Рудольф Баландин - Тайны завещания Ленина

Писатель раскрывает причины агрессивной политики гитлеровской Германии и миролюбивой политики сталинского СССР. Как всякое хищное капиталистическое государство, Германия должна была все больше захватывать «добычи» извне. В ту пору это происходило путем вооруженного захвата территорий. (В наши времена агрессивность проявляется преимущественно в экономическом и экологическом аспектах.) А Советский Союз был державой «самодостаточной», основой его процветания и залогом благополучия граждан были труд, знания и природные ресурсы.

Говоря о культуре в СССР времен 1937 года, Фейхтвангер отметил необычайный для Запада интерес советских людей к литературе, театру, кино. Тиражи писателей-классиков были в десятки раз больше, чем в странах Запада. Но в то же время нельзя было не заметить строгости цензуры, пресекающей даже слабые намеки на недовольство советской властью или неверие в торжество социализма и коммунизма. При этом ожесточение цензуры произошло за последние годы. Почему? «Тебе отвечают: что Советскому Союзу угрожает предстоящая в недалеком будущем война и нельзя медлить с моральным вооружением».

Но может быть, свобода высказывать свое мнение, пусть даже антинародное, важнее «морального вооружения»?

Для крайнего индивидуалиста, исповедующего культ собственной личности, видимость свободы слова важней, чем общегосударственные интересы. И ему даже невдомек, что такая свобода показать «кукиш в кармане» (как лукавый и трусливый персонаж в пьесе Шекспира) — это лишь жалкое подобие «разномыслия», предоставленное хитрым хозяином своему слуге.

Фейхтвангер совершенно верно отметил: «Никогда Советскому Союзу не удалось бы достичь того, чего он достиг, если бы он допустил у себя парламентскую демократию западноевропейского толка. Никогда при неограниченной свободе ругани не было бы возможности построить социализм. Никогда правительство, постоянно подвергающееся нападкам со стороны парламента и печати и зависящее от исхода выборов, не смогло бы заставить население взять на себя все тяготы, благодаря которым только и было возможно проведение этого строительства. Руководители Советского Союза, оказавшись перед альтернативой, предлагающей им либо тратить весьма значительную часть своих сил на отражение бессмысленных и злобных нападок, либо бросить все свои силы на завершение строительства, высказались за ограничение свободы ругани».

Демократия, по определению, — власть народа, трудящихся, большинства населения. Демагогия — болтовня о демократии, возможность имитировать демократию под присмотром государственной власти и при господстве имущих капиталы. Демагогия позволяет под видом демократии устанавливать диктатуру богатых. В этом на собственном печальном и позорном опыте убедились бывшие граждане канувшего в прошлое СССР.

Приехав с Запада в Москву, Лион Фейхтвангер написал: «Когда из этой гнетущей атмосферы изолгавшейся демократии и лицемерной гуманности попадаешь в чистый воздух Советского Союза, дышать становится легко».

Кто ныне это скажет о современной России?

Но как же тогда великая и могучая держава рухнула, и ее в прошлом чистый воздух наполнился ложью, лицемерием, демагогией, алчностью, предательством, эгоизмом?

Частично ответ на этот вопрос содержится в той же книжке «Москва, 1937». Там упоминаются две закономерности: «У более высоко оплачиваемых рабочих, крестьян и служащих развивается известное мелкобуржуазное мышление, весьма отличное от пролетарского героизма…» И еще: «Общность мнений приведет к известному нивелированию личности, так что к концу осуществления социализма Советский Союз превратится в не что иное, как в гигантское государство, состоящее сплошь из посредственностей и мелких буржуа».

Справедливости ради надо отметить, что аналогичную мысль, но действительную для исторических эпох вообще, высказывали задолго до него. Так, русский философ и анархист М. А. Бакунин отмечал: «Но героические времена скоро проходят, наступают за ними времена прозаического пользования и наслаждения, когда привилегия, являясь в своем настоящем виде, порождает эгоизм, трусость, подлость и глупость. Сословная сила обращается мало-помалу в дряхлость, в разврат и бессилие».

Так произошло с привилегированной прослойкой в СССР уже через десятилетие после великой победы в войне. Так было и раньше, в 30-е годы, и это отчасти объясняет разгул репрессий, направленных главным образом против тогдашних «сливок общества». Еще тогда могла осуществиться в стране буржуазная контрреволюция, но она была подавлена жесточайшими методами в зародыше. Массовых выступлений против существовавшего строя и генеральной линии партии не произошло. Такова была диалектика той героической и суровой эпохи.

Однако примерно через полвека после 1937 года буржуазная контрреволюция началась с мощной идеологической подготовки и успешно завершилась в период правления Ельцина. Именно тогда «привилегия, являясь в настоящем виде» породила «эгоизм, трусость, подлость и глупость».

Возможно, в этом беда не только России, но и всей технической цивилизации. Развитие и расцвет СССР показали в сжатом виде те гигантские потенциальные возможности, которые сопряжены с народовластием и коллективизмом. Но героический подъем сменился застоем и духовным обнищанием, прямо пропорциональным материальному обогащению. И общество перешло в стадию разложения. Если 1937 год был героическим и трагическим, то 1987-й стал обывательским и позорным в истории великой страны, великого народа, великой культуры.

Глава 6

ИСПОЛНИЛ ЛИ СТАЛИН ЗАВЕТЫ ЛЕНИНА?

Товарищи! Но кто был он? —

Воль миллионных воплощенье!

Веков закрученный циклон!

Надежд земных осуществленье!…

Но не умалим делами дел!

Завета трудного не сузим!

Как он в грядущее глядел,

Так мир сплотим и осоюзим!

«Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам держать высоко и хранить в чистоте великое звание члена партии. Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы с честью выполним эту твою заповедь!»

С этого ленинского завета начал Сталин свою клятву перед гробом вождя. Строго говоря, в последних ленинских записях, письмах, статьях такого пункта, выделенного особо, нет.

Следовательно, Сталин имел в виду заветы Ленина не из его «завещания», а в самом широком смысле.

Другой вопрос: почему Сталин поставил на первое место чистоту партийных рядов? И еще: исполнил ли он свое клятвенное обещание?

Опасность «загрязнения рядов» и морального перерождения членов единственной правящей партии была тогда очевидна. Даже значительно раньше она классифицировалась как опаснейшая болезнь.

Еще в марте 1919 года в резолюции VIII съезда партии говорилось: «В партию широкой волной приливают элементы, недостаточно коммунистические и даже прямо примазавшиеся. РКП стоит у власти, и это неизбежно притягивает к ней, наряду с лучшими элементами, и элементы карьеристские… Необходима серьезная чистка и в советских и в партийных организациях».

В конце того же года Ленин на партийной конференции предупреждал: «Мы должны сказать: теперь, когда партия побеждает, новых членов партии нам не нужно. Мы превосходно знаем, что в разлагающемся капиталистическом обществе к партии будет примазываться масса вредного элемента».

Ситуация в этом отношении значительно усугубилась после окончательной победы большевиков и тем более перехода к новой экономической политике. Осенью 1921 года началась первая основательная чистка. Как отмечалось на XI съезде партии в марте 1922 года, основными нарушениями были: плохое поведение и пренебрежение партийными обязанностями. Из 650 тыс. членов партии исключили 24%, сократив общую численность до полумиллиона. Пострадали преимущественно служащие, а процент рабочих и крестьян возрос в сельских районах до 48, а в промышленных — до 53.

Улучшилось ли от этого качество партийных масс? Почти наверняка. Хотя подобные улучшения неизбежно оказываются временными, если у членов партии существуют какие-либо привилегии. Тогда они были, можно сказать, минимальными. Особенно если сравнивать с временами Хрущева и т. д. Но все-таки положение правящей партии уже само по себе привлекало к ней многих карьеристов, что справедливо было отмечено ранее.

У Сталина была мечта, которую он остерегся высказать публично в те годы. В 1921 году он сделал черновой набросок плана брошюры, впервые опубликованный 26 лет спустя в его «Сочинениях». Возможно, на него оказала влияние работа «Вопросы социализма» (1918) Александра Богданова, замечательного ученого-энциклопедиста, бывшего соратника и друга Ленина, сурово упрекавшего последнего в приверженности казарменному коммунизму.