Инженером быть не просто - Анатолий Н. Патман

вещам. Без особых разрешений сверху нас точно никуда не выпустят, особенно меня. Разве что в какую-нибудь соцстрану, и то под тщательным контролем. Вот бы сорваться на Кубу!

А в четверг вообще случилось чудо! После работы меня дома ждала телеграмма, и даже из Венгрии. Она ожидаемо оказалась от генерала Саблина, и он желал там мне успехов, счастья и крепкого здоровья. Ещё и сообщал, что уже слышал о наших последних записях. И меня ждало и почтовое извещение. Пришлось срочно сходить на почту и притащить оттуда большую и тяжёлую посылку. А в ней мы нашли письмо, конечно, тоже от Николая Трофимовича, и большую стопку книг!

— Э, Слава, это же военная повесть о твоём отце! — Инга сразу же с восхищением уткнулась в обложку, где были нарисованы танк ИС-2 и звезда Героя Советского Союза. — «Молодость, опалённая огнём»… И наша фамилия и твои инициалы. Всё же напечатали!

Да, повесть была напечатана, хоть и не очень большим тиражом в пятьдесят тысяч экземпляров, в Венгрии. Ну, годится! И бумага хорошая. Николай Трофимович прислал нам двадцать книжек. После в магазинах прикупим. Дело ведь не в том, что это я написал, а в сохранении памяти об отце Вячеслава. В книжке имелись и его немногочисленные фотографии с военных времён. Часть явно была добавлена генералом Саблиным. Так что, свою задумку я исполнил!

А далее мы всей семьёй прочли письмо Николая Трофимовича. Он просил извинений, что и не звонил, и не писал. Но по ходу чтения мы узнали, что и он принял большое участие в моей судьбе. Как только ему в Венгрии стало известно о нападении на меня, генерал, оказывается, тут же подал рапорт своему начальству с просьбой о тщательном расследовании этого преступления. И всё командование Южной группы войск присоединилось к его ходатайству! Тут, конечно, уже никакой КГБ, пусть и всесильный, не мог игнорировать просьбу военных. Хотя, Николай Трофимович сообщал, что и в самом Союзе у меня нашлось много заступников, конечно, больше среди военных. Но и отдельные гражданские и партийные начальники, в том числе и Григорий Васильевич Романов, оказывается, написали письма в адрес ЦК КПСС, Политбюро и лично Леонида Ильича Брежнева. Ещё и сам Николай Анисимович Щёлоков встал на мою сторону и как бы не дал КГБ замять расследование. Больше подробностей генерал не приводил, так мне и не надо было знать о том, что происходило наверху. Однозначно не тот уровень и просто опасно. Даже и сам Николай Трофимович не мог знать всего.

— Э, Слава, я даже не знаю, что сказать! — И Инга, и её сестры были потрясены. Хотя, я сам тоже, но меньше них. — И как нам быть далее? Просто опасно не оправдать доверие таких людей!

Ну, я и сам не знал, как нам быть далее. Хотя, будем просто жить и заниматься своими делами. У нас их полно!

Глава 11

Письма, письма…

— Не знаю, Инга? Наверное, сначала поблагодарим тех людей, которые приняли участие в нашей жизни? Но аккуратно и осторожно. С Николаем Трофимовичем всё ясно — он боевой товарищ отца и близкий друг нашей семьи. Письмо ему напишем, наши новые песни пошлём. Наверное, надо будет и Григорию Васильевичу книжку с моим автографом и краткими благодарностями послать? Ну, просто напишем, что хорошо живём, трудимся и мечтаем о новых делах… Ещё можно с какой-нибудь небольшой просьбой обратиться, скажем, пусть поможет издать «Гостью из будущего» и даже снять по ней фильм. Хотя, это уже не мелкая просьба, но, думаю, что уместная. Конечно, и товарищу Брежневу книжку с благодарностями пошлём и расскажем ему о наших дальнейших замыслах. Это тоже уместно. Ну, насчёт товарища Щёлокова не знаю, но можно послать ему книжку и ещё песню о нашей милиции или что-нибудь подобное. Хотя, это ещё не скоро, такой песни у меня нет. А вот насчёт военных, начальников Николая Трофимовича, в затруднении. Хотя, у меня есть одна мысль, но это ещё не скоро, и она точно секретная. После неё нас точно никуда не выпустят и слежку приставят.

Тут Инга просто залилась звонким смехом:

— Так, Слава, тебя в Венгрию отправили, а ты и там шпионов нашёл. — М-да, и мои друзья сразу же об этом вспомнили. — Хотя, хоть тебя и отстранили от военного производства, но всё равно эти пять лет должны пройти. И у меня часть переводов секретная. Так что, чтобы куда-то съездить за границу, нам нечего и думать.

М-да, дела? И мне нечего было сказать жене.

— Ладно, Инга, не переживай. Мы ещё даже на Чёрное море не были, а ты хочешь сразу же за границу. Давай запланируем на сентябрь хотя бы поездку в Крым? И в море можно будет искупаться, и природа на побережье красивая. Там тоже неплохо будет.

— Ладно, Слава, — согласилась Инга. — Тогда и погода будет в самый раз, и детям, и нам с ними полегче придётся.

И мы вернулись к чтению. А далее в письме шли пожелания нам всем и успехов, и счастья, и крепкого здоровья… Хотя, ещё и просьба выслать генералу и другие мои работы. Они его как бы сильно заинтересовали. Что же, приятно! Обязательно сделаем! Всё вышлем! Думаю, что Николаю Трофимовичу приятно будет. Всё же я ему не совсем чужой человек, действительно сын его боевого товарища! И теперь он точно ближайший друг нашей семьи!

Мы сразу же, все вместе, взялись за телефон. В первую очередь позвонили тёте Светлане. Она сильно обрадовалась и захотела завтра же явиться к нам, ещё и вместе с Анной и её детьми. Потом мы обзвонили моих родственников в Кириши. И под конец девочки радостно переговорили с родителями. Игорь Оттович отнёсся к нашему сообщению сдержанно, вот Анна Васильевна обрадовалась и тоже пожелала завтра же навестить нас.

И, конечно, мы всей семьёй дружно сели писать ответное письмо. Ирма с Инессой тоже добавили по несколько строк. Они тоже не чужие. И ещё мы приложили кучу своих фотографий. Думаю, Николаю Тимофеевичу они понравятся…

Само собой, в пятницу вечером, после моего возвращения с работы, у нас образовалось небольшое застолье. Я, как виновник торжества и сын своего отца, вручил Ипполиту Валерьяновичу и тёте Светлане, потом Анне и её близкому другу, похоже, уже будущему мужу, майору Василию Соломину из Фрунзенского РОВД, оперу уголовного розыска, так и тестю с тёщей,