Нить в прошлое - Михаил Васильевич Шелест

указание, не ставить пост в устье Амура, и получивший за самоуправство, не только похвалу государя Николая Первого, но и «добро» на проведение Амурской экспедиции. Теперь ему официально поручалось исследовать устье и русло Амура, а также его лиман и побережья Сахалина и восточной части материка.

На обратном пути Невельской женился на юной красавице-дворянке, с которой несколько лет назад познакомился в Иркутске и которую привез с собой в Охотск. Теперь Геннадий Иванович ждал в Охотске второй корабль, чтобы в Петровское перевезти ипереселенцев, и своё личное имущество. Петровским — был пост расположенный в заливе Счастья на берегу Охотского моря. Геннадия Ивановича тревожило то, что по какой-то причине в Охотске не было брига «Охотск», который был обязан его ждать, но ушёл, как говорили, в сторону Петровского и зимовать в Охотск не вернулся. Ходили слухи, что корабль сожгли наученные маньчжурами туземцы, захватившие пост и расправившиеся с его жителями.

Не дождавшись «Охотска», Геннадий Иванович погрузился на стоявший в Охотске барк «Байкал», и переправился в порт Аян, где «Охотска» тоже не оказалось. Тогда Невельской погрузил остальной груз и переселенцев на барк Российско-Американской компании «Шелихов», капитан которого Владимир Ильич Мацкевич, сам предложил свою помощь и двумя судами двинулся вдоль побережья к Сахалинскому заливу.

Совсем недалеко от залива Счастья вечером суда настиг густой туман. «Байкалу» не удалось далеко отойти от «Шелихова», и оба парусника по приказу Невельского встали на якорь, чтобы переждать ночь. Была выставлена усиленная вахта, которой вменялось смотреть не только за изменением погоды, но и за тем, что делается на берегу, при первом же приближении оттуда шлюпок или байдар бить тревогу.

Ночь прошла тревожно. А утром, когда туман рассеялся и начался отлив, выяснилось, что «Байкал» сел на мель, а «Шелихов» снявшись с якоря стал на ходу тонуть. Тогда решили посадить «Шелихов» на мель, чтобы он не затонул совсем. Сия операция удалась. Стали палить из пушек, в надежде, что услышат на Петровском и приплывут на шлюпках. Паника на тонущем корабле стояла невообразимая. Переселенцы, особенно женщины и дети орали, плакали и бегали по верхней палубе, сталкиваясь друг с другом и мешая экипажу бороться за живучесть.

Когда уже и сам Невельской почти распрощался с надеждой спастись, из тумана появился странный корабль, с которого крикнули:

— Крепи швартовы! Удержим!

Канаты, сброшенные с чужого корабля, закрепили за кнехты, они стали выбираться, вытягивая барк, погрузившийся почти по верхнюю палубу, из воды.

— Крепи ещё! — крикнули снова. — У другого борта!

Канаты приняли и закрепили. Бриг совершенно выровнялся.

— Главное — не сломайте корабль, — послышалось с соседнего борта, и Невельской увидел спокойное русское лицо в странной чёрной фуражке с козырьком, двуглавым гербом и такого же цвета форме. У Невельского была фуражка тёмно-зелёного цвета с тремя белыми кантами.

— Прими трап! — гаркнул кто-то и вниз поехала не доска, а самая настоящая широкая лестница.

— Ничего себе! — подумал Геннадий Иванович. — Кто это? Что за корабль?

— Спасаемся! Спасаемся шустрее! — проговорили сверху так громко, что некоторые зажали уши.

— Не пугай их, командир, а то они сейчас за борт сиганут. Помогите им, ребята!

По трапу застучали подошвы флотских ботинок. Моряки в синих штанах и синих рубахах сбежали по трапу. Один из них схватил какую-то барышню на руки и пошёл с ней к трапу.

— Оставьте меня, оставьте! Я жена высшего командира экспедиции и должна покидать судно последней из женщин и детей! Извольте сначала спасать других!

— Обязательно спасём! — просипел, поднимаясь по трапу, матрос. — Всех спасём, мадам. Не переживайте.

Вслед за первым матросом, поднялись с детьми и женщинами на руках другие. Потянулись к трапу смельчаки. Трап слегка покачивало вверх-вниз, и справа-налево, и нужна была некоторая сноровка, чтобы заскочить на нижнюю площадку. Однако процесс спасения потерпевших кораблекрушение скоро завершился.

— Где пробоина? — спросили со стального борта.

Невельской уже понял, что перед ним корабль полностью сделанный из железа. Он сам был знаком с Нахимовым, который будучи мичманом служил под началом генерал-адьютанта К. А. Шильдера на подводной лодке, изготовленной в 1834 полностью из метала. Лодка была снабжена двумя ракетными станками, по три ракетных снаряда в каждом. Пуск ракет мог осуществляться как в надводном, так и в подводном положении.

Он знал, что в Англии и Франции строили такие корабли. Первое полностью стальное паровое судно было построено англичанами в тысяча восемьсот двадцать первом году, а в 1846 году доктор Проспер Пейерн построил во Франции первый железный военный корабль с паровой машиной для механического привода винта — подводную лодку, проект которой разработал в 1795 г. его соотечественник Арман Мезьер.

Первый проект корабля с усиленным железом корпусом (бронированием) разработал французский инженер Дюпюи-де-Лом в 1845 году. Ещё Нахимов слышал, что теперь во Франции строятся первые броненосные корабли, точнее — плавучие батареи.

— Ни надводных, ни подводных кораблей Россия пока не строила. Значит, это или французы, или Британцы, — подумал Геннадий Иванович. — Неприятная история.

— Вы хорошо говорите по-русски, — сказал Невельской.

— Потому что я русский. Поднимайтесь на корабль. Моряки сами справятся с пробоиной. Все ваши люди уже тут, команда пусть спасается, а наши помогут.

— У меня тут груз, — неуверенно проговорил Невельской.

— Ничего не случится с вашим грузом. Поднимайтесь. Как раз поговорить надо было. Вот случай и представился.

— Ничего себе, случай, — тяжело вздохнул Нахимов и поднялся по трапу, который тоже оказался сделанным из серо-блестящего металла. Ступеньки трапа были рифлёными и ноги, обутые в кожаные сапоги, по ним не скользили. Поручни приятно холодили ладони.

— Что они делают? — спросил Невельской, указывая на матросов, спускающих какие-то гибкие трубы на барк.

— Сейчас воду откачают и займутся вашей пробоиной.

— Дряхлое судно, — махнул рукой Невельской. — Рояль жалко. Сам цесаревич Константин подарил Катеньке.

— Жена ваша, Геннадий Иванович? — спросил незнакомец.

— Так точно. Только поженились. Вы меня знаете? Мы знакомы?

— Извините, не представился. Я владетель Уссурийского края. Можете называть меня Александром Викторовичем.

— Э-э-э… М-м-м… Как же так? Почему владетель?

— По праву сильного, — пожал плечами Александр. — Пошлите в мою каюту, я там всё вам объясню.

— А где Катерина? — с тревогой в голосе спросил Геннадий Иванович.

— Она устраивает женщин и детей, — сказал рядом стоящий офицер. — На вертолётной площадке.

— Хочу посмотреть! — решительно заявил