вы видите исключительно букву закона, а дух его для вас мертв! Мы стоим на пороге грандиозной войны, опять вся Европа соединится в походе против нашего государства, богатого землей, недрами и полями. Отечество в опасности! А тут еще и с людьми у нас беда! И взять их неоткуда. А вы отставкой своей хотите оставить меня и Россию без толкового чиновника? Отдохнуть захотели? Дел невпроворот! Ваш государь спит по четыре-пять часов в сутки, а вы собираетесь нежиться в Баден-Бадене? Как мне это понимать, Константин Петрович?

В этот момент на Победоносцева было страшно смотреть: он еще более сжал губы, побледнел, я даже побоялся, что переборщил, вот ведь грех возьму на душу, ежели его кондратий хватит… Но нет, он упрямо мотнул головой, неужели в отставку?

– Прошу расценивать сие как проявление глупости и политической недальновидности. Готов служить на том месте, куда вы меня определите, ваше императорское величество.

Голос Победоносцева был тусклым. Признание далось ему с трудом. Но сумел! Не сомневаюсь, что мне с этим господином будет трудно, очень трудно. Рано или поздно вокруг него будет выкристаллизовываться центр новой правой оппозиции, но пока что он будет нейтрализован. А там и КГБ появится… Надеюсь.

– Тогда вот вам задание, Константин Петрович. Дворянство. Самое обычное служилое дворянство, которое почти и не служит. Скажите, может ли оно служить верной опорой трону? Напомню, что декабристы не были голопятыми крестьянами, да и Герцен со товарищи не из портовых грузчиков происходят. И сколько из них служат? А ведь кроме армии чиновничества, требующей перетряски и сокращения, у нас есть просто армия, потребности которой в офицерском корпусе втрое-вчетверо больше сегодняшнего. И это только по предварительным оценкам. А еще государство собирается строить множество фабрик и заводов, а инженеры? А железные дороги? Нам нужно огромное количество дворян на службу, а они пользуются этим весьма странным законом «о вольностях дворянских». Вот и прошу вас продумать: следует ли отменить сей закон, разрубив гордиев узел сиих противоречий, либо же внести в него поправки, но так, чтобы дворянство перестало ошиваться по заграницам, а начало служить государству. Жду вас с докладом по этому вопросу… через неделю. Секретарь сообщит вам точное время аудиенции. И привыкайте – сроки исполнения будут весьма жесткими. Но и по делу будет и награда. Не смею вас задерживать более.

После того, как Победоносцев совсем непобедоносно покинул мой кабинет, вошел секретарь. Витте принес телеграмму, в которой сообщалось, что Алеша Толстой прибудет в столицу послезавтра. Это не писатель-граф и не тот Толстой, что старейшина Англицкого клубу, высунувшийся на Земском соборе, это мой адъютант на Кавказе, полковник Алексей Владимирович Толстой, сын отставного генерал-майора Владимира Андреевича из тех Толстых, что из Тверской губернии и неграфского достоинства. Это меня радует. Потихоньку начинает собираться кавказская гвардия!

Победоносцев

Я вышел от государя совершенно раздавленный. До сих пор мое моральное и интеллектуальное превосходство почти над любым жителем империи не вызывало у меня и тени сомнения. Но на сей раз я оказался в первый раз в жизни в совершеннейшем душевном расстройстве. Я на Невском остановил экипаж и вышел – захотелось подышать. У тумбы с афишами стояла толпа людей, не слишком большая, но для сего времени суток она была нетипична. Еще более было нетипичным некое возбуждение, овладевшее толпою. В чем же дело? Я увидел светлое пятно белой бумаги, недавно прилепленной к тумбе. Когда же прочитал сие, то просто растерялся и не мог понять, как сей документ прошел мимо меня и вообще смог появиться на свет. Мне захотелось переговорить с Валуевым, ибо только Петр Александрович мог прояснить некие моменты, что ускользнули от моего внимания. Мальчишка с пачкой газет пробежал рядом, я окрикнул его, мне в руки ткнули листок, а мальчишка помчался далее, не взяв с меня и полугрошика медного. Это было что-то за пределами понимания.

МАНИФЕСТ

его императорского величества Михаила

Николаевича Романова

По случаю восшествия на престол

ОТЕЧЕСТВО В ОПАСНОСТИ!

Граждане государства Российского! В сей сложный час вы выбрали меня на царство. На наше государство напали – подло, использовав адскую машину, убили государя императора Александра Николаевича и многих из царственного дома. Скорблю по всем невинно убиенным в сей страшный для России день и клянусь, что ни один из душегубов не уйдет от возмездия! Нами уже найдены террористы, что совершили сей грязный акт, но за ними стояли силы могущественные, поддерживающие их деньгами и оружием. Мы знаем, где и у кого учились своему страшному ремеслу сии выродки, назвать людьми их не имею права. И мы обязательно скажем, было сие нападение результатом инициативы группы влиятельных лиц или актом необъявленной войны против Российской империи. И кто бы ни был сей враг – человек либо государство, он будет уничтожен! Кровь невинно убиенных вопиет! Мы уже сейчас объявляем войну террористам всех мастей и политических группировок. Где бы они ни прятались, даже в сортире, их найдут и уничтожат! Своими действиями они поставили себя вне закона. И только военный трибунал будет